Открыть ящик Скиннера - Лорин Слейтер

— Он пережил столько трагедий. Три года назад его жена Молли умерла от рака легких. Потом два года назад его дочь Нина погибла в автомобильной аварии в Англии. Для него этого оказалось слишком много.

Вот мне и хотелось бы сказать Розенхану, что я повторила его эксперимент и получила от этого массу удовольствия: мне кажется, что ему было бы приятно об этом услышать. Сейчас ему семьдесят девять и он скоро совершит свой величайший эксперимент — шаг в другой мир, эксперимент, результаты которого никогда, никогда не становятся известны.

Мне хотелось бы посетить Розенхана.

— Не думаю, что сейчас подходящее время, — говорит его сын, Джек. — Он не может говорить, и он очень слаб.

Но ведь разговор с Розенханом мне и не нужен. Мне просто хотелось бы увидеть его. Я представляю себе, как сестра умывает его, а я раскладываю то, что принесла: возможно, это эссе, мой экземпляр журнала «Сайнс» с его статьей, где я подчеркнула многие фразы — чтобы показать ему, как наши труды сохраняются в мире, устремленном в будущее. Я не знакома с Розенханом, но почему-то испытываю к нему теплое чувство. Я всегда была неравнодушна к шутникам, авантюристам, к тем, кто страдает от боли. Побывав пациенткой психиатрической лечебницы, я ценю всех, кто пытается разобраться в сложностях того странного мира. Поэтому я принесла бы Розенхану подарки: это эссе, яблоко, часы с таким большим циферблатом, что на нем видно, как бежит время, а еще, от моей дочки, коробку с полосками лейкопластыря.

Глава 4.

ЧТО ДЕЛАТЬ В МАЛОВЕРОЯТНОМ СЛУЧАЕ ПОСАДКИ НА ВОДУ

Руководство Дарли и Латана — пятиступенчатый подход

В 1964 году в Нью-Йорке случилось странное преступление, побудившее двух молодых психологов заняться изучением поведения свидетелей. Хотя Джон Дарли и Бибб Латан не были евреями и никогда прямо или косвенно не связывали свою работу с нацистской Германией, результаты их исследования поведения людей, которые могли бы прийти на помощь, оказались тесно связаны с главной проблемой западного общества в XX веке: пониманием Холокоста. Дарли и Латан провели серию экспериментов для изучения условий, при которых люди игнорируют крики других людей о помощи или, наоборот, проявляют сочувствие. Внешне эти эксперименты имели сходство с экспериментом Милграма, но обладали глубокими и значимыми отличиями. Милграм изучал повиновение представителю власти; Дарли и Латан исследовали противоположность: что случится, если в группе людей, попавших в чрезвычайную ситуацию, не окажется авторитетного лица, способного взять на себя руководство.

1. Вы, человек, потенциально способный оказать помощь, должны заметить происходящее событие

Вчера я заказала противогазы — один для себя, другой для дочки. Мой муж думает, что это глупость, и отказывается участвовать в моей затее. Стоит ранняя осень — 26 сентября 2001 года, башни-близнецы уже разрушены, но все еще тлеют. Недавно я получила по электронной почте такое сообщение:

Внимание! Бактериологическая война! Не вскрывайте голубой конверт, адресованный вам фондом Клингермана, если получите его по почте. Эти «подарочки» несут в себе споры вируса Клингермана, которые уже убили двадцать американцев…

Может быть, это и розыгрыш, но все же… В гораздо более серьезном сообщении конгресса я недавно прочла о том, как легко было бы распространить сибирскую язву: поместить споры в аэрозольный контейнер, нажать пластиковую кнопку и смотреть, как в воздухе тает белый туман…

Мой муж говорит:

— Нужно сосредоточиться на действительно важных вещах: наступлении на гражданские свободы и сосредоточении войск в Персидском заливе.

Но что такое действительно важные вещи? Ситуация в стране неожиданно стала такой двусмысленной, в ней трудно разобраться. Вот я и заказала противогазы в магазине, торгующем военным оборудованием, в Вирджинии. Их доставили быстро — за сутки, — и теперь я распаковываю коробку. Меня удивляет, что под грубым картоном противогазы оказываются любовно обернуты, как это делают с некоторыми сортами мыла, в бледно-зеленую папиросную бумагу, от которой слабо пахнет лавандой. Я снимаю ее, один мягкий слой за другим, пока не добираюсь до содержимого — черной резиновой маски, канистр с трубками, ремней с черными пряжками, щитка, защищающего глаза. Вот они… Может быть, я проявила чрезмерную реакцию. Джон Дарли и Бибб Латан, психологи, изучавшие человеческую склонность игнорировать чрезвычайные происшествия, наверное, с этим не согласились бы.

— На основании работ Дарли и Латана, — говорит психиатр Сьюзен Малер, — мы теперь должны знать, что лучший способ реагировать на возможный кризис — это проявить излишнюю осторожность.

Я беру маску и примеряю ее. Она охватывает мое лицо с громким сосущим звуком. На противогаз для моей дочки невозможно смотреть: это такое маленькое сконцентрированное олицетворение ужаса… Я беру его в руки, подзываю дочку и пытаюсь его на нее надеть, но она пятится и плачет, конечно. Помощь так трудно оказать!

2. Вы должны интерпретировать ситуацию как требующую от вас помощи

В 1964 году Джон Дарли и Бибб Латан не особенно интересовались изучением стилей кризисного управления. Они были молодыми психологами, преподавателями, стремящимися к успешной академической карьере. Потом кое-что случилось. Я привожу подробности не из-за их сенсационности, а потому, что они ярко показывают, насколько странными были реакции тридцати восьми свидетелей, которые все видели, но не оказали помощи.

Это случилось тринадцатого марта 1964 года, в пятницу тринадцатого. В Квинсе, Нью-Йорк, в предрассветные часы было холодно и сыро, ветер нес запах снегопада. Кэтрин Дженовезе, которую все обычно называли Китти, возвращалась домой после ночной работы в баре, где она была управляющей. Это была хрупкая двадцативосьмилетняя женщина с пышными черными волосами и тонким лицом эльфа. Она поставила свою машину на стоянке рядом с домом. Жила в своей квартире она одна.

Когда Кэтрин вышла из машины, было три часа утра. Сделав всего несколько шагов в сторону своего дома, она заметила пригнувшегося подозрительного человека, поэтому быстро развернулась и двинулась в сторону будки, откуда можно было вызвать полицию, на углу.

Кэтрин Дженовезе до будки так и не дошла. Человек, впоследствии идентифицированный как Уинстон Мосли, вонзил нож ей в спину, а потом, когда она обернулась к нему, еще и в живот. Хлынула кровь. Кэтрин вскрикнула. Она кричала: «О Боже! Меня ударили ножом! Помогите мне! Пожалуйста, помогите!»

В квартирах тесно стоящих окрестных домов зажегся свет. Мосли заметил это, но, как он признал впоследствии, «подумал, что никто не станет спускаться». Вместо того чтобы спуститься, кто-то крикнул из окна: «Оставь девчонку в покое!» Мосли отбежал, а Кэтрин, которой было нанесено несколько ран, отползла к двери книжной лавки и упала там.

Огни в квартирах погасли. На улицу опустилась тишина. Мосли, двинувшийся было к своей машине, оценил тишину и темноту и решил вернуться и закончить начатое. Сначала, впрочем, он открыл дверцу своей машины и сменил вязаную шапочку на шляпу с жесткими полями. Потом он медленно прошел по улице, нашел свернувшуюся в комочек окровавленную женщину и снова начал наносить удары ножом, целясь в шею и в гениталии. Кэтрин снова закричала. Она кричала и кричала. Прошло несколько минут, и в окнах опять зажглись огни — только представьте себе эти желтые огни, которые видели и Кэтрин, и Мосли, — такие близкие и такие далекие. Мосли снова отбежал, а Кэтрин каким-то чудом удалось добраться до подъезда своего дома, где через несколько минут и нашел ее Мосли, явившийся, чтобы докончить дело. Кэтрин звала на помощь, а потом кричать перестала и только стонала. Мосли задрал ее юбку и разрезал белье, обнаружив при этом, как он сказал на суде, что «женщина менструировала». Потом, не интересуясь, жива она или умерла, вытащил пенис, но эрекции не было; тогда он просто улегся на тело своей жертвы, и тут у него произошел оргазм.

Преступление заняло тридцать пять минут, с 3.15 до 3.50. Мосли нападал на Кэтрин трижды, и все это время она звала на помощь. Жители окружающих домов, те, что включали свет, могли и слышать, и видеть происходящее. Они не предприняли ничего. Тридцать восемь свидетелей следили из своих окон, как женщине наносились удары ножом. Только когда все было кончено, один из них позвонил в полицию, но к этому времени Кэтрин была мертва, и карета «скорой помощи» увезла ее труп. Было четыре часа утра, и свидетели отправились спать.

Сначала об убийстве писали, как о любом другом убийстве работающей женщины в Квинсе. Сообщение заняло четыре строчки в криминальном разделе «Нью-Йорк таймс». Вскоре, однако, редактор этого раздела A. M. Розенталь, который впоследствии написал книгу «Тридцать восемь свидетелей: дело Китти Дженовезе», узнал, что существовала большая группа людей, наблюдавших за убийством и абсолютно ничего не предпринявших, чтобы помочь жертве. Тридцать восемь человек, тридцать восемь нормальных мужчин и женщин, писал Розенталь, стояли у окон; они «слышали, как она в последние полчаса своей жизни звала на помощь, и не сделали ничего, абсолютно ничего, чтобы оказать ей помощь или хотя бы поднять тревогу».