Дредноут: Судьбы войны 1 - Диана Кэри

Я внимательно следила за нахмурившимся Сардой.

– Теперь понятно, к чему я все это говорю? Ритгенхауз постепенно захватывает власть, назначает своих людей на все ключевые посты. Адмирала Армстронга – в качестве представителя Звездного Флота на Конгрессе Федерации, троих – на должности командиров флагманских кораблей, сам возглавляет комитет военных советников Звездного Флота… А «Звездная Империя» должна стать запалом во всей этой взрывоопасной конструкции.

Дредноут не в качестве детища современной науки, а как детонатор, разваливающий галактику!

– И как следствие – военный инцидент с клингонами, – пробормотал Сарда, уловив ход моих мыслей. – Глобальные военные потасовки Ли Куана.

Очень хороший предлог для мятежа военных и установления их власти в Звездном флоте.

– И введения военного положения, – добавила я, – с роспуском гражданского правительства.

– Удивительно…

– Сарда, он хочет развалить всю Федерацию. Мы вдвоем уставились на серую стену, перед нашими глазами возник образ «Звездной Империи», и я поняла, что хотя мне и раньше было понятно то, о чем я сейчас рассказала Сарде, тем не менее, мысль, что это может произойти на самом деле и довольно скоро, шокировала не только Сарду, но и меня. Образ Риттенхауза, мягкого, покладистого дедушки, и вице-адмирала, человека, который способен уговорить любого, вновь появился перед моими глазами. Я медленно покачала головой.

– Он действительно верит в то, что всем станет лучше, если вся галактика будет управляться из единого центра. И с ним во главе.

Сарда повернулся в мою сторону.

– Неужели он не чувствует собственной ошибки?

Я пожала плечами, преимущественно тем, которое не болело, – правым.

– Его вера в то, что все мы должны позаботиться о всеобщем благе, заставит его в конце концов пойти на попытку покорения клингонов и ромулан с помощью военной силы; он сам не знает об этом. Но чего он не осознает совершенно – это того, что большая часть планетных систем Федерации не придерживается его точки зрения на идеальное общество, и они обязательно будут защищать свою свободу. Мы тоже будем бороться. Он не может представить себе войну с вулканцами или другими представителями человеческой расы. Ритгенхауз будет воевать с многими с тем, чтобы в конце концов покорить всех. Он не понимает этого, но это обязательно произойдет.

Потому что так происходило всегда.

Впечатление от воображаемой картины оказалось ошеломляющим. Я снова заставила себя расслабиться. Очевидно, они были правы: Ритгенхауз совсем не спорил со мной, он, конечно, знал, что я имела в виду.

Рядом со мной стоял Сарда и пытался разобраться в моем странном, чересчур эмоциональном поведении, столь типичном для человеческой расы и ее слабости; его лицо помрачнело, глаза потемнели – опять я атаковала его теми вещами, на которые не должен был обращать внимание настоящий вулканец. Я видела, как он сурово поджал губы, в нем росло негодование. В его мозгу уже не было ненависти к тем ужасным временам. Ли Куан и его последователи давно умерли. Третья мировая война показала раз и навсегда человечеству, что обществу следует позволять расти и развиваться, подобно дереву, без всякого насилия, свободному от искусственных, надуманных целей. С тех пор, с того времени, когда люди чуть было не совершили величайшую ошибку в своей истории, они начали охранять собственные свободы с особым неистовством и распространили свои идеи свободомыслия в космосе, чтобы гарантировать свободу и для других. Но, проявив в конце концов собственное благородство, они сделали несколько грубых ошибок, которые и смущали меня сейчас перед лицом моего компаньона – вулканца.

Сарда едва заметно покачал головой.

– Такие бесполезные траты, – выдохнул он.

Я согласно кивнула.

– Вот что происходит, когда общество принимает решения за каждого конкретного человека.

– Общество – да, но нужно иметь в виду тех, кто стоит во главе его.

– Да… самые громкие крикуны, политики-специалисты по выкручиванию рук противникам, идеологизированные догматики, протекционистские силы… синдром отца-защитника народов. В этом состоит человеческая ошибка.

– Мне всегда были непонятны корни религии.

– Мне тоже.

– Вы знаете так много о том периоде.

– Да… кандидатам на капитанскую должность положено глубоко изучить какой-либо раздел истории одной из главных составных частей Федерации и написать научную работу по этой теме. Мне досталась тема: «Политический коллективизм как причина третьей мировой войны на Земле». Так что, эта тематика особенно мне близка. Извините, если я наскучила вам своей болтовней.

– Я сам попросил разъяснений. Так что извинения излишни.

– В таком случае можете расценить это не как извинение, а как выражение смущения.

Раньше меня самой, ощутив во мне скрытое желание, он схватил меня под руки, поставил на ноги и продолжал поддерживать мое тело, пока я пыталась пройти пешком сквозь туман, опять охвативший меня от боли в спине. Я избегала встречаться с ним взглядом; с него и так хватало неприятных ощущений за его заботу обо мне, и я притворилась, что не заметила его дружеского жеста. Всякая высказанная мною вслух благодарность только напомнила бы ему о его неполноценности как вулканца.

– Наверное, фазер был установлен на режим «полное оглушение», проворчала я. – Еще одна ступень – и я была бы мертвее любого мертвого.

– Во всяком случае, не такой бодрой, как сейчас.

Я посмотрела на него взглядом, полным удивления и, не в силах сдержать улыбки, схватила моего компаньона за руку.

– Это шутка. Вы научились шутить?

Его лицо было непроницаемо.

– Нет. Вулканцы никогда не шутят. Я прислонилась к стене, пытаясь заставить идти собственные ноги, и вскоре опять оказалась рядом с излучателем силового поля. от которого я получила удар, едва не ставший для меня последним. За исключением узкой светящейся полоски по периметру портала, поле было невидимым, но я ощущала его злую силу совсем близко от своего тела. Единственное, что я поняла: мне следует оставить попытки прорваться через этот заслон.

– Что вы предлагаете?

– Пока ничего. Звездный Флот нечасто пользуется такими устройствами, но они высокотехнологичны и постоянно совершенствуются. Жаль, но пока я ничего не могу придумать.

– Ваше присутствие. Сарда, уже имеет большое значение для меня.

Фактически от глубокой депрессии меня предохраняло только спокойное упрямство Сарды как вулканца. Что я могла предпринять? Несколько дней назад я была всего лишь курсантом Академии, находилась в безопасности, мне еще оставалось несколько лет спокойной учебы, постепенного приобретения опыта. Сейчас же я оказалась в настоящей кризисной ситуации. Вся моя прошлая жизнь принадлежала Звездному Флоту, Федерации, защищавшей растущие поселения моих соплеменников, обеспечивая их будущее. Где будет теперь мой дом после всего этого? Проксима находится у самого края пространства Федерации, до последнего времени это была одна из самых спокойных ее территорий. Если власть захватят Риттенхауз и его сообщники, пройдут многие годы, прежде чем заработает новое правительство и сформируется новая система управления. В переходный период галактика превратится в помойную яму. Все начнут бороться за новые территории. За мою землю. Мои леса и болота, мои лепидендроны, мои пруды и папоротниковые заросли…

Неужели все это безвозвратно пропадет для меня?

В кармане брюк я почувствовала корпус коммуникатора Сарды. Он все еще оставался у меня. Небольшой прибор. Но с его помощью я смогу запустить выполнение программы самоуничтожения космического истребителя, на котором мы прибыли сюда. Нажатием пальца я смогу разрушить «Помпеи», остановить Риттенхауза. За это можно заплатить и собственной жизнью.

Я вытащила коммуникатор и стала рассматривать его. Золотистые блестки на корпусе прибора слились в одно дымчатое облачко. Он быстро нагрелся в моей горячей и влажной ладони и стал казаться мне живым существом. Если понадобится, я обязательно сделаю это. Осколки «Помпеи» разлетятся до самого Ориона. Единственное, что смущало меня, – насколько Риттенхауз сумел внушить собственные бредовые идеи своим сподвижникам. Если он погибнет, развалится ли его заговор вместе с ним? Или сообщники продолжат дело главаря? Если бы я только могла сообщить капитану Кирку, он бы позаботился о том, чтобы были приняты необходимые меры в руководстве Звездного Флота, восстановлены порядок и безопасность.

Неизвестно, о чем думал в эти минуты Сарда и догадывался ли он о моих идеях? Возможно, вулканец возненавидел бы меня за мои мысли о самоубийстве: его жизнь тоже находилась в моих руках. Но реакция моего компаньона внешне была спокойной и бесстрастной. С сожалением в голосе Сарда произнес:

– Это бесполезно. Отсек, где мы находимся, изолирован для прохождения любого рода излучений, включая лучи фазеров.