Как замутить с сестрой лучшего друга (ЛП) - Куинн Меган

— Готов? Первое, что приходит на ум.

— Понятно. — Закрываю глаза и откидываю голову на спинку дивана. — Валяй.

— В идеальном мире сколько длится прелюдия?

Я склоняю голову набок и приоткрываю один глаз, приподнимая бровь.

Она тычет ручкой в мое плечо.

— Не думай, отвечай.

— Ты застала меня врасплох. Я не знал, что это будет что-то сексуальное.

— Я должна охватить все аспекты. А теперь ответь на вопрос.

— Ладно, давай посчитаем, пять минут сосания каждой сиськи, пять минут на каждую внутреннюю часть бедра, десять минут на траханье языком киски, возможно, две минуты на пощипывание сосков, потом мочки ушей, покусывание шеи…

— Эти вопросы называются «быстрого реагирования» не просто так. Мне не нужно описание, только ответ.

— Эм… сорок минут. Если я хочу быть доскональным. — Она ухмыляется и качает головой, словно не верит мне. — Что это за взгляд?

— Ничего.

— Э-м, нет, ты меня оцениваешь. Сорок минут — достойное время.

— Сорок минут — самое долгое время, которое когда-либо указывали.

Ха. Я заложил руки за голову и небрежно закинул одну ногу на другую.

— Это потому, что многие мужчины не умеют трахаться так, как я.

— Сорок минут прелюдии — абсурд, Брэм.

— Сорок минут прелюдии должны быть нормой. Сорок минут дают мужчине так много времени для того, чтобы сделать то, что ему нужно.

— И что же?

— Это дает мужчине время исследовать тело своей женщины, дразнить ее, дразнить и доводить до оргазма, не доводя до предела, оставляя ее мокрой и жаждущей большего.

Ее рот приоткрывается, и, черт возьми, я хочу сократить расстояние между нами и засунуть язык прямо ей в глотку, показать, о чем именно говорю.

— Э-м… хорошо, — наконец говорит она, возвращаясь к своим записям.

— Что насчет тебя, какое у тебя время прелюдии?

— Определенно, не сорок минут.

— Ах, у тебя никогда не было прелюдии сорок минут, потому что если бы была, ты бы сказала сорок минут.

Она прочищает горло.

— Двигаемся дальше. Если человек, с которым ты встречаешься, пришлет тебе непристойную фотографию, как ты отреагируешь?

— Подрочу.

Легко.

Ее милый носик морщится.

— Серьезно?

— Да, черт возьми. Разве не в этом смысл непристойной фотографии? Чтобы возбудить другого человека? Так что, если я заведусь, то позабочусь об этом. Подрочу. — Касаюсь ее блокнота. — Запиши это.

Джулс усмехается и что-то записывает. Пока она занята, я спрашиваю:

— Сколько раз в неделю ты прикасаешься к себе?

Ручка в ее руке замирает, она ничего не говорит, просто сидит неподвижно. Боже, я очень хочу, чтобы она ответила «множество раз». Хочу знать, что она заботится о себе, по крайней мере, пять раз в неделю, но, зная, насколько консервативна Джулия в ответах на все мои вопросы, не думаю…

— Четыре раза в неделю.

Э-э… я правильно расслышал? Она выпрямляется, рот приоткрыт, глаза быстро моргают, я приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

— Ты мастурбируешь четыре раза в неделю?

— Иногда, — застенчиво отвечает она. — Не делай вид, что ты этого не делаешь.

— Черт, я сделал это сегодня утром, мне не стыдно в этом признаться. Я просто удивлен, что ты это делаешь.

Она пожимает плечами.

— Когда у тебя есть правильные игрушки, это доставляет удовольствие.

Ладно, мне нужна гребаная минутка.

Всего одна гребаная минута.

У Джулии Уэстин есть игрушки.

Игрушки.

И не просто игрушки. Правильные секс-игрушки. Черт, я вижу ее, извивающуюся на своей белой кровати, светлые волосы разметались по подушке, грудь вздымается, соски напряжены, бедра дрожат, когда ее руки умело работают вибратором над клитором.

Ее рот приоткрыт, стон срывается с губ, пальцы ног подгибаются.

Черт возьми, я тверд, как камень, и становлюсь тверже с каждой секундой.

С трудом сглатываю, и когда, наконец, открываю рот, у меня выходит какой-то писклявый звук:

— Что за игрушки?

— У меня есть вибратор и фаллоимитатор со стимулятором клитора.

Святое. Дерьмо.

— Нет, блядь, не верю, — говорю я в недоумении.

Она кивает и постукивает ручкой по блокноту.

— Поверь. Именно поэтому одинокой девушке удается пробираться по улицам Нью-Йорка, не оторвав никому голову.

— Вот дерьмо.

Провожу рукой по волосам.

Она наклоняется вперед и снова тычет в меня своей ручкой.

— И запомни правило: то, что сказано между нами, остается между нами. Мне не нужно, чтобы ты проболтался моему брату о том, что я прячу в тумбочке.

— Они лежат в твоей тумбочке?

— Предлагаю двигаться дальше. Ты когда-нибудь записывал секс-видео?

Но я хочу ещё поговорить о ее секс-игрушках. Нет. Я хочу понаблюдать, как она играет со своими игрушками, ублажая себя, пока я дрочу. А потом я вылижу ее, трахну так сильно, что она увидит звезды, а потом снова вылижу её. Ебать копать. Если бы Джулия только знала, как близок я к тому, чтобы швырнуть ее на стол и задрать платье… Как, черт возьми, мне избавиться от этого образа в своем сознании, чтобы продолжать отвечать на вопросы?

— Джулия, дай мне минутку. У тебя есть секс-игрушки. Это чертовски сексуально.

— Брэм. Прекрати. Нам нужно…

— Нет. Блядь. Дай мне минутку. Парни — визуалы, а у меня чертовски богатое воображение.

Судя по учащенному дыханию и едва слышному писку, срывающемуся с ее губ, она испытывает тоже, что и я. Боже, я хочу ее. Прямо сейчас, блядь. Но это абсолютно исключено. Пока что.

— Брэм…

— Просто дай мне гребаную минуту.

Думай, Скотт. Думай о чем угодно, кроме игрушек. С кем я сегодня встречался? О да. Скучный мистер бла-бла-бла откуда угодно. Каждая минута, проведенная с ним, была пыткой. Неприятный запах изо рта. Флаг в штанах немного приспустился. Хорошо. Ладно, я справляюсь. Выдыхаю и говорю:

— Хорошо. Следующий вопрос.

Смотрю на нее, когда она не сразу заговаривает, и все, что вижу — это потрясение.

Она совершенно не осознает, насколько сексуальна. Не знает, что может меня возбудить.

Боже. Эта женщина.

— Джулс…

— Точно. Ага. Хорошо. Ты когда-нибудь записывал секс-видео? — С тобой. Да.

— Нет, то, что я богатый ублюдок, не позволяет мне этого сделать.

— Разумною — Она заправляет прядь волос за ухо. — Что самое лучшее женщина может сделать для тебя в постели?

— Довериться мне. Легче простого. Просто довериться мне.

Мой ответ притягивает ее взгляд к моему.

— Это лучший ответ, который я когда-либо слышала.

— Да? — Шевелю бровями. — Получу ли я дополнительные баллы?

Она хихикает.

— Нет.

— Ты когда-нибудь открывала дверь без одежды, Джулс?

Она снова смеется и покачивает головой.

— Нет, и не планирую.

Она такая милая, когда смеется.

— Да ладно, это же весело, — Делаю приглашающий жест рукой. — Добро пожаловать в мой дом, и на случай, если тебе интересно, это мой затвердевший член, и он будет ждать тебя в спальне.

— И тут мимо проходит твой сосед…

— Для меня это не проблема. Я живу в пентхаусе.

— Ох, я забыла, — поддразнивает она. — Ты обеспечен.

— Во многих смыслах, Джулс. Я обеспечен во многих смыслах.

***

— Итак, как думаешь? Я получу пятерку?

Город погрузился во тьму, свет в здании горит только в коридорах, а на этаже царит жуткая тишина. Последние пару часов Джулия задавала мне вопросы, а я время от времени вставлял свои, не перегружая ее, но получая от достаточно информации, запоминая ее и, надеясь, использовать в другой раз.

Как ее игрушки. Черт, надеюсь, когда-нибудь я смогу покопаться в ее тумбочке.

На двоих мы съели пять печений, выпили два пакетика молока и апельсин. В какой-то момент мы переборщили со сладким, слишком много хихикали словно идиоты, и теперь все резко обрывается, когда я пытаюсь скрыть очередной зевок.

— По окончании ты не получишь оценкую — Двери лифта закрываются, и Джулия поворачивается ко мне, прислонившись плечом к стене. — Но судя по вопросам, на которые ты ответил, и по тому, как ты на них отвечал, у меня уже есть некоторые идеи относительно того, какой у тебя цвет.