Запретная земля - Кейт Форсит

В холодных серых сумерках следующего утра всадники собрались и отправились в путь, на прощание подарив циркачам мешок сушеных ягод козопляса и несколько бушелей местного зерна в качестве платы за представление. Буквально за считанные минуты на том месте, где они стояли, остались лишь островки примятой травы да несколько обугленных проплешин на земле. Циркачи тоже снялись с лагеря, почти так же быстро, как и всадники, и к тому времени, когда взошло солнце, они уже были в пути, направляясь к лиловой линии гор, то поднимавшейся, то снова исчезавшей на далеком горизонте.

В тот вечер Моррелл натянул между двумя столбами веревку, и Финн попыталась пройти по ней. Всеобщий смех, которым были встречены ее неуклюжие попытки, лишь укрепил ее решимость, и она тренировалась до тех пор, пока не смогла пройти от одного столба до другого, ни разу не упав.

— Ну ладно, на худой конец мы сможем нарядить тебя шутом, и будешь развлекать толпу кривлянием, — ухмыльнулся Моррелл. — Ты прямо как мельница, так молотишь руками.

— Ну, погодите у меня! — воскликнула Финн. — Я буду танцевать и крутиться колесом на веревке, вы и глазом моргнуть не успеете!

— Ты даже на земле колесо не умеешь делать; с чего ты взяла, что научишься делать это на веревке? — сладким голосом осведомилась Брангин, и Финн лишь вскинула голову, не в состоянии выдумать достойный ответ.

Но после обеда ее уязвленная гордость получила некоторое удовлетворение, когда Дайд начал учить их словам самых популярных баллад. Послушав пение Брангин всего лишь несколько тактов, Дайд как можно деликатнее предложил ей во время представлений собирать у зрителей монеты.

— Ты такая красавица, что выманишь уйму золота у тех, кто мне бросил бы медяки, — сказал он.

— Тем более что если бы они услышали твое пение, то закидали бы нас гнилыми помидорами, — довольно вставила Финн. — Да тебе просто медведь на ухо наступил!

Дайд закатил глаза.

— Большое тебе спасибо, Финн!

Брангин покраснела до корней волос, но ничего не сказала. Через некоторое время она поднялась и пошла посмотреть, как Нина делает упражнения на растяжку позади фургона. Финн смогла расслабиться и насладиться музыкой, с удовольствием единолично завладев вниманием Джея, Эшлина и Дайда. Как всегда, Дайд сыпал шутками, каламбурил и острил, а его проворные смуглые пальцы летали над струнами верной гитары, играя балладу за балладой. Хотя Финн и веселилась от всей души, она все-таки смеялась чуточку громче и дольше естественного, время от времени бросая взгляды на Брангин, чтобы удостовериться, что та достаточно страдает. Но Нина была слишком доброй девушкой, чтобы позволить Брангин грустить. Вскоре они уже весело хихикали, разучивая танец, который три незамужние тетушки Ник-Шан ни за что не одобрили бы.

Напевшись и насмеявшись до хрипоты, Финн и Эшлин улеглись, глядя на костер и слушая Джея и Дайда, игравших для собственного удовольствия. Все подтянулись поближе, ибо два друга творили своей музыкой истинное волшебство, от которого у Финн защипало в глазах, а сердце переполнила какая-то непонятная щемящая тоска. Дайд отложил гитару и взялся за маленький кларзах, усевшись на поваленный древесный ствол и положив его на колени. Джей стоял — высокая худая тень в ночи, со скрипкой, поднятой к подбородку, раскачиваясь и изгибаясь, и его смычок вдохновенно летал над струнами.

Когда они наконец закончили и все стали укладываться, Финн сказала Джею совсем тихо:

— В твоих пальцах всегда скрывалась магия, Джей, но я клянусь, что сегодня ты играл лучше, чем все, кого я когда-либо слышала.

— Спасибо, — сказал он тихо и просто. — Это все моя viola d'amore. У нее очень запоминающийся голос, правда? Ты знаешь, что ее сделала сама Гвиневера Ник-Синн? Энит говорит, что это одно из величайших сокровищ клана Мак-Синнов, и оно никогда не должно было попасть в чужие руки. Но то, что однажды подарено, нельзя отобрать, так что теперь она моя. Я каждый день благодарю за нее Эйя.

Он нежно прижал к себе прекрасную виолу, легонько пробежав пальцами по грифу, вырезанному в форме стройной женщины с завязанными глазами. Финн почувствовала укол ревности, но сказала искренне:

— Да, у нее поистине прекрасный голос. Но дело не только в ней, Джей. Дело и в тебе тоже. Ты настоящий чародей.

— Большое тебе спасибо, — отозвался он смущенно. — Мне повезло, что меня учит Энит, она самый великий музыкант, какого я когда-либо знал. Пусть она даже всего лишь старая цыганка, как когда-то сказал Диллон. — В его голосе прозвучала горечь.

— Ой, да Паршивый только и умел, что приказы раздавать. Что он понимает? — беспечно отмахнулась Финн. — Я считаю, что Энит просто восхитительна.

Следующие несколько дней волнистая голубая линия холмов почти не приблизилась, оставаясь все так же далеко на горизонте, поскольку труппа преодолевала едва ли больше двадцати миль в день. В Тирейче было мало дорог, а лошади везли тяжелую поклажу, так что им приходилось часто давать отдых. Финн проводила большую часть времени с Дональдом на охоте, в результате чего стала действительно меткой и быстрой, а вечерами пела вместе с циркачами у костра и тренировалась в хождении по канату. Для Финн это были очень счастливые дни, и она наслаждалась свободой.

Постепенно холмы, маячившие на горизонте, стали более крутыми и темными, а продвижение каравана замедлилось по мере того, как холмистые равнины перешли в предгорья. Труппа дала представление еще перед одним караваном всадников, и плата, полученная за это выступление, существенно пополнила их запасы. На следующее утро они добрались до тракта и начали восхождение на Белочубые Горы.

Дорога петляла, проложенная таким образом, чтобы подъем был не слишком крутым. Повсюду были видны следы недавнего ремонта, а вдоль дороги им встретилось несколько постоялых дворов, где путники могли остановиться на ночлег. В одном из них Морреллу удалось получить плату за представление беконом и виски, чему он был несказанно рад.

Дорога была оживленной, и они встречали много купцов с обозами, груженными лесом, тканями, пряностями, стеклянной посудой и мешками с зерном. Все они направлялись на запад и с жадностью выспрашивали о новостях из Рураха и Шантана, качая головами, когда узнавали о том, что Фэйрги пробрались уже до пятого озера. Некоторые беспокоились, не вернуться ли им назад, но в конце концов все же продолжали путь, не желая упускать прибыль. Циркачи играли перед всеми, получая разнообразную плату от клетки с живыми цыплятами до новых украшенных чеканкой ножен для палаша Моррелла.

Потом на несколько дней зарядили дожди, и они шагали, страдальчески вжав головы в плечи, мокрые до нитки. Девушки спали в фургоне, пытаясь найти место, чтобы вытянуться среди бочонков с виски и элем, жестянок с чаем, медом и сушеными фруктами, ящиков с музыкальными инструментами, мешков с овсом и мукой, копченых окороков, связок сухих трав и латаных-перелатанных костюмов, висящих на крючках. Финн даже начала думать, что жизнь банприоннсы была совсем не такой ужасной; по крайней мере, у нее был замок, в котором можно было укрыться от дождя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});