Политология: учебник для студентов вузов - Коллектив авторов

Модель Дойча исходит из того, что в условиях развитых коммуникаций информация является «нервами управления», деятельность которых определяет эффективность власти. Наиболее широким каналом являются средства массовой информации, печатные и электронные. Кроме них в качестве коммуникации выступают политические партии, группы давления и другие организации. Важный способ коммуникации — неформальные, личные контакты лидеров государств, партий.

Движение информации от одной части политической системы к другой, например от элиты к гражданам, зависит от зрелости самого общества.

В демократически развитых обществах политическая информация адресуется всем группам населения, ее циркуляция не сталкивается с цензурой, она функционирует на основе взаимного обмена: как от лидеров к населению, так и граждан к власти.

В тоталитарных обществах преобладают коммуникации на основе неформальных контактов политических лидеров. Неразвитость средств массовой информации, отсутствие независимой прессы обусловливают дозированный характер и объемы политической информации, полный контроль над ней со стороны государства.

К. Дойч

Групповая парадигма. Один из новых подходов к политическим исследованиям, обоснованный американскими учеными Артуром Ф. Бентли и Е.Р. Херрингом, исходит из признания того, что вся политика, в сущности, является борьбой групп. Их концепция положила начало групповой парадигме в политологии.

Под группами интересов они понимают социальные группы, сплоченные на основе общих взглядов и соединенные системой взаимоотношений. Группа придерживается общих представлений о системе распределения ценностей, которая является справедливой. Принятие тех или иных политических решений определяется борьбой тех или иных социальных групп.

Политическая реальность как раз и кроется в борьбе за власть и влияние между группами. Основное содержание политологии так или иначе сводится к изучению характера этих групп, их особенностей, структуры, порядка рекрутирования членов, характерных черт возглавляющих группы лидеров, используемых ими ресурсов, методов воздействия на общественное мнение, их взаимоотношений с политическими партиями, другими общественными организациями.

Усиливающийся в развитии политологии XX в. процесс конкретизации политических знаний привел к пристальному изучению аналитиками института политических партий. При этом основной вклад в разработку современных научных представлений о партиях внесли американские и французские политологи Габриэль Алмонд и Морис Дюверже.

Особое внимание уделялось ими правовым аспектам участия партий в избирательном процессе. В результате исследований был создан теоретико-методологический фундамент для изучения феномена многопартийности и становления партологии в качестве одного из структурных разделов политической науки.

Важную роль в этом процессе сыграла вышедшая в 1951 г. и ставшая классической книга французского ученого Мориса Дюверже «Политические партии», переведенная на многие языки, в том числе и на русский[18]. Этот наиболее влиятельный европейский специалист по политическим партиям всесторонне обосновал необходимость партий как института современной демократии, системно изложил вопросы происхождения института партий, их место и роль в современном демократическом обществе, их классификацию, проанализировал типы партийных систем, исторические условия, конкретные пути и факторы их формирования.

Современные парадигмы

По общему мнению современных политологов, представителей других общественных наук, мировое сообщество с конца 1970-х годов вступило в новую стадию своего развития. Причем этот переход был выражен более ярко, чем хорошо известные в истории переломные эпохи перехода от Античности к Средневековью или от Средневековья к Новому времени.

Масштабность современного исторического перехода выявилась в следующих событиях рубежа XX—XXI вв.:

(1) в крушении биполярного мира и коммунистической модели развития;

(2) противоречивых последствиях глобализации по либеральным рецептам под эгидой США;

(3) сложных проблемах пришедшей на смену индустриализму новой социальной модели — так называемого постиндустриального, «технотронного», «информационного» общества.

В связи с этими социальными сдвигами в центре внимания политологии, других общественных наук с конца XX в. оказались такие проблемы, как глобализация, соотношение мировой и локальных цивилизаций, а также выбор между двумя основными вариантами мирового развития: вариантом универсализации и вариантом многообразия национального развития.

Время перемен придало особую актуальность выработке интеллектуальными кругами новой парадигмы общественно-политического развития.

Явно обнаружившийся во второй половине XX в. бурный технологический прогресс Запада, опередившего «социалистическое содружество», стал мощным фактором роста престижа западной либерально-демократической парадигмы. Это ускорило развенчание как коммунистической, так и националистической парадигм стран, отличавшихся повышенной ролью государственной собственности, бюрократии, номенклатуры.

За последние десятилетия значительно изменился и политический ландшафт развитых капиталистических стран. Серьезно видоизменились такие политические направления, как либерализм, консерватизм, социализм, соперничество которых в значительной мере определяло в XIX—XX вв. общественно-политический климат Западной Европы и Америки.

Так, преемник классического консерватизма — современный неоконсерватизм к издавна характерным для него ценностям — сохранению традиций, незыблемости существующей власти, религии — стал также добавлять и стремление принять плоды научно-технического прогресса, глобализма, а также идею государственного участия в поддержке минимального жизненного стандарта для малоимущих граждан. Но наряду с этим оживают, особенно в США, и фундаменталистские версии консерватизма в виде отторжения всяких социальных ориентировок развития, критического отношения к либералам, левым, «инородцам».

Модернизируется и современный либерализм — неолиберализм, который, как известно, традиционно выступает в защиту прав и свобод личности. Современные поборники либерализма по-прежнему верны таким программным установкам, как защита гражданских прав и свобод, принципов правового государства, парламентаризма и многопартийности, института частной собственности. Новым словом современного неолиберализма стали поддержка идей глобализма и критическое отношение к концепциям национального суверенитета, страстными защитниками которых были их предшественники в XIX — первой половине XX в. И зарубежная и отечественная политическая мысль ныне проявляет особый интерес к новым концепциям консерватизма и либерализма, в том числе и к их российским аналогам.

Не менее сложную эволюцию претерпел в XX в., особенно в его последней трети, и социализм. В отличие от консерватизма и либерализма теоретики социализма на протяжении многих десятилетий выступали в качестве глашатаев интересов людей труда. В качестве средства ликвидации угнетения трудящихся, условия общественного прогресса, они предлагали ликвидацию частной собственности. Социализму в его марксистской ориентации была присуща приверженность принципу пролетарского интернационализма, с которым связывалась возможность обеспечить мир между народами. Поскольку и социализм и либерализм имели некоторую общую основу в виде идеологии Просвещения, этим течениям в XIX — начале XX в. в равной мере был свойствен оптимистический взгляд на перспективы общественного прогресса.

Однако со второй половины XX в. социализм и либерализм оказались по разные стороны баррикад. Основными пунктами разногласий стали методы прогресса, роль рабочего класса в качестве самостоятельной силы социальных действий и особенно присущая социализму антикапиталистическая направленность.

Опыт двух мировых войн и «холодной войны», испытания тоталитаризмом, национализмом и фундаментализмом времен деколонизации способствовали восприятию европейским социализмом в противовес коммунистическому его варианту базовых либеральных ценностей в виде правового государства, многопартийности, гражданских свобод и предпочтения социального партнерства взамен классовой конфронтации. На этой основе на определенном этапе оказался возможным диалог между социализмом и либерализмом.

Это открыло возможность в условиях вызова со стороны коммунизма становления после Второй мировой войны различных версий социального государства в Западной Европе и в США.