Духи и божества китайской преисподней - Александр Георгиевич Сторожук

покойного вдобавок обертывалось специальной шелковой ватой, чтобы в процессе тления оно все равно оставалось в целостности и не распадалось на отдельные части.

Традиционные могилы, уезд Гуаньду, пров. Юньнань

Во-вторых, заранее выбранная могила считалась пригодной для захоронения только в том случае, если она очищена от различной невидимой нечисти, которая не прочь выпить из остатков янского духа новопреставленного всю силу ци, обрекая усопшего на бесприютность и страдания на том свете. Поэтому во время похорон важнейшей ритуальной фигурой в Старом Китае выступало божество Кайлу-шэнь (開 路神, «Дух, расчищающий дорогу») – специальный охранитель от нечисти, изображение которого несли перед гробом. Считалось, что Кайлу-шэнь – столь грозный враг всяческих бесов и нежити, что те, пугаясь одного его свирепого вида, разбегаются прочь, оставляя, таким образом, могилу чистой и готовой для обряда погребения.

В-третьих, связь погребенного с внешним миром осуществлялась через специальную табличку, помещавшуюся на домашний алтарь и почитавшуюся как объект поклонения усопшему предку. Эта традиция на протяжении веков пронизывала абсолютно все слои китайского общества и породила множество невероятно живучих культурных феноменов. Дело в том, что по архаичным представлениям для благополучного существования на том свете душа должна постоянно подпитываться янской энергией. Это возможно только в том случае, если потомки умершего соблюдают множество различных ритуалов, в том числе приносят особые жертвы предкам. Жертвы могли приносить исключительно потомки мужского пола, поэтому отсутствие сыновей считалось не только крупным личным горем, но и знаком непочтительности к предкам. Душа, которой не приносят жертвы, превращается на том свете в голодного демона Гухунь (孤魂) (см.) или Эгуй (餓鬼) (см.) – в простонародных верованиях оба эти понятия контаминировались), и становится неким аналогом славянского упыря. Уберечь предка от такой незавидной участи можно, преподнося его табличке различные блюда (через короткое время, за которое, как считается, янская эманация предком поглощается, блюда эти преспокойно съедают сами жертвователи), сжигая в специальной храмовой печи ритуальные деньги и предметы и производя еще множество обрядов, большинство из которых выпадает на седьмой лунный месяц (см. Пу-ду).

Приношения божествам в храме Наньшань-сы, горы Утайшань, пров. Шаньси

Однако церемониальная сторона похорон и традиция почитания табличек предков являются важными, но ничуть не исчерпывающими составляющими благоприятного пребывания в царстве мертвых. Важнейшие события связаны с так называемыми загробными мытарствами души упокоенного.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП РАССЛЕДОВАНИЯ

Итак, непосредственно после смерти душа сразу предстает перед духом местности Ту-ди или духом города Чэн-хуаном. Выбор первого или второго варианта зависит лишь от конкретного места смерти: городские жители сразу же попадают к Чэн-хуану, имеющему начальственные функции по отношению к Ту-ди, а души сельских жителей сперва должны обзавестись сопроводительной рекомендацией божества-покровителя своей деревни или волости, а лишь потом следовать к городскому начальству. В более поздних верованиях Ту-ди имеются уже и в отдельных районах города, так что процедура прохождения загробных инстанций приобретает более унифицированный характер.

Ту-ди делает соответствующие записи в особых реестрах о прибытии души, но никак не причастен к предварительному следствию, учиняемому каждому из новопреставленных. Функции следствия осуществляются как раз в департаменте Чэн-хуана.

Дух города производит официальное дознание по форме и выносит предварительный вердикт, который впоследствии должны закрепить вышестоящие загробные инстанции. В расследовании ему помогают особые дознаватели – Паньгуани (не путать с Четырьмя великими Паньгуанями), имеющие своих помощников и секретарей. В ведении духа города есть и собственные загробные управы, и ряд чиновников – представителей центральных Департа ментов Дунъюэ Дади, которые также могут принимать участие в проводимом Чэн-хуаном дознании.

Дух-покровитель города Чэн-хуан, храм Чэн-хуан-мяо, г. Сучжоу, пров. Цзянсу

Роль посредников между загробными столоначальниками и духами-покровителями города, а также функции ближайших помощников и личных поверенных Чэн-хуанов исполняют особенные духи – Инь-ян-сы-гуны (陰陽司公). Вера в них популярна по большей части в южных провинциях Китая.

ПОСЛЕДНЕЕ ПОСЕЩЕНИЕ РОДНОГО ДОМА

Когда предварительный вердикт вынесен, душа новопреставленного препровождается непосредственно ко входу в загробный мир, где и происходит дальнейшее разбирательство, но прежде она может еще раз посетить свой дом. Происходит это, как правило, на седьмой день после смерти, и душа покойного осуществляет этот последний визит либо в одиночестве (если при жизни человек был праведен и его ожидает хорошее перерождение или служба в аппарате Нефритового императора), либо в сопровождении загробного конвоира – духа Шэн-шэня (眚神) (если совершил множество прегрешений и дальнейшая участь его горька и плачевна).

Сцены адских мытарств, храмовый комплекс Гуйчэн, уезд Фэнду, г. Чунцин

ПУТЬ В ФЭНДУ

После того, как все дела в местных управах улажены и последние визиты нанесены, можно отправляться и ко входу в мир усопших. Вход в загробный мир, согласно поздней и наиболее разработанной мифологической традиции, находится в городе Чунцин, в уезде Фэнду (酆都). Трудно сказать, действительно ли первоначально под названием Фэнду подразумевался определенный географический объект или же это было обобщенное название некоей абстрактной обители мертвых. Первоначально Фэнду (букв. «Изобильная столица») было названием столичного города Чжоуской династии, а именно так называемой столицы Вэнь-вана, располагавшейся в провинции Шэньси. Возможно, по аналогии должно было называться и место пристанища упокоенных, заменившее весьма расплывчато описываемый Юду, владение божества Хоу-ту; вместе с тем существенное влияние на образ столицы мертвых оказали и легенды о Шести дворцах, расположенных в северных горах Лофэншань. Как бы то ни было, с ходом времени (точнее – примерно с эпохи Сун) представление именно о сычуаньском Фэнду как о действительном входе в мир умерших становится преобладающим. В Цинское время эти два понятия совершенно точно не разделялись: именно сычуаньский уезд Фэнду, а точнее – находящийся в нем высохший колодец, описывает как вход в царство мертвых выдающийся литератор Юань Мэй (袁枚, 1716–1797) в новелле «Правитель Фэнду» (酆都知縣).

Цзао-ван, г. Гуанчжоу, пров. Гуандун

Загробная подорожная цзе-инь, храм Дабэй-юань, г. Тяньцзинь

Понятно, что путь в Фэнду для жителей большей части Китая чрезвычайно далек и долог, поэтому и упокоившейся душе, чтобы попасть к месту назначения, нужно иметь особую подорожную лу-инь (路引). Эти подорожные в Старом Китае (а также и в ряде соседних стран ЮВА), наряду с гробом и погребальными принадлежностями, также заранее покупали, готовясь к смерти. В некоторых местных традициях лу-инь почитались не просто подорожной, но особым свидетельством, выдаваемым правителями преисподней и удостоверяющим, что его владелец – человек высокоморальный и не подлежит терзаниям