Третий путь - Геннадий Ищенко

– Все осмотреть. Постарайтесь найти хоть что-нибудь.

– Товарищ полковник, – растерянно обратился к начальству один из оперативников. – Вам тут письмо. На табурете лежало.

На обычном почтовом конверте было написано: Федору Трофимовичу Величко, а на найденном в конверте листе бумаги Корнеев благодарил работников Следственного комитета и лично Федора Трофимовича за добросовестно проделанную работу. И подпись.

Город Новочеркасск, день спустя

– Товарищ полковник, наконец-то я вас нашла! – с этим возгласом к нему подбежала молодая симпатичная девушка лет шестнадцати и ухватила за рукав мундира. – Извините, пожалуйста, но у меня к вам дело.

– Вы, наверное, ошиблись, девушка, – полковник попытался освободить рукав, но это удалось не сразу. – Я вас вижу в первый раз. Какие у нас с вами могут быть дела?

– Виктор Матвеевич, дело такое, что не терпит отлагательств и не для обсуждения на улице. Ведь вы, насколько я понимаю, идете домой? Может там и поговорим?

– Вы меня, как я вижу, знаете. Может быть, представитесь и вы?

– Мое имя вам ничего не скажет. Елена Дмитриевна будет слишком официально, зовите просто Елена.

– Вот что, Просто Елена, – или вы говорите, что вам от меня надо, или позвольте откланяться. Я сегодня, видите ли, устал и на вечер имел совсем другие планы, нежели приватные беседы в холостяцкой квартире с несовершеннолетними девчонками.

Больше он ничего не успел ни сказать, ни сделать: чужая воля вторглась в сознание, ломая всякое сопротивление. Внезапно навалилось полное безразличие: скажи ему кто сейчас выйти на проезжую часть дороги прямо под мчащийся поток автомашин, он бы только согласно кивнул и пошел. Мыслей не было вообще.

– Сейчас мы идем к вам домой, – приказала девушка, беря его под руку.

– Как скажите, – согласно ответил он и повел свою спутницу к дому, до которого было рукой подать.

По дороге к ним присоединился молодой, крепко сбитый мужчина с приятным лицом, но полковник на него никак не прореагировал, скорее всего, просто не заметил. В полном молчании они дошли до нужного дома и поднялись на второй этаж.

– Открывайте свою квартиру, – последовал приказ, который он тут же выполнил.

Когда все вошли, мужчина забрал у него ключи от квартиры и запер дверь изнутри.

– Петр, – сказала девушка. – Мне надо будет около часа, чтобы выяснить, как он относится к сделке и все по складам. Займись пока чем-нибудь, но тихо. Шум отвлекает.

Петр Корнеев (а это был он) откинулся в глубоком мягком кресле и прикрыл глаза: он вел машину почти всю ночь и сейчас ощущал сонливость.

– Ленок, я тут подремлю чуть. Если что, разбудишь.

Лена кивнула и, усадив полковника в другое кресло, села рядом и сосредоточилась.

Петр действительно задремал и вздрогнул, когда Лена слегка дотронулась до него рукой.

– Петр, – позвала она. – Давай просыпайся! Это ловушка: никакого вооружения на продажу нет. И полковник только является приманкой. Слухи сфабрикованы ФСБ, а он должен соответствовать. Изображает из себя падкого на деньги чинушу, озабоченного своей мошной и нечистого на руку. Пару раз на него действительно выходили покупатели, которых брали с поличным в момент передачи товара. Что будем делать?

– А что он сам из себя представляет?

– Честный служака. Свою роль воспринимает без особого восторга, но с пониманием. Вся система охраны складов действительно на нем. По-настоящему старого вооружения, как на моб складах, там нет. Все относительно новые системы, хотя в большинстве уже бывшие в эксплуатации и переданные на хранение по той или иной причине. В наземном складе хранятся сами минометы различных модификаций и реактивные системы залпового огня. Обычных артиллерийских систем там нет. В подземном хранилищах размещены боеприпасы для всего, что хранится наверху. Этот склад не относится к артиллерийским складам военных округов и в судьбу того, что на нем храниться полковника никто не посвящал. Единственный раз, когда там было оживление, это во время войны с Грузией. И то, распорядились только подготовить к отправке часть боеприпасов, но потом дали отбой. То ли война быстро закончилась, то ли подвезли откуда-то еще.

– Мы не можем сейчас дать обратный ход, – нахмурился Петр. – Точнее можем, но очень бы хотелось этого избежать. Я рассчитывал на "Катюши", РС30 "Град" нам никак не подойдет. То есть установка просто замечательная, но для нас не подъемная: я интересовался ее ТТХ, там весу около одиннадцати тонн. Даже твой новый портал не потянет.

– А что она из себя представляет?

– На шасси от Урала ставится батарея направляющих для реактивных снарядов в сорок стволов.

– Может, обойдемся без машины? Снимем направляющие и пусковую аппаратуру, заберем снаряды, а машина пусть остается. Сколько, по-твоему, выиграем по весу?

– Тонн восемь. Слушай, я тебе говорил, что ты у меня умница?

– Говорил. Но можешь и повторить, мне приятно.

– Наглеть не будем, раскурочим одну установку. Думаю, что направляющие можно будет потом разъединить и использовать отдельно. В этом оружии, вообще-то, самое главное это снаряды, а направляющие, если что, можно и изготовить: нагрузки на них низкие. Какая там система охраны?

– Посильнее, чем на моб складах. Из технических средств камеры вдоль периметра и на воротах, и система сигнализации. Охраняется взводом солдат, состоящей из трех отделений: два охраняют, третье в резерве. Всего чуть больше тридцати человек. Пулеметов нет, штатное вооружение автоматы АК74М. Кроме телефонной, есть и два канала радиосвязи. Еще есть ракетницы. Для чего нужны непонятно: там километров на тридцать, самое малое, нет никаких воинских частей. Наверное, традиция.

– Может, попробуем привлечь полковника на свою сторону – долгая жизнь и все такое. Да и конечная цель у нас не из худших.

– Не пойдет, – покачала головой Лена. – Во-первых, он из тех, кто присяги не нарушит. А, во-вторых, хотя он и в разводе с женой (по ее инициативе, кстати), но детей любит, и те отвечают ему взаимностью. Опять же внуки. Нет, не пойдет.

– Ну и ладно, справимся сами. Ты ведь сможешь взять под контроль три десятка человек?

– Раньше не могла, сейчас – без проблем.

– Виктор Матвеевич, – обратился Петр к безучастно сидящему в кресле полковнику. – Проглотите эту таблетку! И запейте.

Подал ему таблетку, вынутую из блистера, и налил воды из графина.

– Проспит всю ночь как убитый и завтра встанет с тяжелой головой. Память ты ему подчистишь, но поведение еще пару дней будет неадекватное. Те, кто после нашей экспроприации займутся этим делом, сразу заметят. Препарат выводится из организма медленно, так что анализы сразу покажут, что за дрянью его опоили. Не хотелось бы, чтобы пострадал, если действительно нормальный мужик.

Выехали в семь утра, переночевав здесь же в квартире полковника и взяв с находящейся рядом автостоянки машину Корнеева. За ночь он хорошо выспался и был полон сил и азарта в предвкушении предстоящего. Долго он шел к этому моменту, чтобы поставить на одном этапе своей жизни жирную точку и перейти к совершенно новому. Впереди у него был целый мир, лишь маленькую частицу которого он мог видеть время от времени, когда наскоками бывал в доме.

Петр остановил машину метрах в трехстах от территории складов. На ровной, как доска местности, насколько было видно, не росло ни одного дерева. Дорога была совершенно прямая и своим концом упиралась в огромные двустворчатые ворота. Кроме этих ворот и глухого бетонного забора с колючкой поверху, и двух смотровых вышек ничего видно не было.

– Все, дальше я сама.

– А справишься?

– Не беспокойся: ничего они мне не сделают. Архимаг я, или погулять вышла?

– Любимый архимаг. Знаешь, что я чувствую, когда вместо того, чтобы идти самому, посылаю туда тебя?

– Много ты там сам навоюешь! Не беспокойся, – она наклонилась к нему и чмокнула в щеку. – Бриться надо.

– Ну извини, за делами забыл.

– Прощаю, но в последний раз. Обещай мне, что если все пройдет хорошо, ты исполнишь мое желание.

– Я что золотая рыбка? И потом что-то обещать такому хитрому архимагу…

– Одно. И совсем для тебя несложное. Сделаешь мне предложение руки и сердца.

– И не мечтай. То есть сделаю, конечно, но не раньше совершеннолетия.

– Это что, почти два года ждать? – притворно ужаснулась Лена. – На Украине можно с семнадцати!

– А ты украинка?

– Завтра сбегаю в паспортный стол и запишусь.

– Боже, о чем мы говорим! – он прижал ее к себе, и внезапно накатила такая волна нежности к этой девчонке пополам со страхом отпускать ее одну, что захотелось развернуть машину и гнать ее прочь от этого сооружения, от которого даже с такого расстояния ощутимо тянуло угрозой.