Летний отдых - Александра Мадунц

— Знаете, мне очень неудобно, что я все время тут стою. Но, понимаете, смотрю и не могу насмотреться. Такого я не видела никогда!

— И не увидите, — подтвердила я, разумеется, тут же сняв с нее все подозренья.

И вот, похоже, именно сегодня рыбсы должны созреть. После ужина мы купили три бутылки пива и торжественно внесли в домик главное блюдо. Света молниеносно схватила своего рыбса, чей комбинезон был разрисован цветочками, и принялась чистить. Настя нежно глядела на своего в изукрашенном маленькими рыбками кафтанчике. А я, разумеется, накинулась на своего, расписанного скромными надписями: «Катин рыбс». Из-под кольчужки торчала еще какая-то бумажка, довольно плотная. Разве я сюда ее всовывала? Откуда она взялась? Это…

Я вскочила на ноги.

— Смотрите!

Мои подруги неохотно отвлеклись от собственных рыбсов и обратили взоры к моему. Мой рыбс оказался непростым. Под кольчужкой он прятал стодолларовую банкноту.

Не сомневаюсь, на свете нашлось бы немало людей, обрадовавшихся такому подарку. Но я к ним не отношусь. Я предпочла бы нормального, честного рыбса этому мерзкому буржую, таящему в себе вместо икры иностранную валюту. Или, может быть, не вместо икры, а вместе с икрой? Хоть какое-то утешение.

— Почему опять тебе? — с претензией поинтересовалась Настя.

— Вот именно! — с неменьшей претензией ответила я, чувствуя огромное раздражение. — Ну, почему все на меня? И чего они ко мне привязались? Ну, что мне теперь с ней делать?

— С рыбой? — робко спросила Света.

— С рыбой понятно — съесть. С банкнотой! Слов моих нет!

Я остервенело принялась чистить рыбса. Икры в нем оказалось неимоверное количество — в этом смысле он не подкачал. И пиво было вкусное. Под влиянием выпитого и съеденного я несколько взбодрилась, хотя по-прежнему не могла полностью прийти в себя. Ну, два дурацких происшествия — еще ладно, но чтобы три… Тут явно не случайность. А раз не случайность, то что? У меня было глубокое внутреннее убеждение, что я обязана срочно что-то предпринять, как-то отреагировать. Иначе зачем мне дали деньги? Однако я понятия не имела, в каком направлении должна действовать, и это угнетало.

— Знаете, девчонки, — заявила Света, — раньше вы меня запутали, а теперь у меня в голове все прояснилось.

— Ну! — обрадовалась я.

— Это какой-нибудь влюбленный, честное слово! Я прямо чувствую! Он не в силах видеть, как ты бедствуешь без денег, и хочет тебе помочь. А прямо предложить стесняется — знает, что ты откажешься.

Я возмутилась:

— А почему этот твой влюбленный подсовывает доллары, а не обычные человеческие рубли?

— Ты много хочешь! Что он тебе, целую сетку с деньгами должен подкидывать? В конце концов, обменять можно где угодно, да и курс тут хороший. И вообще, — Света замерла, — ну, точно! Это влюбленный иностранец. Американец!

— Проживающий инкогнито в Южном лагере?

— Нет, конечно. Он снимает квартиру в поселке. А в тебя влюбился на рынке. Ты так выбираешь фрукты, что каждый влюбится! Или на пляже. В фиолетовом купальнике.

— А камни в нее кидал тоже американский миллионер? — вмешалась Настя.

— Нет, разумеется. Он кого-нибудь нанял.

Я уставилась на Свету во все глаза.

— Зачем? Из мести? За то, что я не стала тратить его доллары? Так откуда ему это знать!

— Да нет, ты не поняла. Он просто хотел с тобой познакомиться. Спасти от несчастного случая. Он же не виноват, что ты и без него спаслась.

— Мне кажется, — сообщила Настя, — он по профессии дрессировщик.

— Почему?

— Потому что применяет метод кнута и пряника. Так, как принято с дикими животными. Сперва деньги, потом покушение, потом снова деньги, а потом…

Перспектива меня не вдохновила.

— Ты хочешь сказать, что надо ждать покушения? Ну, спасибо.

— Я тут не при чем. Так получается. Конечно, это не миллионер, а бандиты, но суть от этого не меняется. Они явно действуют так: дают тебе деньги, чтобы ты… вот тут темное место… чего-то они от тебя, в общем, хотят. Ты этого не делаешь — тогда они покушаются. Ну, надеются, что ты образумилась, и снова дают деньги. И если ты снова этого не сделаешь, то опять покусятся.

— Чего? — с более, чем искренним интересом спросила я.

— Этого! — отрезала Настя. — Я бы советовала тебе это сделать. Хотя настаивать, разумеется, не стану. Дело твое.

— Да чего? — я уже чуть не плакала. — Я же не знаю!

— Точно? Ты уверена, что не знаешь?

— Да, уверена. Знала бы, так сделала бы. Если это не что-нибудь очень противное. Собаки какие-то! Написали дурацкую записку: «Будем делиться». Лучше б написали, чего от меня хотят.

Настя вздохнула:

— Опять этот вопрос о записке. То есть о почерке.

— Теперь твоя очередь что-нибудь придумать, — вставила Света.

— Я думаю, но хочется не так, как вы, а наверняка.

Я, не удержавшись, хихикнула осенившей меня мысли.

— Как сделать наверняка, знаю я. Надо подбросить им святое письмо.

— Что?

— Святое письмо. Вы что, никогда не получали святых писем? Ну, такое… «Мальчик шел по лугу и встретил там Иисуса Христа. Перепиши это письмо тридцать три раза и раздай своим знакомым, и тебе будет счастье. А не сделаешь этого, так скоро заболеешь». И еще, кажется, что-то в середине, но это неважно. Так что мы сразу решим две задачи: и заставим аферистов что-нибудь написать, и получим это написанное себе. Вряд ли у них без нас наберется тут тридцать три знакомых.

— Не время шутить, — строго осадила меня Настя, — особенно тебе. Если ты и впрямь ничего не понимаешь… хотя это и странно… Значит, деньги — покушение, деньги — покушение…

— Деньги-товар-деньги штрих, — машинально прокомментировала я.

— Если это будет идти быстрыми темпами, — неодобрительно глянула на меня Настя, — ты скоро здорово разбогатеешь. Накопишь тысячу долларов и поедешь в Италию. Или в Грецию.

— Раньше меня прибьют. Или смена кончится. Боже, как мне все это надоело!

В результате мы так ни на чем и не порешили. Света упорно отстаивала версию миллионера, Настя заставляла меня поднапрячься и догадаться, чего от меня хотят бандиты, а я чувствовала себя круглой идиоткой и злилась на весь свет. Не в добрый час я возмечтала иметь много денег!

Наконец Настя, вздохнув, сообщила:

— Ладно. Есть у меня одна идея. Она поможет нам всем, если суметь ее реализовать.

— Какая?

— Вы, я думаю, знаете, как сделаться невидимыми?

— Залезть под кровать, — фыркнула я.

— Не смешно. Разумеется, ты ничего не знаешь. Читать надо больше!

— Она и так слишком много читает, — вступилась за меня Света. — А как стать невидимыми? Надеть что-нибудь серое?

— Читает, да не то, — парировала Настя. — Надо не сизисом заниматься, а практическими вещами. Которые пригодятся тебе в жизни. Я недавно прочла книгу одного экстрасенса. Боюсь, его фамилия вам ничего не скажет. И он дает некоторые полезные советы.

— Ну? — не выдержали мы.

— Например, как сделать, чтобы в позднее время на тебя не напали бандиты. Очень просто. Надо стать невидимым.

— То есть идти по темным закоулкам? — заинтересовалась я.

— Нет, разумеется. Надо представить, что у тебя на макушке светящийся оранжевый шар. Размером с грецкий орех. Шар вращается и при этом увеличивается в размерах.

— И что?

— И тебя никто не увидит. Но, естественно, все зависит от силы твоего воображения.

На воображение я никогда не жаловалась. В соединении с плохим зрением оно, правда, дает довольно странные результаты. Нередко, например, я наблюдаю всякие интригующие сцены, разыгрывающиеся между людьми, а подойдя, обнаруживаю, что это просто дерево, под которым валяется обрывок газеты. Так что представить шар для меня — пара простых, поэтому я живо кивнула.

— Заманчиво. Это что ж, я смогу проходить на любой спектакль в Мариинский театр? А то не всегда удается достать билет, да и денег не хватает.

— И на транспорте ехать, — оживилась Света. — Проездной не нужен.

— Только следи, — посоветовала я, — чтобы кто-нибудь не плюхнулся тебе на колени.

Настя пожала плечами.

— Вы совсем не о том. Вернее, все это хорошо, но сейчас не актуально. Актуально другое. Во-первых, как Кате скрываться от бандитов. Просто представлять себе шар.

— Постоянно? — ужаснулась я.

— Нет, разумеется. Если ты совсем исчезнешь, это будет выглядеть подозрительно. Нет, только в опасных ситуациях.

— То есть как только завижу бандита? То-то он удивится — была, и вдруг пропала.

— Ну и пусть удивляется. Тебе что, бандита жалко? Если жалко, погибай, пожалуйста. Дело твое.

Слегка опешив, я сообщила:

— Не хочу.

— Вот именно! И, кроме того, полностью снимается проблема сличения почерков. Мы заходим к аферистам в дом и все обыскиваем, ничем не рискуя. Невидимыми.