История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

В.С. Измозик. Глаза и уши режима. Государственный политический контроль за населением Советской России в 1918–1928 годах. СПб., 1995.

И.Л. Солоневич. Россия в концлагере. М.: Римис, 2005. 536 с.

3.1.12. Русское общество в 1923–1928 гг. в России

Никогда ещё за всю свою тысячелетнюю историю русское общество не было столь подавлено и деморализовано, как в середине 1920-х гг. Как бы ни были тяжелы испытания монгольского ига или Смуты начала XVII в., они не переламывали хребет русской государственности, русских традиций и русского быта, так, как это произошло за несколько лет после октябрьского переворота. Приход к власти вчера еще никому не известных Ленина, Троцкого, Каменева, Зиновьева, Сталина, переименование городов и улиц с исконно русскими названиями, введение новых должностей (нарком, комдив и пр.) и упразднение прежних, жесточайший удар по религии вообще и, прежде всего, по Русской Православной Церкви, гибель или разлука (надолго или навсегда) с родными и близкими, чудовищный городской быт коммунальных квартир и необходимость к нему приспосабливаться – всё это превращало жизнь в кошмарный сон. Для сотен тысяч учителей, врачей, инженеров, писателей, земских деятелей, ученых вставал во всей неотвратимости вопрос о том, как существовать при победившем строе, при том, что возможность его свержения или перерождения откладывается на неопределенный срок.

Представим себе типичных русских интеллигентов, изображенных Чеховым в его пьесах. Дяде Ване и Гаеву в середине 1920-х гг. было бы лет 70, Вершинину из «Трех сестер» – 60 с небольшим. Чем кормить семью в новых условиях и не позавидовать ли судьбе барона Тузенбаха, убитого в честной дуэли и не думающего о том, как защитить жену или дочерей от изнасилования, издевательств, эпидемий, голода и холода.

Переименование Петрограда в Ленинград (1924) и Царицына в Сталинград (1925) оскорбляло национальное достоинство русских людей. Характерно суждение одного из идеологов той поры: «Термины «русская литература», «история русской литературы» не лишены еще прав гражданства в обиходе школьных программ, методических пособий и учебников».

Однако и в эти годы создавались в России произведения, не только отвечавшие на запросы не утерявших нравственное чувство современников, но и ставшие вкладом в сокровищницу культуры. Поздняя лирика Есенина, чья безвременная смерть в 1925 г. потрясла читающую и мыслящую Россию, проза С. Клычкова, произведения Михаила Булгакова, рассказы Михаила Зощенко, романы Андрея Платонова, поэзия Максимилиана Волошина, Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка свидетельствовали о том, что жива и свободна, несмотря на все репрессии и бедствия, творческая душа русского народа.

В 1920-е гг. русский театр увидел последние шедевры режиссёрского гения Станиславского: «Горячее сердце» Островского (1926) и «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1927); эксперименты режиссёра Мейерхольда – «Ревизор» Гоголя и «Горе уму» по Грибоедову, а также полный мистических глубин, иррациональный образ Гамлета в исполнении Михаила Чехова. Дерзновенный одним своим заглавием, роман Михаила Булгакова «Белая гвардия» и рождённая на его основе пьеса «Дни Турбиных», поставленная во МХАТе в 1926 г., вызывали благодарные слёзы у тех, кто оплакивал судьбу России, и злобную ненависть завистливых врагов.

Чуть раздвинулись рамки цензуры при переходе от военного коммунизма к НЭПу, только стали выдаваться разрешения на создание частных издательств – и тут же в середине 20-х годов появились шедевры искусства и гуманитарной науки, и ныне вызывающее благодарный отклик у читателей и исследователей. Стоит отметить несомненные достижения отечественного литературоведения, работы Б. Томашевского и В. Жирмунского в области изучения русского стихосложения, метрики и ритмики, рифмы и теории литературы. Труды М. Бахтина («Проблемы творчества Достоевского»), Ю. Тынянова («Архаисты и новаторы»), а также В. Проппа, В. Виноградова были принципиально чужды пролетарской идеологии. Выдающимся памятником этой эпохи является книга А.Ф. Лосева «Философия имени», читая которую думаешь, что она напечатана в эмиграции, в Париже или в Берлине, а не в СССР. Все эти произведения свободного духа художников и мыслителей создавались не благодаря, а вопреки новому коммунистическому порядку, в бессознательном, а часто и вполне сознательном противлении ему.

Гражданская война отнюдь не закончилась в сфере мысли, свидетельством чему являлись и действовавший в течение 1920-х гг. в Москве богословский кружок, в центре которого был философ А.Ф. Лосев, и существовавшее в Петрограде «Братство святого Серафима Саровского» во главе с одним из немногих невысланных русских философов Сергеем Алексеевичем Аскольдовым (1871–1945). В это братство входил будущий выдающийся литературовед Д.С. Лихачёв, попавший за участие в нём на Соловки.

Некоторая свобода творчества до конца 1920-х гг. всё же сохранялась. Юмористы Ильф и Петров вложили в уста своему герою характерные для эпохи задиристые слова: «Советская власть хочет строить социализм, а я социализма строить не желаю!» Но с каждым годом такой свободы становилось всё меньше. При всем беспримерном сопротивлении некоторых деятелей культуры тлетворному духу большевицкого режима побеждала в борьбе за умы и сердца людей агрессивная идеология, поддерживаемая всей силой государственного аппарата. Лирика Ахматовой и повести Булгакова становились чтением немногих, замещаясь в сознании современников скульптурой Шадра «Булыжник – орудие пролетариата» и романом Николая Островского «Как закалялась сталь».

В конце Гражданской войны и в первые годы НЭПа в народе и образованном обществе резко повышается интерес к вере. Сводки ОГПУ полны сообщениями о собраниях, часто многотысячных, в местах, где «обновляются» (т. е. сами собой чудесным образом очищаются от копоти и ржавчины) иконы, храмы и кресты. Многочисленны сообщения о явлениях Богородицы и святых (Серафима Саровского, князей Бориса и Глеба) с призывами к покаянию и усиленной молитве. Немало случаев выхода из комсомола и возвращения в церковь молодых людей. Некоторые комсомольцы принимают в эти годы священный сан. После 1925 г., видимо, когда память об ужасах голодомора и военного коммунизма немного затихает, а НЭП вступает в полную свою силу, эти тенденции идут на убыль (они вновь усилятся в 1930-е гг.)

Свидетельство очевидца

«1923 г. был годом, когда прокатилась целая полоса великих чудес, которыми испытывались окончательно сердца людей. Я видел, как, один за другим, комсомольцы уходят из комсомола и становятся в ряды самых горячих верующих. Многие из них, никогда не певшие в церковном хоре, но певшие в кружках хат-читален, бросали последние и шли петь в церковь. Можно было наблюдать, с какой любовью принимали их верующие». – Д. Гойченко. Сквозь раскулачивание и голодомор. М., 2006. С. 29.

Середина 1920-х гг. ознаменована и противоположной тенденцией – весьма быстрым падением нравов в среде комсомольской и рабфаковской молодежи, распространением идущих из высших партийных кругов идей сексуальной распущенности, «новых отношений полов». По улицам ходят группы «долойстыдовцев» – совершенно голых молодых людей с лентой «Долой стыд!» через плечо. Это взвинчивание сексуальной стороны жизни вызывает рост преступлений на половой почве, например, ужаснувшее всю Россию «Чубаровское дело» 1926 г., когда несколько десятков парней из числа ленинградской рабочей молодежи изнасиловали 20-летнюю крестьянскую девушку, приехавшую на учебу в город. Свободные отношения вызвали и рост самоубийств среди молодежи.

Русская эмиграция внимательно следила за процессами, происходящими в СССР. В 1930 г. группа русских ученых, высланных Лениным в 1922 г. на «философском корабле» за границу, издала фундаментальный труд под названием «Мир перед пропастью», состоящий из трех частей и анализирующий политику, хозяйство и культуру в коммунистическом государстве. В его создании приняли участие известные русские ученые Н. Тимашев, А. Бунге, С. Ольденбург и ряд других. Возглавил группу выдающийся русский философ Иван Александрович Ильин. В предисловии к книге, изданной на немецком языке, он написал, что коллектив авторов базируется на данных из официальной советской прессы, т. е. на том, что коммунисты сами пишут о себе, дабы авторов не обвинили в предвзятости. Книга вышла на Родине лишь в 2001 г., причем сделан был обратный перевод с немецкого языка, т. к. русский вариант был утерян.

Историческая справка

Иван Александрович Ильин (1881–1954) – выдающийся русский философ. Происходил из дворянской семьи. В 1901 г. окончил 1-ю Московскую классическую гимназию с золотой медалью и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Ученик профессора Новгородцева. В 1906 г. окончил университет с дипломом 1-й степени и был оставлен на факультете для приготовления к профессорскому званию. В 1910–1912 гг. находился за границей (Германия, Италия, Франция) в научной командировке. Преподавал в Петербургском и Московском университетах. К революции отнесся резко отрицательно. В 1918 г. защитил докторскую диссертацию на тему: «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». С началом Гражданской войны связался со штабом Деникина. Член антибольшевицких организаций Москвы. Неоднократно арестовывался, а в 1922 г. выслан из СССР с рядом выдающихся ученых. Идеолог Белого движения, автор многочисленных работ по его истории и философии.