Преследование - Юрий Константинов

Градов не ответил, и его молчание собеседник истолковал по-своему.

— Если вы из тайной полиции, нечего комедию ломать, — проворчал он. — Вам не хуже меня должно быть известно, что каждый, кто попадает в штат лаборатории Глауха, предварительно должен выдержать серию специальных тестов на качество памяти. Очень многое требуется держать в голове — патрон не доверяет компьютерам. Серии контрольных экспериментов, номера и формулы препаратов, массу других данных. Да, любой из нас носит в себе досье какого-нибудь открытия Глауха, — повторил бритоголовый, — поэтому его так обеспокоило исчезновение Петера.

— Какое же открытие доверено вам?

— Достаточно ценное, — произнес Чивер. В сумраке его глаза настороженно блеснули. — Можете мне верить. Настолько ценное, что способно обеспечить мою старость. Только не рассчитывайте, будто я выложу его прямо тут, за здорово живешь.

— Какая цена вас устроит, Чивер?

— О цене поговорим потом, — сказал, усмехнувшись, бритоголовый, — в мегалополисе. Учтите, я рассчитываю на солидный куш.

— Вот как?

— Другого источника информации вам здесь не отыскать, хоть умри. Петер не скажет ни слова, это фанатик. Здесь все фанатики, Глаух умеет подбирать людей. Он ошибся единственный раз — в случае со мной. Я не создан для подобной жизни, хотя раньше и думал иначе. Вся эта конспирация у меня в печенках сидит, я уже с трудом сдерживаюсь, когда вижу недоверчивую физиономию Ричардса. Черномазый — правая рука Глауха, отвечает за безопасность. Он вездесущ и всех подозревает. Поразительное умение Глауха изменять характер рефлекторных реакций животных и насекомых, подчиняя их своей цели, Ричардс использует по-своему, так сказать, в интересах службы. Для создания биологической сторожевой зоны. Сюда трудно проникнуть незамеченным.

Градов подумал, что Элен Кроулк в своих предположениях попала в самую точку.

— Наверное, я слишком много болтаю? — спросил Чивер. — Вы уж простите меня. Соскучился по собеседнику. Почти все время в лесу, а со здешним народом не очень-то разговоришься.

— Почему же Глаух так настойчиво скрывает от посторонних глаз свои открытия? — спросил задумчиво Градов.

— Не он первый, кто поступает таким образом, — ответил бритоголовый. — Я слышал, еще в Древней Индии существовал некий властитель, основавший общество с целью засекречивания опасных для человечества открытий. Может быть, уже тогда предполагали, что любое из них способно со временем стать оружием.

— И вы всерьез верите, что в наше время такое открытие можно сохранить в тайне?

— Но ведь Глауху это удавалось до сих пор, — просто сказал Чивер.

— Ваш Глаух биолог. Обыкновенный биолог. В отличие от своего приятеля Сторна, он не разрабатывает совершенные автоматические системы для убийств.

— Разумеется, — подтвердил бритоголовый. — Мы здесь имеем дело совсем с иными системами. Только вы очень ошибаетесь, если думаете, что они не в состоянии сотнями косить людей, когда понадобится.

— Понадобится? Что вы имеете в виду?

— У Глауха мания на каждом шагу обнаруживать признаки подготовки к тотальной войне. Суть его идеи в том, чтобы предотвратить возможную катастрофу, раздавить ее в зародыше, используя самые неожиданные средства.

— Какие именно?

— Сие одному богу ведомо, — вздохнул Чивер. — Богу и Глауху. Я располагаю лишь небольшой частицей его открытий, как и любой из нас, имея самое общее представление о главной идее. О великом предназначении, ради которого мы ведем эту странную жизнь вдали от магалополиса. Возможно, те, кому Глаух доверяет, осведомлены лучше. Например, Ричардс. Я же с некоторых пор впал в немилость и вынужден довольствоваться скудными подачками информации.

— Из-за чего? Вы пытались возражать Глауху? — спросил Градов.

— Здесь не принято ему возражать, — проговорил собеседник. — Поймите, все мы тут вместе взятые — ничто по сравнению с Глаухом. Его научным гением. Если я в чем-то не согласен с ним как человеком, это совсем не означает, что я не преклоняюсь перед Глаухом-ученым. И тем не менее, однажды я имел дерзость заметить, что бороться со злом так, как предлагает учитель, — абсурдно. Знаете, что ответил Глаух? Если абсурдна сама жизнь, она не может не провоцировать еще более абсурдных форм протеста. И чем нелепей, абсурдней выражение этого протеста, тем больше шансов его реализовать. Понимаете? Глаза Глауха, когда он говорил это, пылали таким вдохновением, словно учитель излагал сокровенные постулаты своей веры.

— Возможно, так оно и было, — сказал Градов.

— Возможно, — согласился Чивер. — Однако для меня такая вера неприемлема.

— Почему?

Бритоголовый отозвался не сразу.

— Не так-то просто объяснить, — проговорил, медленно проведя ладонью по гладкой коже, обтягивающей череп. — Глаух убежден, что Территория — потенциальный источник глобального зла, которое он обязан укротить. Наши коттеджи в лесу патрон часто сравнивает с неким символическим предохранителем, который должен сработать до взрыва. Нам суждено облагодетельствовать человечество? Пусть так. Но ведь зло не бывает абстрактным, — воскликнул бритоголовый. — Как и добро. Значит, рано или поздно мы ввяжемся в драку. Начнем уничтожать одних ради других. Сколько мы уничтожим — сотни, тысячи? Никто этого не знает: ни я, никчемнейший винтик в механизме непостижимого замысла Глауха, ни он сам. Глаух-уче-ный почти всемогущ, но Глаух-человек может ошибаться. Что если события повернутся вовсе не так, как он предполагает? Если распрекрасная в теории идея Глауха о нашем великом предназначении покроется заскорузлой кровавой коркой?

— Вот чего вы боитесь! — поднял голову Градов, пытаясь разглядеть выражение глаз Чивера. Но во тьме вместо лица перед ним неясно маячило лишь круглое светлое пятно.

— Да, боюсь стать убийцей, — подтвердил бритоголовый. — Лучше уж предателем, чем убийцей. Сегодня я подслушал, как вы говорили о Сторне — там, в лаборатории. Он похитил чужой мозг. Чужой мозг!.. — Голос Чивера дрогнул. — А Глаух воспринял это как нечто само собой разумеющееся. Ну пусть Глаух, он и сам в состоянии творить невероятное, правда, в иной области. Но ведь и мы, мы все не поразились, не ужаснулись. Мы привыкли быть жестокими, а это значит, что мы можем привыкнуть убивать, вот что страшно!.. Чивер умолк, переведя дыхание. Потом сказал:

— Рисковать своим будущим я не желаю. Подвижника, способного отдать жизнь в борьбе против зла, которое повсюду мерещится Глауху, из меня не получится. Я обыкновенный экспериментатор, а не подвижник. Хочу прожить век спокойно и хотя бы в относительном комфорте. Поэтому я выхожу из игры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});