Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного - Диана Гэблдон

Были и контрабандисты, с которыми Джейми познакомился в Эдинбурге, подпольные производители шотландского виски. На самом деле многим людям пришлось нарушать законы, лишь бы прокормить семью. Да уж, Джейми легко найдет желающих переселиться.

Проблема заключалась в том, что для этого надо вернуться в Шотландию. А у меня перед глазами до сих пор стоял церковный погост на вершине холма, высоко над морем, и гранитная плита.

«Джеймс Александр Малкольм Маккензи Фрейзер», – значилось на ней. А ниже – «Возлюбленный супруг Клэр».

Я похороню его в Шотландии. Но на могиле, которую я увидела в будущем, за двести лет отсюда, не было даты, так что я не знала, когда случится страшное.

– Не сейчас, – шепнула я, стискивая шелк нижней юбки. – Я ведь только недавно его вновь обрела… боже, прошу, не сейчас!

Дверь распахнулась, словно в ответ, и в комнату вошел Джеймс Александр Малкольм Маккензи Фрейзер собственной персоной, со свечой в руке. Он улыбнулся, ослабляя шейный платок.

– А у тебя легкая походка, саксоночка. Видать, надо научить тебя охотиться. Будешь отлично выслеживать дичь.

Я, не став извиняться за подслушанный разговор, помогла ему расстегнуть пуговицы камзола. Несмотря на поздний час и бренди, взгляд Джейми был ясным и настороженным, а тело напряглось, когда я его коснулась.

– Потуши свечу, – посоветовала я. – Не то тебя заживо сожрут. – В подтверждение своих слов я прихлопнула комара на его шее. На пальцах осталась кровь.

От него пахло алкоголем и сигарным дымом, но я различила и ночные запахи, а еще и легкий, мускусный аромат цветущего табака. Значит, Джейми прогуливался в саду. Так он обычно поступал в минуты либо тревоги, либо радости. И обеспокоенным он явно не выглядел.

Джейми со вздохом потянулся, когда я помогла ему снять камзол. Рубашка вся пропиталась потом.

– Не знаю, как люди живут в жару, да еще и так одеваются. Дикари, выходит, куда умнее – натянул набедренную повязку, и все дела…

– Ага, куда дешевле будет, – согласилась я. – Правда, на вид что-то не очень. Представь барона Пенцлера в такой повязке, а?

Болезненно-бледный барон весил, наверное, с восемнадцать стоунов. Джейми приглушенно рассмеялся, стягивая рубашку.

– А вот ты – другое дело… – Я присела на банкетку, любуясь его фигурой. Джейми как раз снял штаны и стоял на одной ноге, стягивая чулок.

Когда свеча потухла, в комнате вновь стало темно. Однако глаза быстро привыкли, и я все равно различала светлую кожу Джейми в бархатистой ночи.

– Кстати, о бароне… – напомнила я.

– Три сотни фунтов стерлингов, – чрезвычайно довольно отозвался Джейми. Он выпрямился и забросил свернутые чулки на стул, а затем поцеловал меня. – Твоя заслуга, по большей части.

– В роли шкатулки для украшений, да? – сухо поинтересовалась я, вспомнив разговор брата и сестры Уайли.

– Нет. Ты отвлекла Уайли и его приятелей, пока я беседовал с губернатором. Шкатулка… пф! Да Стэнхоуп чуть ли не носом тебе в корсет нырнул, поганый развратник. Думал, вызову его на дуэль, но…

– Благоразумие – лучшая составляющая доблести. – Я встала с банкетки и поцеловала Джейми в ответ. – Правда, я никогда не встречала шотландцев, разделяющих мое мнение.

– Почему же. Например, старина Саймон, мой дед. Думаю, благоразумие его и прикончило.

В голосе Джейми прозвучали одновременно улыбка и надрыв. Да, он редко заговаривал о якобитах и восстании, но не забыл. Беседа с губернатором явно вызвала в его памяти те трагичные события.

– Благоразумие не всегда означает обман. А твой дед лет пятьдесят буквально напрашивался, – едко проговорила я.

Саймон Фрейзер, лорд Ловат, был казнен на Тауэр-Хилле – ему отрубили голову – в возрасте семидесяти восьми. Всю свою долгую жизнь он занимался тем, что строил непревзойденные козни. Впрочем, я все равно жалела о смерти старого плута.

– Хм-м.

Джейми встал рядом со мной у окна и глубоко вздохнул, словно принюхивался к душному ночному воздуху. Его лицо в тусклом свете звезд казалось спокойным, но отрешенным, будто он вглядывался не в темный сад, а нечто в совершенно иное. Прошлое?.. Будущее?..

– Что ты говорил? – вдруг спросила я. – Во время клятвы?

Я скорее почувствовала, чем увидела мимолетное движение его плеч.

– Я, Джеймс Александр Малкольм Маккензи Фрейзер, клянусь, и пусть я отвечу перед Господом в день Страшного суда, что не имею и не возымею мушкета, меча или любого другого оружия и что никогда не надену килт, плед или иную часть одеяния горцев, а если клятва моя будет нарушена, да буду я проклят во веки веков, как и моя семья и земля.

Джейми снова глубоко вздохнул и продолжил размеренно говорить:

– И пусть я не увижу никогда жену и детей, отца, мать или иных родственников. Пусть меня убьют в битве как труса и похоронят без христианских обрядов в чужой земле, вдали от могил моих праотцев и родни. Пусть все эти кары падут на меня, если я нарушу клятву.

– Ты сильно сопротивлялся? – помолчав, произнесла я.

– Нет, – тихо отозвался Джейми, по-прежнему всматриваясь во тьму. – Тогда – нет. Есть вещи, ради которых стоит умереть или голодать… но не ради слов.

– Может, не ради этих.

Он взглянул на меня с едва заметной улыбкой на губах.

– А ты знаешь достойные?

На надгробии было имя, но не дата. А если не пустить Джейми в Шотландию?..

Я повернулась к нему, прислонившись спиной к оконной раме.

– Как насчет «я тебя люблю»?

Джейми коснулся моей щеки ладонью.

– Да, – шепнул он. – Ради них можно.

Где-то неподалеку запела птица. Несколько звонких нот – и раздалась ответная трель. Короткий щебет и тишина. Небо по-прежнему было темным, но звезды уже не светили так ярко.

Я беспокойно ворочалась, обнаженная, под простыней. В предрассветные часы теплый воздух меня душил. Промятая постель отсырела.

Заснуть не удавалось. Даже после того, как мы с Джейми занялись любовью, хотя обычно после этого я впадала в полную прострацию. Теперь же я просто лежала, липкая от пота, и напряженно думала. Будущее одновременно захватывало дух и тревожило, однако поделиться с Джейми своими мыслями я не могла и тем самым отрезала его от себя. Отшагнула прочь, несмотря на близость наших тел.

Я снова перевернулась, на этот раз к Джейми. Он, как всегда, спал на спине, сложив руки на плоском животе. Простыня скомкалась на бедрах. Его лицо во сне казалось спокойным. Широкий рот расслабился. Длинные ресницы темнели на фоне светлой кожи. В тусклом свете Джейми выглядел почти что четырнадцатилетним мальчишкой.

Ужасно захотелось его коснуться, только я не знала – приласкать или ткнуть. Да, Джейми подарил мне физическое наслаждение, но из-за него же мое сознание изнывало от мучений, и я ужасно завидовала его беспечному сну.

Я легла на спину, так ничего и не сделав, и закрыла глаза. А потом и вовсе принялась мрачно считать овец, которые, естественно, были шотландскими и самым отвратительным образом носились по погосту, радостно перепрыгивая через надгробия.

– Что тебя беспокоит, саксоночка? – раздался сонный голос у моего плеча.

Я распахнула глаза.

– Ничего, – постаралась не менее сонно произнести я. – Все хорошо.

Джейми тихо фыркнул и, переворачиваясь, заскрипел матрасом, набитым соломой.

– Ты нагло врешь, саксоночка. И слишком громко думаешь, я отсюда слышу.

– Ты не умеешь слышать чужие мысли!

– Умею. Твои, по крайней мере. – Джейми хмыкнул и лениво положил руку мне на бедро. – В чем дело? Живот пучит от острых крабов?

– Да нет! – Я попыталась передвинуть ногу, но не тут-то было. Он и не думал убирать руку.

– Хм, хорошо. Тогда… ты наконец придумала остроумный укол на замечание мистера Уайли об устрицах?

– Нет, – разозлилась я. – Чтоб ты знал, я думала о предложении губернатора. Ногу отпусти.

– А-а. – Он так и не пошевелился. – Ну, раз уж на то пошло, то я тоже задумывался.

– И что ты там надумал? – Успев понять, что никак не отдеру его ладонь, я перекатилась на бок и подперла голову рукой.

За окном все еще тускло поблескивали звезды. Рассвет не спешил приближаться.

– Во-первых, мне интересно, зачем ему это.

– М-да? Он разве не сказал?

– Ну, он явно не станет предлагать мне землю за красивые глаза. – Джейми открыл эти самые глаза и вскинул бровь. – А прежде чем заключить сделку, саксоночка, я хочу узнать, чем она выгодна обеим сторонам.

– А ты не допускаешь, что он говорит правду? Что эти гранты помогают освоить новые земли? Он же говорил, что их раздают уже лет тридцать. Неужели лжет?

– Тут он сказал правду, – согласился Джейми. – Вот только у каждой пчелки во рту медок, а сзади – жало. – Он почесал голову и со вздохом отбросил пряди с лица. – Сама подумай, саксоночка. Почему именно я?

– Ну… ему нужен богатый джентльмен, обладающий властью, – медленно проговорила я. – Ему нужен лидер, а кузен Эдвин явно упомянул, что ты такой и есть и относительно богат…