Двадцать лет спустя - Елена Картур

А потом грянула Катастрофа, и мы по непонятной причине оказались заперты на Оотолоре и полностью отрезаны от Шадарата. Координаты были утеряны вместе с большинством порталов, а единственный уцелевший вел в дальние миры, которые к колониям Шадарата не имели никакого отношения. Все, кто на тот момент оказался на Оотолоре, я имею в виду не людей, а богов, выжили чудом. В момент, лишившись большей части силы, а также большинства населения планеты, вера которых как раз и могла бы нас спасти, мы едва не растворились в ткани мира, поскольку своих тел на тот момент давно не имели, являясь как раз частью тех силовых нитей, из которых и сплетается ткань мира.

Смутное время длилось долго, не все выжившие на планете хотели вспоминать о богах, а те, кто вспомнил, многое исказили. Холос, например, в представлении людей стал исключительно богом смерти. Пожалуй, это положение можно было исправить, но он вдруг придумал теорию, которая должна была помочь вырваться за пределы этого мира. Вера людей не только дает нам силу, но и привязывает к тому миру, где верят. Холос решил, что если в него перестанут верить, но зато начнут бояться, и он станет чужеродным элементом в ткани мира, тот сам вытолкнет его за свои пределы.

— Какая-то очень шаткая теория, — осторожно заметил я, говорить прямо, что это, на мой взгляд, дурь полнейшая, я не стал. Если люди боятся, это же совсем не значит, что перестают верить, некоторые дурни вон и демонам поклоняются.

— Горячий мальчишка, — Анайби неожиданно грустно улыбнулась, герцог аккуратно приобнял ее за плечи. — Многие над ним тогда смеялись, каждый выживал, как мог, я тоже не обратила внимания на эти глупости, моталась по всему миру и чуть ли не собственноручно пыталась удержать погибающий мир, часто плечом к плечу с людьми, это и дало мне впоследствии столько силы и статус верховной.

— А Холос? — напомнил Руслан.

— А Холос, вопреки всяким ожиданиям и, кажется, его собственным, в первое время тоже набрал огромную силу. Когда все вокруг рушится и погибает очень много разумных, место для бога смерти, а о жизни вспоминать никто не спешил. Разве что эльфы, запершиеся в своих лесах, но они тогда и эльфами не были. — Светлейшая вдруг отстранилась от герцога и закончила ровно и сухо: — Холос проиграл, не знаю, насколько его теория была близка к реальности, но разум он утратил раньше, точнее, половину своей личностью вместе с частью разума, никому просто в голову не пришло, что бог, отказывающийся от части своей силы, отказывается и от части себя в самом прямом смысле. Эта часть просто растворилась в ткани мира, как растворяются те, в кого больше некому верить. В результате получился безумный калека, привязанный к собственному миру смерти, поскольку только там он может полноценно существовать.

— А с каких пор его посетила навязчивая идея уничтожить все разумное в мире?

— Всего лишь трансформировалась прежняя идея, он отчего-то решил, что если в мире останется одна нежить, в него все-таки будет кому верить, ведь среди них есть и разумные и даже с душой, значит, он не растворится окончательно. Но в то же время тут не будет людей, которые его к миру привязывают.

— Вывернутая какая-то логика, — заметила Дашка, — но все-таки, что-то в ней есть такое…

Бредовое. Ну, да.

Анайби равнодушно пожала плечами.

— А причем тут, все-таки, найденные порталы? — напомнил о начале разговора Мэй. Что-то о нем все успели уже позабыть, да и, вообще, кажется, только сейчас заметили его присутствие, словно, закончив рассказывать о нашей находке, он просто исчез, на Шона и то больше внимания обращали. Мэй куда-то уходил во время разговора так, что этого никто не понял, или же научился быть настолько неприметным? Или это я стал таким невнимательным? Руслан и Анайби не удивились, а вот Дашка и Шон, кажется, тоже успели потерять его из виду.

— Это возможность попасть в Шадарат и вернуть все потерянное.

— Ваше место уже наверняка заняли другие.

— Значит, им придется потесниться, — Анайби неприятно улыбнулась, мне почему-то вспомнилось, что эта хрупкая женщина никогда не боялась жестких решений и радикальных мер. — Или погибнуть в войне. Потому что лично я намерена вернуться в Шадарат. И вы проложите мне туда дорогу.

— Подождите, — дошло до меня, — так мы сейчас что, планы на захват других миров обсуждаем?

Глава 11.

Шон слушал разговор и помалкивал, стараясь быть, по возможности, незаметным. Телохранителю меньше всего хотелось, чтобы на него обратили внимание, даже случайно. Любой здравомыслящий человек знает, что от богов с их делами и секретами лучше держаться подальше. Вот только его наниматели явно не были здравомыслящими, они не только спокойно общались с богами(!), но и относились к тем так, словно они не слишком отличались от простых людей. И если свое отношение к Руслану — ох, не зря чутье настоятельно требовало быть с ним повежливей, — Шон пока мог изменить с трудом, несмотря даже на вновь открывшиеся факты, то Анайби… Даже сидеть за одним столом с богиней телохранителю было крайне неуютно. Нет, он никогда не был особо религиозным и в храмы ходил редко, считая, что со своими проблемами и сам как-нибудь справится, без помощи свыше. А у богов и своих дел полно, они вовсе не для того существуют, чтобы чужие мелкие проблемы решать, что бы там люди по этому поводу не думали. Страха перед ними Шон тоже никогда не испытывал, а вот здоровое опасение присутствовало, он просто понимал, что столь могущественные существа, как боги, легко могут смахнуть, не заметив, какого-то человека. И раз он ничего не может им реально противопоставить, то лучше держаться подальше.

Сейчас держаться подальше было невозможно, потому Шон вынужденно прислушивался к разговору. Сколько всего интересного можно узнать о своей родине, о многом он даже и не подозревал. На удивленный вопрос Данилы о захвате других миров Светлейшая лишь спокойно пожала плечами.

— Скорее, обсуждаем план возврата того, что когда-то и так принадлежало нам.

— После стольких тысячелетий? — скептически спросил вампир. — Как это не называй, а, по-моему, все равно, наглый захват получится. Если вас оттуда не попрут.

— Нас, — мягко уточнила Анайби.

— Нет уж, вас, — возразил Данила. — Мне-то до этого никакого дела нет.

Шон мысленно с ним согласился, но такого откровенного хамства богине не одобрил. Глупо и неосмотрительно. Для телохранителя было очевидно, что богиня позволяет молодому вампиру некоторые вольности в общении, но такие авансы просто так не даются, значит, рано или поздно за это придется расплачиваться. Либо Данила этого не понимает, либо, наоборот, слишком хорошо знает, по какой причине ему позволено так много.

— Я полагал, боги друг с другом не воюют, — заметил Мэй. Каким-то образом он ухитрялся становиться совершенно незаметным и, если ничего не говорил, его мигом теряли из виду.

— Это правило было установлено здесь, уже после Катастрофы, — ответила Анайби. — Может быть, оно не всегда удобно, но, в целом, помогает выжить. Во всяком случае, тех, кто хотел бы существенно изменить положение вещей, значительно меньше, чем тех, кого это положение устраивает. Мы обезопасили сами себя от религиозных войн и захвата власти, иначе Холос уже вполне мог бы стать единственным богом в этом мире.

— Или ты, — мягко заметил герцог.

— Или я, — легко согласилась богиня.

Шон в который уже раз удивился царящим в это странной компании отношениям, он большую часть не понимал, но видел, что среди своих позволено многое, вот только неясно, как отнесутся они отреагируют на чужака. Не посчитает ли богиня, что того, кто видел такое к ней отношение, следует уничтожить как свидетеля?

Обед закончился, но разговор — нет, и его решили отложить на потом. Богиня собиралась пообщаться со своими коллегами на предмет такой важной находки. Остальные разбрелись, кто куда, не зная чем заняться. Телохранитель вышел из дома и медленно сел в густую траву. Сегодня выдался слишком странный день, нужно было уместить в голове все новости.

— Шо-он…

Ну, кто бы ему позволил, да?

— Нет, — ответил он машинально.

— Чего "нет"? — удивилась девочка.

— Все "нет", — твердо сказал телохранитель.

— Да я же еще ничего не сказала! — обиделась Дашка.

— Даша, — из дома вышел герцог, — отстань от человека, не видишь — он занят?

— Чем это?

— Думает, — коротко отрезал герцог.

Шон был благодарен ему за избавление от надоевших уже уговоров стать вампиром, но почему-то ощутил, что над ним смеются. Вроде бы насмешки в голосе герцога не слышно, а избавиться от этого ощущения не получается. Дашка, обиженно надувшись, ушла, а герцог, наоборот, присел рядом на траву.

— Что, утомительная подопечная тебе досталась? — вот теперь в его голосе слышалась насмешка и ни капли сочувствия, которое можно было ожидать с таким вопросом.