Настоящий Спасатель 2. Назад в СССР - Адам Хлебов

ехали по своим делам. Душу грело то обстоятельство, большая часть пассажиров читала книги и газеты.

Краем глаза увидел, как женщина напротив перелистывала тонкими пальцами страницы романа Виктора Гюго «Девяносто третий год». Один из моих самых любимых.

Я на всю жизнь запомнил сцену с матросом, которого наградили за храбрость в ликвидации катастрофы на нижней палубе корабля, и тут же выбросили за борт в море за раздолбайство, приведшее к этой самой катастрофе.

Никто не смотрел на меня, поэтому я мог разглядывать внешность и одежду пассажиров одного из самых больших и самых красивых метрополитенов мира.

Я снова вернулся в памяти к прошлой жизни. Там московское метро не было для меня чем-то механическим. Оно было огромным живущим существом, поглощающим и исторгающим из себя людей, время и деньги.

Я входил в этот кипящий и бурлящий механизм большого города, который часто отвращал больше, чем привлекал. Его текущие под землей и на земле артерии подхватывали меня, несли, давили и доставляли в место назначения.

А вот люди в метро удивляли. Потому что на время поездок, мне казалось, что они переставали быть собой. Они превращались в огромные массы организмов, мыслящие инстинктами, пытающиеся как можно быстрее найти себе место среди миллионов таких же.

Они были безразличны и крайне прагматичны. Никто лишний раз себя ничем не станет утруждать ради другого, за редким исключением. Сотни расчетливых людей едущих вместе в таком маленьком вагоне поезда, никогда еще не были так разобщены.

А тут в вагоне, все равно оставалось ощущение, что мы все семья. Хоть и дальняя, но родня.

Мой расчет на то, что я смогу быстро получить контакты руководства ОСВОД не оправдался. Дежурный — бывший старпом предложил прийти завтра, и никаких других разговоров вести не стал.

Зато, к моему счастью, все вышло совсем наоборот в Институте Археологии в Академии Наук на улице Дмитрия Ульянова. Профессор Ниязов был в этот день на работе. Он очень обрадовался моему появлению и провел меня к себе в кабинет и угостил чаем с облепиховым вареньем.

Я рассказал, про Николая Ивановича и попросил помощи.

— Ну пожалуй, вопрос с возвращением на должность Николай Ивановича я тебе быстро решу, но только в том случае, если у него всё будет в порядке по финансовой части. Сам понимаешь.

Я кивнул.

— Руководитель — председатель Президиума Совета ОСВОД, мой хороший дружбан, как и зам.пред Совета Министров, курирующий вас, спасателей. А заодно и этого, твоего из горсиполкома, Солдатенко или как его там развальцуем.

— Не. Солдатенко вальцевать не надо, я сам с ним разберусь. Мне бы с Николай Ивановичем побыстрее порешать и еще со спасательной станцией.

— Сегодня я звонить не буду — люди отдыхают. А вот завтра с утра в десять нуль-нуль, чтобы был у меня здесь, как штык. По рукам?

— По рукам!

Глава 10

В магазине «Кинолюбитель» на Ленинском я купил три катушки цветной пленки. Черно-белой не было в продаже. Продавщицы сказали, что прошлый завоз разобрали за два часа.

Цветную брать не хотели, потом что проявка цветной пленки была сродни искусству. Сама процедура была связана с множеством тонкостей, которые должны соблюдаться для создания действительно качественных фотографий.

К пленке я купил реактивы для цветной печати, которые как и сама цветная плёнка стоили дороже чёрно-белых, а сам процесс проявки и печати цветной плёнки был гораздо сложнее. Поэтому львиная доля фотолюбителей предпочитала обходиться чёрно-белыми фотографиями.

Но эти трудности меня не пугали, потому что отец Темы работал в сезон на пляже фотографом. И делал как цветные, так и чёрно-белые фотографии.

Он неплохо зарабатывал летом, продавая цветные фото по полтора рубля, а чёрно-белые по рублю. Осенью, зимой и ранней весной папа моего лучшего друга заведовал фотоателье в центральной части города на улице Мира.

В курортный сезон, отец Темы, дядя Слава, оставлял в ателье своего криворукого подмастерье, который толком не умел фотографировать. В этом был определенный резон. Дядя Слава умудрялся на этом не терять, а зарабатывать

Все клиенты ателье, живущие в близлежащих районах, знали, что если хочешь хорошую фотографию, где ты не уродлив и похож сам на себя, то лучше ее делать у Дяди Славы, когда курортники разъезжались.

У меня были подозрения, что дядя Слава ходил работать летом на пляж, не только ради заработка. Там всегда можно было высмотреть пока ещё свободную отдыхающую симпатяшку и склеить её.

Элементы флирта и комплименты помогали продажам. И все слухи о том, что дядя Слава бабник он списывал на маркетинг и зависть к его заработкам со стороны тех, кто эти слухи распространял.

Лаборатория при ателье, всегда была в нашем с Темой распоряжении. Мы в любое время могли проявить пленки и распечатать фото.

В какое-то время,в классе восьмом, Тема даже подрядился проявлять пленки одноклассникам за десять копеек. Но бизнес был пресечен на корню отцом Темы. Он боялся, что к нему могут прийти с проверками из ОБХСС.

Он и так ходил по лезвию бритвы, зарабатывая на пляже. Такие нетрудовые доходы всегда грозили неприятностями. Кто-то из родителей настучал на моего друга директору школы про «бизнес», и Теме пришлось оставить это способ заработка.

Хотя в лаборатории дяди Славы всегда было в избытке реактивов, я не хотел наглеть и понимал, что от этого зависят заработки в их семье.

Купив все необходимое я отправился к магазину «Мелодия» чтобы изучить местность. Тут уже прохаживались подозрительные типы, один даже предложил купить у меня пластинки, если я имею на продажу.

Я остановился, но вежливо отказался, спросив про его несуществующий тогда диск «КИНО». Торгаш очень удивился моему запросу.

Он никогда не слышал раньше названия это группы и постарался запомнить. Пока мы с ним разговаривали, я аккуратно осмотрел точки откуда можно было бы скрытно провести наблюдение.

Благо — мой прошлый боевой опыт здорово пригодился. «Мелодия» одна из трех точек, куда мог бы приехать Корольков. Надо было соблюдать осторожность, потому что наверняка за этой пестрой толпой вечером тоже будут наблюдать комитетчики или менты.

Потом я отправился на улицу Горького к «Интуристу». Как мне казалось — сюда Корольков приехал бы с большой вероятностью. Он наверняка тут чувствовал себя, как рыба в воде. Он хорошо владел английским языком и вызывал доверие у иностранцев.

Проходя мимо гостиницы я быстро срисовал наружку из трех сотрудников в штатском, которые уже пасли входы и людей крутившихся неподалеку.

Здесь будет сложнее скрытно фотографировать,