Шайтан Иван (СИ) - Тен Эдуард

— Петр Ляксеич, завтра или край послезавтра горцы за мертвяками своими приедут, тут тоже не прогадайте, —

— чего гадать, Фомин — не понял я

— так выкуп должны они заплатить, обычно 3 рубля, если сродственники, но даже если не ихний, все равно выкупают, единоверец. Ну и мы тоже, если за речкой убили — он снисходительно улыбался, прощая мою бестолковость. Я не стал комментировать данное обстоятельство, но взял на заметку.

Егор Фомин, если по совести, ждал предложение от хорунжего, ну а если бы не предложил, то сам попросился бы к нему. Утром он отнесся к сбору трофеев очень серьезно, как к своему, жестко пресекая все попытки казаков обнести зеленого юнца не знакомого с порядками. Вот глянулся ему хорунжий и все тут, а после боя так и вовсе уверовал в своем желании служить под рукой такого командира. Сразу почувствовал, с характером парень, хоть и молод, а когда решал куда разместить лошадей подумал о дружке своем Анисиме Силаеве. Анисим был другом с детства, вместе озоровали, вместе пошли служить, многое пережили держась друг друга. Обзавелись семьями и переехали на житье в Романовку, 3 года назад пошли они походом усмирять черкесов, да не получилось, потрепали их отряд сильно. Тогда, в одной из сшибок, срезали Анисиму два пальца на левой руке, из-за чего списали его по инвалидности. По приходу в станицу узнали, что погиб его старший сын Николай, подстрелили абреки, ничего не попишешь, такова доля казацкая. Погоревал Анисим, а тут другая напасть, заболела дочь, сгорела за месяц и умерла, через 5 месяца, жена слегла, тихо скончалась, говорят с горя померла. Схоронил он жену и запил по черному, да так, что страшно было смотреть со стороны. Как только не старался Егор спасти друга, но не получалось. Анисим спивался в конец. Решил Егор еще раз попытаться. Двух коней он разместил у себя, а трех решил разместить у Анисима. Конюшни пустые, да и вообще у Анисима ни какой живности не осталось, но не смотря на его состояние, во дворе был порядок. Анисим всегда был такой, не терпел беспорядка в хозяйстве. Егор вместе с Санькой, посыльным сотника завели лошадей во двор, на шум вышел хозяин.

— ты чего тут хозяйничаешь? — хмуро сказал Анисим

— здорово Анисим — как ни в чем не бывало, ответил Егор.

— да вот хочу животину на постой определить к тебе, могу оплатить еже ли скажешь, лошади не мои, хозяин оплатит —

Анисим внимательно осматривал лошадей,

— горцев, тех что побили —

— хорунжего хабар, еще 2 у меня стоят —

— это что же, он 5 абреков срубил –откровенно удивился Анисим

— шестерых — уточнил Егор

— брешешь —

— вот, что Анисим, это псы брешут под забором, а я если сказал….— стал закипать Егор.

—ну ладно будя, не серчай Егор, обскажи лучше как все было —

— фу—, делано поморщился Егор — ох и прет от тебя Анисим, облеваться можно —

Анисим пропустил слова мимо ушей, ожидая объяснений

— Ибрагима с подельником зарубил, а остальных застрелил —

— подиж ты, прям не вериться —

— ежели б сам не видел, то не поверил бы — и Егор подробно рассказал Анисиму об утреннем бое.

— не уж то так хорош этот хорунжий, тебя послушать так и с сабелькой мастак и стреляет отменно, прям не вериться. Говорят, полусотню собирать будет пластунскую.—

— все так, Анисим, командир полка и есаул небось не дурни, не пришлют кого ни попадя — замолчали.

— просьба к тебе у меня Анисим, давай вместе со мной в полусотню —

— это кем же, обозником что ли? —хмыкнул Анисим

— не строевым конечно, денщиком к хорунжему —

— чаво, на побегушки к барчуку, ты, что сдурел, может я и калечный, но правой в ухо могу дать —

— да уймись ты Анисим, вот сколько лет тебе, а ума так и не нажил. Те крохи, что были, пропил. Послушай меня и подумай. Кем тебе быть при хорунжем, то сам решай. Можно конечно и на побегушках, а можно и дядькой. Молодой ведь совсем, зеленый, опыта по жизни нет совсем. Ежели б не я, так обнесли б весь хабар, но вояка отменный. Анисим, ты казак справный, жизнью битый и тертый, вот и хочу я, что б ты при нем эдаким дядькой был. Он ведь, голова бедовая, лезет куда не попадя, убьют за зря, жалко парня, а ты где надо подскажешь, а где и придержишь. Эх, Анисим, весело жить будем с таким командиром, да и без хабара, чую, не останемся. Давай друже, при деле нужном будешь, будем вместях, как раньше.— Толкнул плечом Егор Анисима.

—ну, ежели так — нерешительно произнес Анисим — а если он не возьмет меня, калечного? Тогда как? —

—возьмет, не сомневайся, только ты это, Анисим, в порядок себя приведи, в форму обрядись, а то хорунжий не любит непорядок, такого точно не возьмет. Смотри, сегодня к тебе зайдем, не позорь меня, да и за лошадьми пригляди.—

Сделав предложение уряднику, решил собирать команду, начать формирование полусотни. Из Фомина будет отличный старшина, очень надеялся на урядника Сухина и Романа Болотина с отцом, хорошо если пойдут ко мне под руку.

— ваш бродь, я вот что подумал, чего вам у сотника тесниться, давайте к дружку моему, Анисиму, на постой, у него места много, один он живет.—

— он не будет против? —

— а чего ему противиться — и Фомин вкратце рассказал мне историю Анисима

— Петр Ляксеич, возьмите его в денщики, казак он справный, то, что калечный, так то в деле незаметно вовсе, я головой за него ручаюсь, не подведет. Пропадет он без дела.—

— ну, если ты ручаешься за него, ладно поговорим с ним и потом решим. Давай организовывай перевозку вещей к Анисиму, зам по тыл. Егор Лукич, а где гнедой конь? —

— так у меня стоит с Ибрагимовским аргамаком —

— нужен он мне будет —

Решили не заворачиваться, разом в телеге перевезти все мои вещи и хабар. Фомин запряг мерина в телегу, я взял в повод гнедого и мы направились к сотнику. Еще утром я заметил, как сотник смотрел на гнедого жеребца, видно было как он ему глянулся. Про аргамака говорить не стоит, кто ж в здравом уме такого коня продаст, а вот гнедой. Я решил сыграть на нем. Лошадник из меня аховый так, что конь не имеет для меня такого значения как для казака. Когда мы въехали во двор, сотник вышел из дому

— никак решил съехать, Петр Ляксеич? —

— да, Григорий Степанович, спасибо, что приютили, не хочу стеснять вас более.—

— и куда собрался съезжать? —

— к Анисиму Силаеву —

— вона как, небось Фомин присоветовал — сотник посмотрел на него.

— а чего, Григорий Степанович, места много, живи не хочу —

— ну, ну — хмыкнул сотник

— Григорий Степанович, хочу просить вас перевести старшего урядника Фомина ко мне в полусотню, старшиной —

— вона значит как, чего молчишь Егор Лукич? Решил бросить сотню? —

Фомин стушевался и как-то растерянно посмотрел на меня. Надо выручать моего старшину.

— Григорий Степанович, позволю заметить в приказе сказано, препятствий не чинить, а по способности помочь в формировании полусотни. В одном же полку служить будем, Григорий Степанович. Кроме вас и помочь то не кому.—

— помочь говоришь, а мне кто поможет — проворчал сотник,

— тут уже 5 -ро изъявили желание перейти к тебе, так то ладно новобранцы зеленые, да и безлошадные все, а ты Лукич, кто учить будет новиков в сотне — с осуждением произнес сотник.

— да ладно, чего уж там, если согласен, то я не против, к тому же, еще 12 лошадей потеряли.

Да, хорунжий, 12 штук. Ибрагим, зараза, нас отвлекал, пока его абреки табун угоняли, на самом берегу их настигли, они 11 успели переправить, одну лошадь ранили, пришлось прирезать. Такие дела, хорунжий — сказал расстроенный сотник.

—да, дела, — я подпустил в голос сочувствия

— вот что Григорий Степанович, забирай гнедого, дарю — махнул я рукой, подмигивая Фомину, что б он подвел коня к сотнику

— это, как это — растерялся сотник

— а вот так, мой хабар? —

— твой —

— а, раз так, бери и не задавай глупых вопросов. —

— тебе самому в полусотню лошади потребны будут, Петр Ляксеич —

— Григорий Степанович, полусотня у меня пешая, так что бери и не тушуйся —