Побег - Евгений Сухов

В зал с хохотом ввалилась шумная компания – трое рослых здоровяков в синих спортивных костюмах «адидас». Двое сжимали в руках черные коробочки сотовых телефонов. Не долго думая, они заняли столик рядом с одинокой дамой и, развалившись на стульях, громко продолжили начатый еще на улице разговор, обильно пересыпая реплики незамысловатым матом.

Сержанту не надо было прислушиваться: ребята в «адидасах» не стеснялись редких посетителей.

– Я, бля, этому хрену говорю, ты, бля, смотри, в натуре, сказано те, с двухсот коробов ко вторнику – вынь да положь, сука, а то, что у тя там, бля, на таможне, на х…ежне прокол, меня это не е…т! Чтоб, бля, к завтрему бабки были отстегнуты, а то на счетчик поставлю и п…дец котенку! – басил один из обладателей сотового телефона.

– Гы! Ну а он че? – хохотнул другой, поднеся к уху свой «мобильник». Он то и дело нажимал толстыми, как сардельки, пальцами все кнопки подряд и с немалым удивлением разглядывал надписи на дисплее. – Во, блин! Ни…я не фурычит, сука! На…али, что ли, с этим е…ным телефоном?

– Так в подвале-то сидим, мудила, хер ли ему фурычить? На улицу выйди, там и звони! – отвлекся первый и, обернувшись к третьему, пояснил насмешливо: – Митяй вчера эту сраную «моторолу» купил – все никак отсосаться от нее не может – как будто за бл…скую п…у держится!

Митяй, не отрывая от уха телефон, обиженно отрезал:

– Ты, Пика, не п…ди! Мне Егорычу надо вызвонить. – Сержант невольно перевел взгляд на даму с мороженым. Ей явно было неуютно от такого соседства, и Сержанту показалось, что даме не терпится встать и уйти. Но официантка уже принесла ей кофе, и даме ничего не оставалось делать, как продолжать сидеть и слушать.

– А что, Шрам-то в курсе, что Прохоров просрал поставку? – спросил третий, и Сержант внутренне напрягся, внезапно услышав знакомое имя.

– В курсе, в курсе, – закивал Пика, – да только у Шрама сейчас у самого забот полный рот. Слыхал, бля, что на Металлистов пару дней назад стряслось?

К их столику подошла официантка со стопкой меню и, любезно улыбаясь, что-то тихо сказала.

– Ах ты, паскуда, мандавошка! – заорал вдруг в голос Митяй, отлепив наконец от уха «моторолу». – В чем хочу, в том и хожу, ясно, бля? Мы те бабки платим – а ты не хрюкай! Спортивная одежда, бля! Да твой, бля, ресторан должен мне еще спасибо сказать, что я сюда пришел! У вас у самих вон тут всякие бляди сидят, зенками стреляют по сторонам, клиентов ловят! Бона, бля, сиськи наружу выставила! – и с этими словами он ткнул пальцем-сарделькой в одинокую даму за соседним столиком.

Сержант вздрогнул, точно пальцем ткнули в его сторону. Он заметил, что лицо у дамы вспыхнуло и в глазах показались слезы. Она резко встала и, кажется, захотела что-то ответить обидчику, но сдержалась.

А Сержант не сдержался. Он медленно поднялся из-за стола и двинулся к говоруну с мобильником. Подойдя к нему вплотную, наклонился и вкрадчиво произнес в самое ухо:

– Извинись перед женщиной, свинья, и не размахивай своими граблями – а то игрушку потеряешь и плакать будешь!

За столиком воцарилась тишина. Все трое с недоумением воззрились на нахала.

– А ты, дядя, хамишь, однако! – со спокойной усмешечкой произнес третий. – Придется тебя малость охолонуть.

– Ты что, Кедрач! Какой там охолонуть, бля! – завопил Митяй, вставая со ступа. – Я ему ща яйца оторву на…й!

Сержант, ни слова не говоря, сжал левую руку в кулак и коротко ударил Митяя промеж глаз. Митяй, растопырив пальцы-сардельки, рухнул на стул и уронил голову на стол.

Но теперь вскочили оба приятеля Митяя. В это мгновение в зал вбежал высокий парень в черной униформе – видно, охранник ресторана.

– Господа! Я попрошу вас прекратить! Выясняйте отношения на улице, а не у нас! – не слишком уверенно крикнул он и, сделав три шажка в направлении сцепившихся посетителей, остановился.

– Костя! Позови Николая Петровича! – визгливо бросила ему официантка, исчезая за портьерой, прикрывающей дверь в кухню.

Костя с готовностью развернулся и бодро выбежал в фойе.

Тем временем оба другана Митяя уже поигрывали кастетами и грозно наступали на Сержанта с двух флангов. Сержант с невозмутимым выражением лица тихо произнес:

– Советую вам, мужики, стоять где стоите – во избежание несчастного случая на производстве.

Эти слова, похоже, только раззадорили мужиков. Они как по команде бросились на Сержанта, но тот, хотя и был лет на пятнадцать постарше и явно имел немалый избыточный вес, проворно нырнул под рукой у Кедрача, забежал ему за спину и обрушил два сцепленных вместе кулака на его бритый затылок. Мужик покачнулся, но устоял. Сержант едва заметным движением сунул руку в карман пиджака и тут же вынул ее. Второй, еще не рассмотрев как следует, что оказалось в руке у незнакомого нахала, схватил его за локоть и резко крутанул на себя. Сержант не стал сопротивляться и, повернувшись к нему лицом, хлестким взмахом раскроил ему щеку от виска до подбородка. Хлынула кровь. В следующее мгновение он снова легко взмахнул рукой и чиркнул по щеке Кедрача, но тот успел нанести ему ощутимый удар кастетом в скулу.

Тут в зал вбежал робкий охранник, за ним господин в черном смокинге – видимо, Николай Петрович. Сержант уронил свое невидимое оружие в карман и вцепился обеими руками в спинку пустого стула.

Митяй уже оклемался и, блекоча что-то невразумительное, полез на Сержанта. Сержант приподнял стул, чуть отступил и, размахнувшись, всадил гнутую ножку Митяю в пах. Тот с воем перегнулся пополам и повалился на пол. Но Сержанта уже взяли с обеих сторон в крепкие объятия Кедрач и Пика, оба с развороченными кровоточащими щеками. Сержант глубоко вздохнул и закрыл глаза. «Ну, с божьей помощью вспомним уроки Симото-сана», – подумал он и, крякнув, мощно встряхнулся, точно вылезший из реки пес. Почувствовав, что освободился от железных объятий, Сержант повернулся к Кедрачу и два раза коротким прямым ударом врезал ему в нос. После второго удара под костяшками пальцев что-то хрустнуло – наверное, он сломал Кедрачу носовую перегородку. Кедрач упал на колени и захаркал кровью. Видя такой поворот дела, Пика не стал лезть на рожон, а подхватил Кедрача под локоть и поволок его к выходу. За ним захромал Митяй. У двери Митяй обернулся и прохрипел:

– Ну, бля, ты теперь покойник, сука! Мы тя из-под земли вынем!

– Яйца не растряси! – не повышая голоса, бросил ему вслед Сержант.

– Я вызвал милицию! – зачем-то объявил застывший при входе в зал Николай Петрович. Он нервно поправлял галстук. – Я попрошу вас никуда не уходить. Сейчас они приедут.

Но Сержант, не обращая на него внимания, подошел к даме, из-за которой, собственно, и произошла эта дурацкая потасовка. Ни стычка с местными бандитами, ни тем более протокол о происшествии и разбирательство с питерской милицией Сержанту были совершенно ни к чему. Он уже ругал себя за непростительную глупость. Впрочем, дама ему очень понравилась.

– Позвольте я вас провожу, – обратился он к ней не терпящим возражений тоном. – Мне, да и вам, сейчас лучше отсюда уйти.

Она не заставила себя долго упрашивать.

– Вытрите кровь с пола, – посоветовал Сержант, поравнявшись с Николаем Петровичем, – и расставьте мебель по местам. Приедет милиция – скажите, ложный вызов.

– Вы кто? – спросил пораженный метрдотель.

– Много будешь знать – полысеешь раньше времени, – серьезно ответил Сержант и повернулся к своей спутнице.

ГЛАВА 13

– Ну как же так можно было проколоться? Что за люди в белом «Москвиче»? Откуда они взялись? С неба свалились, что ли? – Шрам грохнул кулаком по столу.

Моня сидел, откинувшись на спинку кресла, виновато повесив голову. Он был бледен. Обычно Шрам легко впадал в ярость и так же легко и быстро успокаивался. Но сейчас он орал на Моню уже битый час. Известие о срыве операции по «выемке денег» на проспекте Металлистов и о гибели еще троих людей буквально подкосило Шрама. Что за непруха в последние дни?! Моня приехал к нему в офис в гостинице «Прибалтийская» и сразу выложил печальные итоги неудачной операции. Шрам как стоял, так и сел. Он выгнал телохранителей в приемную, закрыл дверь и учинил Моне пристрастный допрос.

Шрам, разумеется, понимал, что Моня тут ни при чем. На Моне и так лица не было. Он, похоже, до сих пор не верил, что унес ноги живым.

– Сколько их было, говоришь? – снова спросил Шрам.

– Четверо в «Москвиче», а сколько в банковском броневике – не видел.

– То есть это не была засада?

– Вряд ли, Саша. Белый «Москвич», может, и нас поджидал, я не знаю. Но банковские налетели случайно – иначе хуйли бы они стрелять друг в друга начали?

За последние два года Шрам впервые чувствовал себя так хреново – такого позора ему никто еще не устраивал. Тяжким грузом на сердце лежала обида за Чушпана, Петрю и Рома. И, конечно, за потерю двух миллионов зелеными – столько насчитал Моня. Шрам не мог похвастаться способностью к холодному расчету. Наоборот, он был горяч не в меру, вспыльчив – заводился с пол-оборота, как говорили мужики, и сам знал за собой эту слабость. Вот и сейчас он завелся. И его было не остановить… Надо найти «крышу» этого афганского банка, думал он, и разобрать ее по досочкам. Кто бы там ни был – хоть гэбэ, хоть эм-вэ-дэ, хоть бэ-эм-вэ.