Счастье под запретом - Джо Беверли

Но, однако, это событие камнем лежало на его совести, и Серена знала, что мужчина — добрый и совестливый мужчина — почувствует себя в какой-то степени виноватым. И если эти деньги освободят его от подобного груза, она будет только рада.

Серена потратила часть денег на ткань для двух простеньких платьев и еще немножко — на деревенскую портниху. Миссис Причард сшила ей также необходимое нижнее белье и ночную рубашку.

Миссис Причард хотела бы сделать все по моде и с большей фантазией, но Серена настояла на почти что школьной простоте и, надев платье, просто расцвела. Удобное, закрытое, с достаточно широкой юбкой… Подобного ей никогда не позволял Мэтью. А ведь такой наряд — настоящее блаженство! К тому же непритязательный фасон был ей к лицу, а самое главное — она в нем не мучилась никакими воспоминаниями. И никаких навязчивых ароматов!

Ее отделанная мехом накидка все еще благоухала, так что Серена последовала совету лорда Мидлторпа и каждое утро выносила ее на свежий воздух. А пока была счастлива, надевая старенькую накидку Арабеллы из красной шерсти.

Она стала собирать волосы в тяжелый узел, не позволяя локонам выбиваться из него. Женщина не обманывала себя, что стала менее броской, но чувствовала себя значительно спокойнее. И с превеликим удовольствием окунулась в приготовление деревни к рождественским праздникам.

Подготовкой к Рождеству Серена не занималась со времени своего замужества, и сейчас это доставляло ей искреннюю радость. Она украшала ветками сосны и ели особняк и провела много часов, убирая церковь Сент-Мартина. Деревенские жители восприняли ее как юную гостью мисс Херстман.

Она даже ощутила в себе силу, чтобы строить планы на будущее. Несмотря на чудесные отношения, Серена понимала, что не может вечно оставаться у Арабеллы. Видя, однако, что люди неплохо относятся к ней, она подумывала, не подыскать ли себе работу. Только не гувернанткой, потому что все немедленно вернется на круги своя, но хотя бы компаньонкой у престарелой леди. Арабелла дала бы ей рекомендации, и здешний викарий тоже. Арабелла может даже подыскать подходящую леди.

Как только настанут теплые весенние деньки, Серена начнет независимую жизнь, а пока она просто наслаждалась. Она действительно впервые в своей взрослой жизни была счастлива.

Но однажды утром слегка смущенная Арабелла сказала ей:

— Я как-то не подумала, но, вероятно, тебе ежемесячно нужны прокладки, дорогая. Я просто позабыла, поскольку, слава Господу, у меня все это осталось в далеком прошлом. В шкафу с бельем уйма белой фланели. Так что бери, сколько угодно.

Серена, заикаясь, пробормотала слова благодарности, и добрая Арабелла приняла это за стеснительность, но дело было совсем в другом. Серена осознала, что все сроки уже прошли. Она еще раз пересчитала дни, все верно — крови должны были прийти еще неделю назад. Она слышала, что пережитое потрясение может нарушить цикл, но поскольку раньше вся ее жизнь состояла из сплошных переживаний, то ее организм работал ритмично.

Но ведь она не может ждать ребенка?!

Серена же не способна к деторождению!

Призвав на помощь здравый смысл, Серена подавила панику. Она не может забеременеть. Врач Мэтью объяснил, что у нее деформация матки, и за восемь лет брака она ни разу не беременела. Наверняка приключения последних дней внесли легкий беспорядок в работу организма. И Серена присоединилась к Арабелле, готовившей вещи для деревенских бедняков, благодаря небеса за то, что лишили ее возможности рожать.

Если бы она забеременела, то просто и не знала бы, что делать.

* * *

Пока Серена возносила горячие молитвы Господу, Френсис сидел в клубе Уайта за довольно скучным ужином. Он уже целую неделю пытался разыскать Чарльза Фернклифа, поскольку вовсе не был уверен, что этот мужчина не примется за старое. Но поиски ни к чему не привели.

Френсис узнал, что Фернклиф был младшим сыном лорда Берроу из Дербишира, но деликатные расспросы выявили, что родственники полагали, будто он по-прежнему работает у Шипли. Расспросы в Веймуте тоже не дали ничего нового. Во время короткого пребывания в гостинице Фернклиф почти все дни проводил в седле. Дескать, его очень интересовали развалины англосаксонских церквей. Господи спаси!

Что скрывалось за этой фразой? Кража? Но остатки англосаксонской культуры в округе представляли собой каменные кресты и церковные развалины. Не стащишь ничего, что можно было бы продать.

Сегодня Френсис получил письмо от матери, которая клятвенно заверила его, что шантажист больше ее не беспокоил. Более того, она настаивала, чтобы он немедленно занялся устройством своих личных дел и повидал леди Анну, потому что герцогиня тактично расспрашивала ее, почему он пропал и не пишет. И в самом конце письма леди Мидлторп в приказном порядке велела сыну быть в поместье Прайори на Рождество.

Френсис пришел к выводу, что мать была абсолютно права. Разумеется, Фернклифа хорошенько напугали, а Анна должна недоумевать, что же случилось. Он с ужасом вспомнил, что даже не написал ее родителям, пытаясь хоть как-то извиниться за длительное отсутствие. Но если он выедет завтра же, то сможет заехать в Ли-парк на пару деньков и успеет попасть домой к Рождеству.

Но как же быть с Сереной? Поскольку ему не сообщили ничего нового, Френсис предполагал, что она все еще в Саммер Сент-Мартине. Впрочем, такая женщина вряд ли задержится там навсегда. Он должен будет послать еще денег — солидную сумму — и дать понять тете Арабелле, что Серена сама должна решить свою судьбу. Серена наверняка отправится в Лондон, как только настанут теплые деньки, и найдет себе покровителя в считанные дни…

Тут же в голове Френсиса замелькали более привлекательные планы.

Ведь все так легко можно устроить. Он бы снял небольшой домик в Лондоне, меблировал его и нанял бы слуг, умеющих держать язык за зубами. А после этого съездил бы в Саммер Сент-Мартин и сказал: «Я прошу вас стать моей любовницей». И Серена тут же присоединилась бы к нему. Они были бы счастливы целую вечность.

Френсис помотал головой, прогоняя соблазнительные картины. Этого просто нельзя допустить.

Он считал, будто его одержимость Сереной возникла только оттого, что она была его первой женщиной. Чтобы справиться с навязчивым образом, Френсис даже решил наведаться в бордель. Но так и не прошел через это горнило. Искусные шлюхи по-прежнему вызывали в нем брезгливость и отвращение.

И он к тому же крайне сомневался, что столь мимолетное совокупление излечит его от всепоглощающей страсти к этой необыкновенной женщине.

Кажется, нет ничего более странного, чем совращение ночью случайной попутчицей.