Третья мировая 80-ые - Андрей Загорцев

На радиостанциях стёрты все номера и обозначения, на шкалах — все на английском языке. Лишь оружие родное советское. Правда, тоже со стёртыми номерами.

В первый раз вижу, чтобы так группу готовили на задачу. У остальных, вылетающих вместе с нами, попроще да и обеспечение похуже. Более-менее я в обстановку вник — теперь пусть майор мне споёт пару своих военных и глубоко засекреченных песен.

"Информатор" начал свой рассказ почему-то с истории Второй Мировой про острова нашей Курильской гряды, захваченные японцами. Среди всяческих Шикотанов и Итурупов был еще один небольшого размера островок с полинезийским названием Матуа. Так вот, этот островок был оборудован японцами по последнему слову техники: аэродромы, подземные ангары, казармы, дизель-генераторы, причалы, рембазы. На острове держали гарнизон до четырех тысяч солдат и что-то добывали в его недрах. Когда вторая Мировая вступила в свою завершающую фазу и над Рейхстагом заколыхался красный флаг, Советский Союз верный своему долгу всей военной мощью развернулся в сторону Дальнего Востока — с острова Матуа японский гарнизон выбили. В мирное послевоенное время в недрах острова тоже велась добыча каких-то крайне полезных ископаемых и стояла морская пограничная застава. С началом Третьей Мировой остров Матуа одновременно с нескольких сторон был атакован силами американской экспедиционной дивизии морской пехоты и японцами. Остров даже не бомбили. При захвате постарались как можно меньше разрушить коммуникации.

Сейчас остров снова в наших руках, но американцы при эвакуации взорвали все что можно. Причём здесь остров Матуа в Курильской гряде островов и наш?.. При том, что наш остров оборудован точно так же, если не лучше, и всегда был под

юрисдикцией США. То есть с началом третьей войны активных действий на нём не велось. Вчера на близлежащие Командорские острова, которыми завладели американцы, с моря бросили "Сахалинский" триста девяностый полк морской пехоты. А сегодня ночью стало известно, что при переходе морем ордер десантных кораблей и кораблей поддержки разметало штормом. На один из островов успел высадится штурмовой батальон с ротой плавающих танков и управлением полка. Десантники еще сражаются в невыгодных для себя условиях без поддержки с воздуха и с моря. Продержатся может быть еще пару суток, если не подойдёт поддержка. Часть сил шестого оперативного флота США, контролирующей этот регион Тихого океана, отвлечена на уничтожение нашего десанта, поэтому появилась возможность провести вывод разведывательных групп в тыл противника наиболее скрытно, пользуясь моментом.

Короче, удар по острову Батейнд будет нанесен внезапно, когда будут отключены все системы радиолокации и радиоэлектронной разведки. Видно есть какая-то надобность в этом островке для нашего командования, раз задумана такая непонятная операция. Остров должен оказаться внезапно в наших руках, одним молниеносным ударом в ходе комбинированной десантной операции. Ну, а моя группа — одна из составляющих залога успеха. Скорее всего, группы, сидящие в грузовом отсеке, тоже работают по аналогичным, но второстепенным задачам Ох, чую — скоро на Дальневосточном фронте что-то масштабное будет по всем направлениям. Я спрятал карту, предназначенную для меня, в непромокаемый пакет с пиропатроном для моментального сожжения.

— Товарищ майор, а вы как с нами на задачу? Вас в выписке по личному составу нет, — спросил я "информатора", втайне надеясь, что майор с нами не пойдёт. На хрена он мне нужен в более-менее слаженной группе, где у каждого есть свои обязанности по боевому расчёту. И уже есть кое-какие секреты, которые показывать вышестоящему начальству нежелательно.

— Да нет! после вашего вывода самолёт на Южно-Сахалинск пойдёт, я в Петропавловск в штаб бригады даже пока не возвращаюсь. Там в Сахалинске отряд новый будем разворачивать, группы корпусной роты начали с баз возвращаться, больше полугода партизанили, работы навалом.

Ну и хорошо. Пусть летит на Сахалин, а мы — в никуда. С трудом верится, что можно с этой задачи вообще вернуться. Существует большая вероятность, что мы еще при высадке накроемся медным тазом. Прыгать будем в модуле группового десантирования, в который уложим и принайтуем рюкзаки и к которому уже пришвартован плот. После отделения от борта самолёта, модуль пролетит в свободном падении пару километров только на стабилизирующем куполе. Потом страхующий прибор выдернет шпильки основных парашютов, и модуль начнёт уже плавное, но неуправляемое снижение. Где-то метров за двести до воды еще один прибор отстрелит на грузовом фале спасательный плот, который сперва будет болтаться на метров десять ниже спускаемого модуля. Потом плотик при ударе об воду будет должен автоматически надуться. При ударе гермокапсулы об воду сработает плавучий якорь и автоматически отстегнется одна из сторон подвесной системы основных куполов. Группе останется только подтащить к себе плот, перебраться в него вместе с имуществом и затопить кабину модуля и парашюты. На словах и то страшно, на деле — еще страшнее. Групповой способ десантирования на воду в модулях моя группа отрабатывала в совершенстве и по несколько раз. На всякий случай отработали ручное открытие всех систем — мало ли что может случиться с приборами?! Осталось только уложить свои рюкзаки и контейнер с аппаратурой.

Ладно, вроде все уяснил, сообразил, в голове прояснилось. Три моих разведчика — матрос Бахраджи, радист старшина Ковалёв и матрос Рыхтынкеу, — преспокойно спали на полу гермокабины, улегшись вдоль борта и закинув ноги на рюкзаки, крепко сжимая в руках опечатанные пакеты с формой одежды. Форму и снаряжение в период подготовки мы потаскали несколько дней, подогнали под себя, потом постирали вручную, запаковали в пакеты, опечатали и зашили их. На борт мы зашли в обычных флотских робах и бушлатах. Форму оденем минут за тридцать до высадки. Мою группу вообще сильно легендировали. В самолёт, в самом начале посадки, перед остальными группами загнали целую толпу матросов, одетых как мы. Потом всех выгнали, мои три разведчика остались в гермокабине. Я вообще был одет в лётное техническое обмундирование. Такая конспирация нужна была скорее всего для того, чтобы остальные группы, выводящиеся этим же бортом, при попадании в плен не могли дать показания по численному составу и внешнему виду нашей группы. Ладно, хватит размышлять. Надо спать. У лётчиков своя работа, у нас своя. Достал из маленького тубуса "сонную" таблетку, которые выдавал врач-спецфизиолог еще в части, покрутил её в руках. Может так засну. Майор-"информатор" погрозил мне пальцем. Ну его, штабного, еще потом в рапорте доложит. Налил себе из лётного стального термоса у переборки горячего кофейного напитка из цикория. Съел таблетку, запил. Улёгся, как полагалось, вдоль борта, положив ноги на контейнер и рюкзак, обнял пакет с формой и широко зевнул. Шум мотора мгновенно убаюкал и я провалился в сон без сновидений. Не снилось абсолютно ничего.

* * *

Проснулся практически мгновенно с чистой незамутненной головой. Мои разведчики уже пили кофейный напиток и разминали затёкшие суставы. Я пооткрывал рот, уравновесил давление. Бахраджи молча протянул мне кружку с напитком и маленький бутербродик с салом. Хоть и перед высадкой запрещается принятие пищи, плевать — когда удасться еще прекусить чем-нибудь. Из кабины лётчиков вышел офицер по выводу. "Информатора" нигде видно не было. В грузовом отсеке он чтоли? Глянул на иллюминатор. Шторки на нем уже нет. Грузовой отсек уже пуст.

— Пехотиин! ровно час до места! лётчики начали заход на точку отделения согласно расчётам, — проорал ВДСник, — начинай переодевать своих! десять минут тебе время и идём паковать модуль.

Пришлось, поёживаясь, переодеваться в специальную форму. Если в гермокабине такая холодрыга, то как же тогда в грузовом отсеке. Переоделись, повертелись. Напялили куртки-"аляски" и уже в последнюю очередь натянули непромокаемые комбинезоны. Одеты, готовы. Рюкзаки в руки, оружие — на грудь. Офицер вывода выпускает нас в грузовой отсек. Ох ты! да тут действительно мороз. Группы, скорее всего, высадили чёрт знает еще когда. Майора-"информатора" нигде нет. Да и хрен с ним с этим странным майором. Может у него своя какая-то неведомая задача, про которую нам не дано знать.

Наш модуль стоял на системе сброса, опутанный ремнями и фалами. Начали устанавливать рюкзаки и контейнер с аппаратурой на штатные места. ВДСник ползал вокруг, проверял "закантрованность" приборов, систему сброса, фалы плота и прочее.

Так просуетились достаточно долго. Дотошный офицер придирался к каждой незначительной мелочи. В работе и на морозе страх перед высадкой и падением в морскую бездну с высоты нескольких тысяч метров улетучился. За двадцать минут до назначенного времени мы расселись по местам и я надел летный кожаный шлем и подсоединил штекер ЛПУ (лётного переговорного устройства)к розетке на борту модуля. Вскоре в наушниках раздался голос ВДСника: