Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

— Насколько я понимаю, ваш ответ — да. — Карволт, успевший подняться на одно колено после того, как вылетел из седла, медленно повернулся назад.

К нему приближалось нечто, подобное частице ночи. Когда расстояние между ними сократилось, Карволт разглядел мужчину в длинном плаще с опущенным капюшоном и лицом, скрытым вуалью. Так, наверное, выглядел бы усталый ветер. Карволт отступил назад, споткнулся о распростертое тело своего товарища, едва не упал и положил дрогнувшую руку на рукоять меча. Потом бросил быстрый взгляд через плечо, прикидывая расстояние до упавшего седла и седельных сумок, которые могли бы послужить хоть каким-то укрытием. Слева доносился жуткий скрежет металла, то и дело с глухим стуком на землю падали тела, а великан продолжал хохотать.

Карволт отступил еще на несколько шагов. Его била дрожь, но он изо всех сил старался сохранять спокойствие. Он видел, как его соратники, окончательно потерявшие голову, обратились в бегство, но хохочущий великан продолжал собирать свою страшную жатву, без промаха швыряя в них бесчисленные клинки, — никому не удалось спастись. Даже в самых ужасных кошмарах или во время кровавых сражений под предводительством Майкла, Ветра Смерти, Карволт не мог себе такого представить. Наконец он выпрямился и вытащил меч.

Карволт медленно отступал назад, не спуская глаз с безмолвной тени, чей плащ трепетал на ветру.

Человек в плаще двигался стремительно и ловко, на мгновение останавливаясь возле каждого из упавших, умело забирая оружие у них из рук, терпеливо, спокойно и даже небрежно отражая последние попытки напасть на него. И хотя Карволт знал, что эти люди наносили удары изо всех сил, ему вдруг показалось, что солдаты сами протягивают человеку-тени свое оружие. Тот перемещался так быстро, что Карволт не всегда успевал следить за ним глазами.

Вот он вонзил кинжал кому-то в ухо — уважительно, почти милосердно. Вот он прошел мимо распростертых на земле людей, скользя подобно ангельскому духу, протянул руку одному солдату, точно давно потерянному другу, выхватил у него оружие и вернул его неуловимым движением, вонзив клинок тому под мышку. Вот почти нежным движением слегка приподнял голову другого, чтобы перерезать ему горло. Он дарил смерть с невиданной быстротой и легкостью, небрежно меняя руки, не делая пауз и не напрягаясь. И хотя Майкл называл себя Ветром Смерти, только теперь Карволт увидел, что такое истинный ветер, несущий смерть.

Время для Карволта остановилось, когда он понял неизбежность собственной смерти, и его охватило облегчение, словно на плечи упал легкий и теплый плащ. Отстраненно, почти равнодушно он ощутил, как натянулась у него кожа вокруг глаз и на лбу. Он знал, что на лице его застыло выражение полнейшего ужаса, которое он столько раз видел на лицах своих жертв, хотя сам сейчас почти не испытывал страха.

Когда человек в капюшоне прикончил последнего из его товарищей и двинулся к нему, Карволт вдруг поразился: как удавалось всем тем людям, которых он успел предать смерти за все прошедшие годы, сражаться до самого конца? Особенно — женщинам; особенно — если это были матери, пытающиеся защитить своих детей… Сейчас все его навыки, все долгие годы тренировок — все это мгновенно обратилось в ничто перед лицом неминуемой смерти.

Собрав остатки воли и прекрасно понимая, что это напрасно, Карволт взмахнул трезубцем, который когда-то принадлежал его отцу. Человек в плаще стоял теперь над ним. Карволт был уверен, что глаза из глубины капюшона смотрят на него с сочувствием. Изящная, но сильная ладонь сомкнулась на его руке, сжимавшей рукоять трезубца. Послышался тихий, вежливый голос:

— Позвольте мне.

В сгущающихся сумерках Карволт уловил легкое движение, и трезубец поменял владельца. Миг — и тонкий тройной клинок вошел в его грудь.

В последние секунды жизни Карволт с удивлением отметил полное отсутствие боли. Стоящая перед ним тень без малейших усилий вытащила клинок из раны. Тело Карволта стало невесомым. На глаза упала пелена. До его слуха донеслись лишь слова, которыми обменялись великан с убийцей.

— Сам решил его прикончить, сэр?

— У него любопытный клинок. Присоедини его к своей коллекции.

Вернувшись в лагерь, Грунтор нашел Рапсодию на том же самом месте — она сидела совершенно неподвижно и смотрела прямо перед собой. Великан оттолкнул в сторону тело солдата, упавшего рядом с нею, протянул огромную руку и помог девушке подняться на ноги.

— С тобой порядок, мисси?

Болг пошел следом за Рапсодией, не сводя с нее глаз.

Та едва заметно кивнула, осматривая поле боя. Потом вздрогнула и обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно, но больше никак не выразила своих эмоций.

— Убедительное доказательство твоего очарования, — с мрачной улыбкой заметил Акмед. — Похоже, они погибли для того, чтобы еще раз посмотреть на тебя.

Рапсодия остановилась возле тела Карволта. Мужчины смотрели на ее застывшую тонкую спину. Потом она присела, взяла труп за плечо и слегка повернула его, чтобы получше разглядеть лицо. И тут на нее накатила сокрушительная волна ненависти.

Она вскочила на ноги и нанесла на удивление сильный удар носком сапога прямо в голову Карволта. Все новые и новые пинки сыпались на бездыханное тело. Задыхаясь от ярости, Рапсодия орала отвратительные ругательства.

— Во дает! — восхитился великан. — Неплохо для такой милашки! Похоже, она была знакома с этим парнем.

Акмед улыбнулся:

— Пусть она отвесит ему еще пару тумаков, а потом попробуй оторвать ее от мертвеца. Нам пора в путь.

Дым от костра низко стелился в утреннем воздухе, сливаясь с рассветным туманом. Девушка еще не вернулась к костру. После того как они разбили лагерь, она отошла к краю луга. Впрочем, Акмед чувствовал ее присутствие — сердце Рапсодии билось медленно и ровно. Она явно не собиралась никуда бежать. Он подбросил в костер хворост и помешал похлебку, которая готовилась в котелке, висящем над огнем.

Несколько раз за долгий ночной переход Грунтор спрашивал Рапсодию, все ли с нею в порядке, и всякий раз она вежливо кивала, глядя прямо перед собой и продолжая шагать дальше. Как предполагал великан, девушка тяжело переживала жестокую расправу с солдатами Майкла, однако Акмед был склонен считать, что она пустилась в путешествие по запутанным дорогам своего сознания, гораздо более трудным, чем каменистые поля, по которым они шли. В любом случае, для него это не имело значения.

Они не могли не взять ее с собой. Акмед пришел к такому выводу после первого спора с Грунтором, как только они вышли из Истона. Теперь он окончательно уверился в своей правоте. Его мало интересовала безопасность Рапсодии: ее счеты с Бесполезным Дыханием не имели к нему ни малейшего отношения. Гораздо важнее другое: пока девушка находилась рядом, у него оставались шансы выяснить, что же произошло с его именем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});