Босс для Золушки - Алёна Амурская

Я делаю шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами. Мне и приятно, и страшно от такой близости. Он что, всё-таки рассчитывает... поиграть с банальную интрижку с официанткой?

Не надо так со мной. Пожалуйста... нет.

- Катя, - медленно произносит босс и повторяет, словно смакуя мое имя, провокационно и завораживающе: - Катя...

- Что? - еле слышно откликаюсь я.

- Ты не девушка, а сплошная загадка.

- В смысле?

- В прямом. Как смогла такая малышка, как ты, помешать крупной высокой женщине утащить ребенка? Я видел ее на камерах перед зданием «Дворца». Ты бы с ней не справилась, реши она драться всерьез.

- Вы считаете... - от возмущения у меня перехватывает дыхание. - Вы считаете, что я была с ней в сговоре?!

- Была такая мысль, - произносит Царевичев. - Но сейчас ее уже нет.

Он делает шаг вперёд, снова сокращая между нами расстояние. Этим он загоняет меня в ловушку между собой и подоконником.

Можно, конечно, протиснуться вправо или влево, но это уже будет выглядеть паническим бегством. А мне почему-то кажется очень важным сохранять в его присутствии хотя бы видимость спокойствия. Как перед хищным зверем, чьи инстинкты опасно провоцировать откровенным проявлением слабости.

- Почему нет? - спрашиваю я, пытаясь переключить его внимание на вопрос.

Но моего босса не так-то легко отвлечь. Он с небрежной уверенностью протягивает руку и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос, скользнув пальцами по моей шее. Кожа мгновенно покрывается мурашками.

- Ты слишком... импульсивная и чувствительная, чтобы скрыть свою реакцию, - говорит он низким тягучим голосом, от которого внутри что-то сладко-сладко трепещет. - Я проверял тебя. И мне нравится то, что я увидел.

Я смотрю на Царевичева во все глаза.

В ушах стоит чье-то частое дыхание, и вдруг до меня доходит, что оно принадлежит мне самой. Лицу становится жарко. Самообладание сдает позиции так стремительно, что я снова хватаюсь за спасительную соломинку разговора.

- Артём Александрович! Честное слово, я никак не замешана в похищении вашего сына. Если вы хотели меня проверить...

- Хотел проверить, - прерывает он меня, наклоняясь ещё ближе. - И проверил. А теперь я хочу... тебя.

Я прижимаюсь к подоконнику, практически сажусь на него, чтобы отклониться подальше. Господи, как же это... невыносимо...

Невыносимо остро. Волнующе. И возмутительно.

Нет, я так не могу.

Каким-то невероятным усилием воли стряхиваю паутину соблазна, которой опутал меня Артём Александрович, и решительно отодвигаю его, уперевшись ладонью в его грудь.

- Не надо. Пожалуйста.

К моему замешательству, он сразу же отступает и, как ни в чем не бывало, садится на край своего стола.

- У тебя есть и более надёжный свидетель, - сообщает Царевичев спокойно.

Я не могу поверить. Все эти намеки на домогательство... Он что, снова проверял меня только что по какой-то своей личной, одному ему понятной схеме?!

Возмущение захлестывает меня, словно жгучие языки пламени. И вместе с тем я чувствую разочарование. Подавив его, сдавленно спрашиваю:

- Какой свидетель?

- Мой сын. Он рассказал мне все в подробностях сразу же, и теперь я склонен ему поверить.

- Насчёт того, что такая маленькая я сумела справиться с мощной высокой алкоголичкой? - саркастически уточняю я. - Если хотите знать, то не очень-то она и боролась. У нее похмелье было сильное. А оно отнимает много сил у таких людей.

- А ты так хорошо знакома с пьющими людьми? Интересно.

- Нет, это совсем не интересно, - реагирую я с неожиданной для себя резкостью. - Это всего-навсего отвратительно.

Босс внимательно смотрит на меня. Долго смотрит. А затем вдруг, к моему облегчению, меняет тему разговора.

- Вот что, Катя... У меня есть к тебе предложение.

- Какое? - сухо уточняю я.

- Мне нужна временная няня для моего сына. И я хочу, чтобы ею стала ты.