Рейтинговые книги
Читем онлайн Блокадный ноктюрн - Алексей Ивакин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 55

Такой разговор у вас с Мерецковым был?

Подсудимый. Да, такой разговор у меня с ним был. Этот разговор происходил у меня с ним в январе месяце 1940 г. в Райволе.

Председательствующий. Кому это "нам хуже не будет"?

Подсудимый. Я понял его, что мне и ему.

Председательствующий. Вы соглашались с ним?

Подсудимый. Я не возражал ему, так как этот разговор происходил но время выпивки. В этом я виноват"

Его могли арестовать еще после Испании. На него тогда дали показания сорок человек. Но… но ареста не было. Его не было и в финскую войну. Ленинградский округ, которым Мерецков тогда командовал, не смог сломить линию Маннергейма. Пришлось – вместо северного Халхин-Гола – разворачивать полноценные боевые действия. Только в итоге – не победитель японцев Жуков стал начальником Генерального Штаба, а он – Мерецков. Под его началом и разрабатывали план развертывания Красной армии к лету сорок первого.

Арестовали его летом. После тех самых показаний Павлова, командующего провалившимся Западным фронтом. Северо-Западный – где главкомом был Ворошилов – устоял, медленно отходя к Ленинграду. Юго-Западный – где Кирпоносом командовал Буденный – тоже. А вот Западный – рухнул.

Рухнул и Кирилл Афанасьевич. До сентября рухнул. И лишь тяжелые слова Сталина: "Как вы себя чувствуете, товарищ Мерецков?", вернули его к жизни.

И был Волховский фронт. Главная цель этого фронта, главная и основная задача – деблокирование Ленинграда. Он старался. Он старался изо всех сил.

Красивая была операция по отсечению противника в Шлиссельбургско-Синявинском выступе. Неожиданный удар в подбрюшье группе армий "Север" – и победа! Увы. Вторая Ударная не смогла дойти до Любани, застряв в болотах. А тут еще этот Власов…

Мерецкову тогда повезло. В самый разгар операции – Волховский фронт был ликвидирован. Его превратили в Волховскую оперативную группировку Ленинградского фронта. Увы. Ставка тогда ошиблась. Бывшего командующего фронтом отправили тогда командовать тридцать третьей армией. На фронт – Западный. Впрочем, он, сначала, должен был быть заместителем Жукова, но сам напросился на армию. Подальше от начальства.

Прокомандовал недолго. Всего полтора месяца.

В эти самые полтора месяца и случилось страшное.

Генерал Хозин, командующий Ленинградского фронта, не смог нормально руководить из окруженного города бывшим Волховским. Пришлось спасать положение и возвращать Мерецкова обратно.

Но было уже поздно. Кольцо захлопнулось и Власов сдался в плен.

И вот… Опять…

Снова Вторая Ударная, на этот раз под командованием генерал-лейтенанта Клыкова в окружении. На этот раз – не одна. С Восьмой армией генерал-майора Старикова и Четвертым гвардейским корпусом…

А еще там, в кольце, замкнутом Манштейном – командует гвардейцами генерал-майор Гаген.

Немец.

Если он попадет в плен – фашисты сделают все возможное, чтобы еще один генерал – тем более немец! — был выставлен перебежчиком.

Тогда Мерецкову прощения больше не будет.

Никогда.

Внезапно тряска под колесами "эмки" прекратилась.

— Что такое? — удивился Кирилл Афанасьевич.

"Зубодробилками" называли дороги Приладожья бойцы. Почему? А потому что зубы от тряски выбивало порой…

— А это саперы наши постарались! — повернулся к комфронта командарм Стариков. — Полковник Германович со своим начштаба Софроновым. Раньше ведь как? Просто на грунт жердины бросали. А теперь? А теперь под настил, — продолжил Стариков, — подсыпается грунт. Ложась на него, жерди уже не вибрируют. Если теперь покрыть настил хотя бы тонким слоем гравия с землей, то тряска исчезнет, причем значительно возрастет скорость передвижения.

— Молодцы! А это – тоже работа инженеров? — Мерецков кивнул на тридцатиметровую вышку, возвышавшуюся над штабом армии, к которому подъезжал небольшой – всего три машины – его кортеж.

— Нет, это предложили операторы и артиллеристы, а построили, конечно, инженеры. В хорошую погоду с нее просматривается почти вся местность до Синявина. Мы ее используем для наблюдения за полем боя, корректировки артиллерийского огня и авиационных ударов. Правда, туман и лесные пожары дальность наблюдения снижают…

За разговорами вышли из машины.

Мерецков внезапно остановился и посмотрел на вышку:

— И не бомбят?

— Не без этого, — серьезно ответил Стариков. — Но пока стоит.

Комфронта неуклюже, что было понятно при его комплекции, повернулся к адъютанту:

— Наградные листы на инженеров подготовь. А мы пока хозяйство Старикова посмотрим.

И смотрел. Мерецков добрался и до переднего края, за что всегда ругал своих подчиненных. Не дело командарма и даже комдива по траншеям ползать. Что там можно увидеть? Командующему нужна целостная, объективная картина, а не кусочки поля боя из окопов.

Но Кирилл Афанасьевич не боялся смерти от пули на передовой. Он другого боялся. Поэтому еще до отъезда в войска приказал со Ставкой его не соединять. И даже обрадовался, когда, вернувшись с поля боя, увидел свою "эмку" догоравшей после прямого попадания немецким снарядом.

В блиндаже он первым делом подписал приказ о снятии генерал-майора Гагена, Николая Александровича, с должности командующего Четвертым гвардейским корпусом. Приказ был продатирован первым сентября. Никто на эту деталь не обратил внимания. Не до этого было. Надо было думать – как войска из "мешка" выводить.

Ставка приказа на отвод войск не давала.

Там еще не знали об окружении. И Ленинград еще не знал.

— Итак, товарищи, сегодня у нас двадцать пятое сентября…

Голос командующего прервал близкий разрыв снаряда. С потолка командирского КП посыпалась земля, которую тут же стряхнули с карт адъютанты.

* * *

— Лес кокой странный, да, товарищ лейтенант? — устало перемешивая глину сапогами спросил боец Москвичева.

— Кокой… — передразнил бойца лейтенант. — Вологодской, что ли?

— Горьковской, — вздохнул в ответ боец.

Москвичев вдруг споткнулся, зацепившись полой шинели обо что-то непонятное. Приглядевшись – понял – кусок пережеванной взрывом колючки вцепился зубцами в мокрую ткань.

— А вы полы-то подберите и зацепите за ремень, — посоветовал лейтенанту второй боец.

Москвичев кивнул, помедлил и сделал по совету бойца. Шагать и впрямь, стало легче. Он шмыгнул носом, утерев просыревшим рукавом отросшие усы и обогнал взвод.

Взвод… Три бойца и он – комвзвода. Остальные там остались. На передовой. Вот и шагают четыре пары сапог по исковерканной земле, обходя воронки да перепрыгивая через траншеи.

Время от времени машинально пригибались, а то и падали в жидкую грязь под серым ситом дождя.

Рысенков отправил лейтенанта с бумагами, найденными в немецком тяжелом танке на прорыв. Делов-то. Пройти три километра да сдать эти бумаги – два толстенных тома – командованию. А рота? А рота осталась держать оборону вместе с артиллеристами.

Отчего-то Москвичеву было очень стыдно. Будто сбежал он. Но стыд стыдом, а приказ приказом. Идти – надо. Вот и шел, глядя по сторонам и под ноги.

Нет. Не мины.

Люди.

До самой стены тумана, вон до того дерева, на переворочанной земле сотнями лежали вперемешку – люди. Русские люди и немецкие тоже. Несколько дней – а может быть и часов назад – здесь схлестнулись в рукопашной враги, убивая друг друга. И серый дождь над шинелями немецкого покроя и сибирскими ватниками.

Сколько их здесь?

Время от времени над полем смерти пролетает новым богом смерти очередной снаряд и взрывается где-то там – на границе тумана – между тьмой и светом. Чей это был снаряд?

Целых тел, практически, не попадается. Слишком долго тут идет война. Слишком много стального града упало в человеческое месиво. И падает, падает еще.

Падает и Москвичев, падают и его бойцы.

На земле, в маленьких ямках плещется под каплями дождя – скисшая кровь. И Москвичев тыкается в нее носом – потому как хочется жить.

Иногда раздается – то там, то тут – стон. Первое время бойцы, да и сам лейтенант, думали было бросаться на стоны, но…

Приказ.

Четыре волка, крадущиеся по кладбищу.

Не слышать. Не видеть. Красться. Слышать и видеть только опасность.

Упасть! Свист! Успел! Взрыв! На поясницу что-то упало. Стряхнуть "что-то" со спины. Подняться и шагать дальше, обтирая от крови руку о грязные галифе. Не от своей крови. От чужой, упавшей на тебя с неба этим самым "что-то". Кусок чего это было"?

В конце концов, стон слышен прямо перед бойцами и Москвичевым. Обойти воронку? Опять близкий разрыв и взвод – четыре человека – прыгают в нее. А там сидит уже один.

Немец.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 55
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Блокадный ноктюрн - Алексей Ивакин бесплатно.

Оставить комментарий