Язверь (СИ) - Лебедева Елена Алексеевна

— Что вы сделали со скамами?

«Проклятое горло, проклятый Славик».

Скамы находятся там, где им самое место. Не волнуйся, тебя не тронут.

Гера вздохнула, вспомнила про побочку.

— Ладно, хоть хвост за ночь не отрастет.

— Не отрастет, но расслабляться не стоит. Будут перемены. Частично ты теперь скам.

Насколько? Наполовину, — Никита сказал это так обволакивающе спокойно, как будто они говорили о совместной поездке в Швейцарию. А если худшая половина выйдет из-под контроля? Тогда ты нападешь на меня.

Они встретились взглядом. В глазах Геры было слишком много растерянности, и лицо Никиты как будто оттаяло. Ей захотелось продлить эту эмоцию Ника:

Обещаю, что не нападу на тебя. Я не могу причинить тебе боль!

Они смотрели друг другу в глаза, как два человека, которым выпало встретиться на горной тропинке аккурат над ущельем. Как будто каждый отвечал за судьбу другого; одно неверное движение, и нога подвернется.

И тут она поняла, что они не одни. В дверном проеме был третий, она уловила его силуэт.

— Ты не станешь до конца скамом, если привыкнешь к противоядию, — произнесла тень.

Она снова вздохнула.

— Крис! Я думала, мы с Ником говорим без свидетелей.

Гере стало неловко; друзья видели ее истерзанной, истекающей кровью. Она заглянула под одеяло; вместо привычной одежды на ней мужская пижама. Она постаралась не выдать эмоций.

— Не волнуйся, — сказал Ник. — Главное, ты жива и здорова.

Как друзьям удалось так вовремя подоспеть, оставалось гадать. Наверное, они следили за ней. Никита с недавних пор к ней неравнодушен, мог подстраховаться, понаблюдать, чтобы она не допускала ошибок. Позже она поняла, что все так и было.

Ей объяснили, что на кухне нехорошей квартиры был Транспорт. Из-за этого скамы и облюбовали квартиру.

— Нужно было мне сразу сказать.

— Никто не думал, что на тебя нападут. Но раз так случилось… — Крис поморщился, — пора тебе знать правду.

Упругий комок подкатил к горлу, и она нервно сглотнула.

Крис продолжал объяснять:

— Задача скама — заманить лемурга в ловушку. Схемы охоты разные. Часто лемурга соблазняют сладкой наживкой: подходящими к ситуации мужчиной или женщиной. Тактика напоминает методы ЦРУ, так в управлении вербуют агентов. Когда наживка проглочена, лемурга убеждают, что перспективы у отношений серьезнее некуда. Бывали случаи, когда на оргию к скамам попадали прямо из ЗАГСа. Жертва сама приходила на свой же банкет.

Каннибализм наших предков — не что иное, как поедание скамами лемургов, — подвел черту Никита. — Пауки ведь тоже охотятся, — добавил Крис.

Какое там! Пауки против скамов — ангельские создания. Пауков такими природа сделала, это вопрос выживания. А скамы убивают для удовольствия.

Никита больше не смотрел ей в глаза. Когда он заговорил о Славике, его слова прозвучали безразлично:

— Тот, с кем ты уехала, был твоим бывшим? Думала, он человек?

Она отрицательно затрясла головой, как будто хотела избавиться от всего и от прошлого в том числе. Лучше бы не объясняться с Ником. Сделать вид, что ничего не случилось.

— Я запуталась. Может быть, это гипноз был?

Ник миролюбиво ответил:

— Не вини себя. Ты же не знала, что этот моральный урод с первого дня хотел тебя съесть.

Геру оставили в одиночестве. Времени на размышления было достаточно. Только как ей быть с эмоциями: с сожалением, с досадой, с ужасом, со страхом потерять Никиту? Нечто, что в ней поселилось, могло причинить вред любимому человеку. Как быть, если она превратится в скама — монстра, пожирающего себе подобных?

Голова продолжала болеть. Нет, она больше не испытывала боли, вместо этого через нее как будто просачивалась вибрация. Когда она поняла, в чем причина, рассмеялась.

Волны исходили извне — от мобильного телефона, который лежал на комоде под телевизором. Она с трудом доковыляла до комода, взяла его в руки.

Звонила матушка.

— Деточка, куда ты пропала?

— Мам, я сегодня ночую не дома. Пожалуйста, не сердись. Я взрослая и имею право на личную жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но матушка и не думала ей выговаривать. Новость ее порадовала.

— Выходишь замуж за Славика? Не затягивай, деточка. Тебе уже двадцать семь.

— Помню. Не переживай, разберусь.

Раз уж она встала, решила сделать еще пару звонков.

— Леонид Анатольевич, можно мне за свой счет взять несколько дней?

— Непредвиденные обстоятельства?

— Страшно непредвиденные. Очень вас прошу. Я все отработаю.

— Хорошо. Только теперь никакой премии к Новому году.

Позвонила Кате.

— Гера, где тебя носит? Тебя из милиции спрашивали.

— Из милиции? — она вспомнила про Вадика.

— Следствие в курсе, что ты не видела ничего подозрительного. Показала им твою фотографию. Теперь ты вне подозрений, — Катя сделала паузу. — А еще тебя Славик искал.

— Что хотел?

— Спрашивал, знаю ли я твоего нового френда. Сказала, что не знаю. Я ведь не в курсе. У тебя кто-то еще есть?

— Теперь кто-то есть, Катя. И этого человека я больше не брошу.

— А как же Славик?

Она помолчала и ответила твердо:

— Славик — никак. У меня есть Никита.

Никто из бывших Геры не предлагал ей совместную жизнь. Все они обычно обзаводились ключами от жилья близких друзей. Так поступал Илья, так делал Славик. Гера повидала разные квартиры: спартанские однокомнатные, холостяцкие студии, апартаменты многодетных семей, уехавших за рубеж отдохнуть. Со временем она устала от встреч на чужой территории, но ничего не менялось — возлюбленные продолжали водить ее по квартирам, от этого становилось приторно, будто бы она перебрала с шоколадом. Время шло, годы текли сквозь пальцы.

Никита стал первым, где Гера, пусть на короткое время, но освоилась. Неделю она отлеживалась, и он за ней терпеливо ухаживал. Завтрак в постель, приготовленный Крисом обед, ужин при свечах. Гера привыкла к синей зубной щетке в ванной, к грязным носкам в коробке с журналами, к жужжанию его электрической бритвы, к частым визитам Криса. Вопреки ее представлениям о холостяцких квартирах, у Никиты было уютно.

Ник оказался мягким, удобным, домашним — не таким, каким она его представляла.

Гера быстро встала на ноги, как будто организм полностью обновился. Ник объяснял это живучестью скамов, ведь Гера, по его словам, обрела их способность к регенерации.

— Я счастлива, что ты рядом, — говорила она.

— Со мной то же самое, — улыбался он. — Я ведь перед тобой виноват. Должен был предупредить.

— Не виноват. Не бери на себя чужую вину.

Они обнялись. Гера положила голову к нему на плечо и тихо заплакала. Ей было так спокойно и радостно в его объятиях. Он целовал ее в шею. Поцелуи были нежными, неторопливыми. Она знала, что им некуда торопиться. Они не позволяли себе ничего, кроме этих медленных поцелуев.

— Расскажи мне, куда ведет Транспорт с колеса обозрения?

Ник перестал ее целовать, но сделал это с сожалением:

— Там особенный Транспорт, единственный в своем роде. Когда-нибудь я свожу тебя в необычное место.

— А если я сама это сделаю, без тебя?

— Без меня ты не сможешь вернуться.

Разговор в промежутках между проявлениями их странной любви долгое время не давал Гере покоя. Новая тайна, связанная с кротовыми норами, влекла ее. Что это за измерение, в которое она не сумеет попасть без разрешения Ника? Разве кто-то может ей запретить? Она постоит за себя, если что-то случится.

Она полностью выздоровела. Раны, нанесенные Славиком, зажили, следов не осталось. Тело налилось силой, будто бы вместе с ядом в кровь попало лекарство от всех болезней.

Страхи больше ее не терзали, и уверенность в неуязвимости погнала ее прочь из квартиры.

Сбежать было просто. Гера переоделась, закинула в рюкзак вещи и переступила порог. Хлопнула дверь. Она пожелала удачи всем, кто остался внутри.