Пуля уже в пути - Игорь Рябов

— Что здесь произошло, черт возьми?! — первым не выдержал гнетущего молчания Новиков.

— Именно этот вопрос я и хотел задать тебе, друг Коленька. — Я очаровательно оскалился и стал» похожим на голодного бульдога. — Всю ноченьку глаз не сомкнул, готовя тебе сюрприз. Так что все-таки происходит здесь на самом деле?

— А я почем знаю?! — возмутился он, гневно сверкнув глазищами.

Его спутник продолжал сидеть молча, насупившись, словно сыч.

— А ты что скажешь, старичок-боровичок? — обратился я к нему, слегка качнув стволом в его сторону. — Или русский язык забыл напрочь?

— Да нет, помню. Только я тоже ничего не понимаю, — как-то вяло отозвался он.

— Вот, — протянул я, почесав стволом за ухом. — Значит, мы все в одинаковом положении. Никто ничего не понимает. Но два трупа налицо. И они явно не в сад за яблоками залезли.

— Филин, прекрати! — Николай повысил голос. — Уж не думаешь ли ты, что кто-то из нас продался мафикам? Это же глупо…

— Я могу ручаться только за себя и за Оксанку. Именно нас пытались прикончить. А вот по каким борделям вы шлялись всю ночь, я не знаю. И с чего бы мне вам доверять? У тебя есть какие-нибудь другие разумные объяснения, как эти друзья вычислили нас здесь? Или как они оказались на дороге, поджидая нас именно в том направлении, куда мы ехали? А вертолет, спикировавший чуть ли не на голову?

Николай повесил голову, слушая, как я вдалбливаю вопросы, словно забиваю крышку гроба. А я все больше распалялся, и мысли метались в голове, как шальные. Не знаю, о чем он думал, но выкрикнули мы одновременно:

— Маячок!

И в глазах Новикова сверкнула радость. Оглядев друг друга, мы пришли к выводу, что в пятнистых комбезах маячкам взяться неоткуда. Никто же не мог знать заранее, что мы смоемся из темницы да и завалим именно этих охранников. Оставался один вариант.

— Ксюха! — крикнул я и встал, засунув пистолет за пояс. — А ну подь сюда, несносная девчонка.

Она появилась тут же, словно только и ждала этого, подслушивая под дверью.

— Скидавай свои шмотки! — приказал я строго. — Ты почему не сказала мне, что у тебя их забирали на вилле?

Она покрылась густым румянцем и стала стаскивать с себя куртку.

— А ты не спрашивал.

— Тоже верно, — усмехнулся я. — И когда это было?

— А сразу же, как только они выяснили, что вы сбежали. Меня обыскали и забрали куртку. Правда, через полчаса вернули.

Оксанка швырнула мне джинсуху и, еще больше засмущавшись, растерянно спросила:

— Что, и остальное тоже снимать?

— Куртки достаточно.

Я принялся не торопясь, миллиметр за миллиметром, ощупывать швы. Наконец в самом нижнем уголке попалось крохотное утолщение. Вспоров шов ножом, я извлек оттуда малюсенький радиомаячок. Зажав его в ладони, укоризненно посмотрел на Новикова, внимательно наблюдавшего за моими манипуляциями.

— Эх ты, Штирлиц ватный! — огорченно высказался я, отдав одежку Ксюхе. — Мог бы сразу догадаться и не морочить мне голову. И чему вас только в КГБ учили?

Михай, услышав зловеще-знакомую аббревиатуру, недовольно покосился на Новикова, словно тот и вправду был виновен во всех смертных грехах. Николай только пожал плечами:

— Не обращай на него внимания, Михай. Это у него такой плоский юмор неудачливого российского сыщика. К тому же частного. — И, уже обращаясь ко мне, продолжил, стараясь зацепить мое самолюбие: — А что ты сам-то не блеснул гениальной догадкой? Тоже мне, Шерлок Холмс нашелся.

— Да уж куда мне, — шутливо согласился я. — Я больше на Филиппа Марлоу похож. Постоянно поддатый, нескладный и неудачливый. Но только до поры до времени.

Положив маячок на стул, я от души врезал по нему рукояткой пистолета. Теперь можно быть абсолютно спокойными. Он свое отработал. И, став серьезным, произнес, выпрямляясь:

— Прошу прощения за несбывшиеся подозрения. И хитрая лисица порой в капкан попадает.

— Пустое, — махнул рукой Николай, словно инцидент был несущественным. — Я бы на твоем месте поступил, наверное, точно так же. Да и любой другой, у кого есть голова на плечах.

— Хорошо, — согласился я. — Какие тогда поступят предложения? И что делать будем с этими бедолагами?

Я указал на два трупа, развалившихся на полу.

— С этим мы без вас разберемся, — подал голос Михай. — А вот вам, ребятишки, придется переселиться.

— Но для начала нам всем стоит переодеться, — сказал Николай, указывая на сиротливо валяющиеся свертки. — Все-таки пятнистая форма — не самая лучшая маскировка. И если нас ищут, то наверняка у них есть описание наших примет, включая одежду. А в том, что поиски будут усиливаться, я не сомневаюсь.

Внимательно посмотрев на меня, Николай продолжил:

— А тебе, Филин, придется сбрить свои усы.

— А наголо не побриться? — возмутился я. — Без усов я, наоборот, буду, как клоп на ладони.

— Это еще почему?

— Да в Грузии девять десятых усатые ходят. Так что даже разговоров об этом слушать не хочу. Мои усы — вне обсуждения, как жена Цезаря.

Новиков недовольно пожал плечами, но спорить не стал.

— Упрямый ты, Филин!

— Какой родился, такой и есть.

Облачившись в стильный светлый костюм и темную рубашку, я почувствовал себя совсем другим человеком. Не хватало только галстука, широкополой шляпы и трости. Тогда меня смело можно было бы принять за богатого винодела, выбравшегося в городок прошвырнуться по борделям. Словом, я остался доволен своим нынешним видом.

Ксюшка выпорхнула из спальни тоже в новом облике. В белой кружевной блузке, так замечательно контрастирующей с черными локонами и смуглой кожей, и длинной цветастой юбке, доходящей чуть ли не до пят. Широко разбросив руки, она закрутилась в танце, отчего стала похожа на юную цыганку. Во всяком случае, от местных девчонок ее вряд ли отличишь.

— Тебе нравится, Гошик?

— Бесподобно, — сознался я, приложив руку к груди. — Не будь я твоим опекуном, влюбился бы по уши.

— Тебе что-то мешает это сделать? — хитро поинтересовалась Оксанка и, не дождавшись внятного ответа, обиженно показала язык, а затем скрылась в спальне.

Новиков облачился в джинсы и широкую цветастую рубаху навыпуск. С его сугубо российской рожей трудно прокатить за местного. Но вот на бестолкового туриста-янки, постоянно щелкающего фотоаппаратом и наивно-удивленно озирающегося по сторонам, он стал похож как две капли воды. К тому же его английский был без рязанского акцента, правда, более традиционный, чем у настоящего выходца с Запада. Единственная проблема была в том, что туристы-янки пока не решались толпами валить в Грузию, и к ним здесь не успели привыкнуть.

Но в целом впечатление от преобразований сложилось удовлетворительное. И мы собрались в путь.

— А можно, я и джинсовый костюм возьму с собой? — поинтересовалась девчонка, больше обращаясь ко мне, словно именно я командовал парадом.

— Бери что хочешь, — отозвался я. — Только «жучки» больше не таскай с собой.

Мы дружно уселись в колымагу, и, в очередной раз истошно заверещав движком, она завелась. Развернувшись в обратном направлении, Михай осторожно повел машину по дороге, словно боялся, что она может развалиться в любой момент.

Ксюшка вертелась на заднем сиденье, запечатлевая в памяти близлежащие окрестности, будто было что-то особенное в этих захолустных трущобах, вольготно раскинувшихся на окраине города.

А мне было наплевать на все. Единственное, что хотелось, так это поскорее вернуться в тесную двухкомнатную квартиру на двенадцатом этаже в своем родном Нижнем.

Глава 11

Следующие три дня прошли в полном спокойствии и абсолютной скуке. Единственным развлечением можно было бы посчитать приезд на место нашего нового обитания фотографа. Николай основательно взялся за изготовление фальшивых документов, по которым мы могли бы выбраться из этой негостеприимной страны и наконец-то отправиться домой.

Мы несколько раз спорили с Новиковым о том, каким должен быть этот путь. Собственно, спорил я, настаивая на скорейшем и прямом пути в Россию. А Николай больше отмалчивался или ссылался на то, что и сам не знает толком, когда и как мы отправимся в дорогу. Но исподволь он продолжал советовать мне встретиться с немецким миллионером. Однажды мне это надоело, и я высказался очень определенно:

— Слушай, юный друг нацистов, если ты еще хотя бы раз заикнешься об этом, то я сомневаюсь, что ты вообще когда-нибудь сможешь говорить. Ты меня ясно понял?

— Понял, — недовольно пробурчал он, но не угомонился. — Только тебе, Филин, все равно рано или поздно придется это сделать. В покое тебя не оставят.

— Это кто же такой настырный? — криво ухмыльнулся я. — Уж не ты ли? Или заложишь меня своим партийным боссам с потрохами?

— Они и так уже почти все знают. Или ты думаешь, что нам помогают выбраться из этого дерьма за твои красивые глазки? Так что, Гоша, я бы на твоем месте не искал дополнительных приключений на собственный зад.