НКВД против гестапо - Виктор Кузнецов

Наиболее активная работа гестапо началась во второй половине августа 1942 г. Сам Шульце-Бойзен был взят под стражу 30 августа 1942 г. Остальные члены его группы и группы Харнака были схвачены гестапо в сентябре того же года. Ильзу Штебе арестовали 12 сентября, но Рудольф фон Шелиа находился на свободе до 29 октября.

В одном лишь Берлине были арестованы 118 человек, замешанных в деле «Красной капеллы». Первыми на скамье подсудимых оказались следующие лица:

Харро и Либертас Шульце-Бойзен,

Арвид и Милдред Харнак,

Ганс Коппи,

Курт и Элизабет Шумахер,

Хорст Хайльман,

Герберт Голльнов,

Курт Шульце,

Иоганн Грауденц,

Эрвин Гертс,

Эрика фон Брокдорф.

Все были признаны виновными, кроме Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф, над которыми должен был начаться новый процесс. 22 декабря, через три дня после окончания процесса и отказа Гитлера смягчить наказание, состоялись первые казни. Исполнение приговора над Гербертом Голльновом и полковником Гертсом было отложено, с тем чтобы они могли дать показания по делу Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф. Вместо них отправили на казнь Ильзу Штебе и Рудольфа фон Шелиа. Судя по документам, после вынесения смертных приговоров участникам «Красной капеллы» двое из них покончили жизнь самоубийством и сорок девять казнены.

Прокурор ВВС, д-р Манфред Редер, председатель суда, сообщил, что приговоренные по делу сети «Красная капелла» Шульце-Бойзена и Харнака относились к следующим профессиональным группам:

29 % — лица с высшим образованием и студенты;

20 % — профессиональные военные и государственные служащие;

21 % — художники, писатели и журналисты;

17 % — представители вооруженных сил;

13 % — рабочие и подсобники.

По подсчетам Редера, шпионская деятельность «Красной капеллы» привела к гибели около 200 000 военнослужащих вермахта. Мнение адмирала Канариса, шефа абвера, было таким же.

Д-р Адольф Гримме, бывший до 1933 г. прусским министром по делам культов, 15 сентября 1945 г. направил британской военной администрации Ганновера обвинение, в котором указывал, что д-р Манфред Редер совершил преступление против человечества, вынеся смертные приговоры участникам берлинской группы «Красной капеллы». Кроме д-ра Гримма 1 февраля 1947 г. к английской военной администрации обратились с аналогичными обвинениями писатель Гюнтер Вайзенборн и известная переводчица и филолог Грета Кукхоф; заявления были направлены в Международный военный трибунал в Нюрнберге. Госпожа Кукхоф писала:

«Я убеждена, что следует предпринять основательное расследование по делу д-ра Редера. Вследствие его жестокого приговора в отношении д-ра Харнака и Шульце-Бойзена была погублена одна из самых серьезных групп [немецкого] Сопротивления. Эта группа попыталась покончить с нацистским режимом, действуя изнутри, и пришла к выводу, что лишь посредством сотрудничества с демократическими и социалистическими народами можно успешно свергнуть режим. Эта группа была единственной организацией Сопротивления, в которой состояла американка, Милдред Харнак, женщина, которой была предоставлена честь возглавить перед войной берлинский клуб американских женщин. Доктор Редер опасался, что эта группа представляет собой опасность для нацизма, а не для Германии».

В работе «Сопротивление в Третьем рейхе», изданной Объединением лиц, преследовавшихся нацистским режимом, содержится следующая оценка роли «Красной капеллы» для Германии:

«Эта группа все чаще использовала практику, при которой определенные ее участники получали конкретные задания. Д-р Ион Риттмейстер должен был прослушивать передачи зарубежных радиостанций. Собранная им информация использовалась в учебных программах, листовках и газете «Иннере фронт» («Внутренний фронт»). Война в эфире во время Второй мировой войны играла значительную роль. Группы Сопротивления Шульце-Бойзена и Харнака посылали сигналы немецкому народу, убеждая его в бесполезности и преступном характере этой войны. Они хотела показать демократическим народам других стран, что голос свободы, человеческого достоинства не задушен в немцах, несмотря на террор и преследование со стороны гитлеровского режима. Таким способом они вели героическую борьбу, отстаивая интересы Германии».

Правда, иного мнения придерживался Ульрих фон Кассель, немецкий посол в Италии, который после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. был казнен. Он в свое время писал, что группа Шульце-Бойзена представляла собой «широкомасштабный коммунистический заговор»:

«Фанатики, движимые ненавистью к режиму, стремились к созданию эрзац-организации в случае большевистской победы… В светских салонах, в приемных министра, в коридорах Главной штаб-квартиры говорили об этом нарыве, этом зловонии, заражавшем воздух Третьего рейха. Всякий полагал, что знает об этом все; а то, чего не знал, то выдумывал. Вся эта история стала мифом, и подозрения не имели границ.

Когда секрет невозможно скрыть, это дает себя знать. Берлин дрожал от страха, догадываясь, что творится там, на берегах Волги, у Сталинграда… Как же можно не видеть никакой связи между причиной и результатом, между ядовитыми миазмами, распространявшимися в Берлине, и смертельными ранами, нанесенными вермахту?»

Сколько пафоса в защиту бедного вермахта, который эти русские заманили на берега Волги, к стенам Сталинграда, для чего «несчастным немцам» пришлось сжигать деревни, разрушать города, истреблять их население!

Впрочем, не все немцы разделяли мнение немецкого посла в Италии.

Бригадефюрер Вальтер Шелленберг воздал должное участникам «Красной капеллы». В своих мемуарах он признавался: «Сопротивление Гитлеру и его режиму не являлось основной причиной измены этих интеллектуалов. Деньги для них не имели значения. Как стало ясно из протоколов их допросов, они не ограничивались сопротивлением национал-социализму, а стремились найти убежище от идеологической пустоты западного мира, видя спасение человечества на Востоке».

Оставшаяся в живых Грета Кукхоф, принимавшая участие в деятельности «Красной капеллы», в статье в «Нью-Йорк тайме» (1966 г., № 16) писала о том, что одна из самых юных членов их организации, фрейлейн Като Бонтьес фон Бек, узнав, что ее приговорили к смертной казни, заявила: «Жалею только о том, что не смогла сделать больше». Кукхоф призналась, что слова девушки все еще звучат у нее в ушах…

В июне 1948 г. нюрнбергский «Телеграф» поместил статью, в которой говорилось:

«Преследуя членов группы Сопротивления Шульце-Бойзена — Харнака, тогдашний прокурор полковник Манфред Редер, в настоящее время находящийся в лагере для интернированных в Нейштадте, сыграл особенно гнусную роль. За преступление против человечества Редер должен быть осужден. Обращаемся ко всем участникам группы Сопротивления с призывом сообщать о поведении Редера. Равным образом призываем приводить неизвестные данные, отягчающие вину Редера. Весь материал следует направлять на имя прокурора д-ра Хейнке по адресу: Нюрнберг, Дворец правосудия, комната 355».

Редер так отозвался на эти обвинения: «Я уведомил прокурора Хейнке, что считаю это воззвание противоправным; он оспорил всяческое его участие и заявил, что авторами воззвания являются родители Хорста Хайльмана, живущие в советской зоне.

Это указывает на то, что кроме Гримме и фрау Кукхоф имеются и другие лица, которые очень стараются выставить себя в качестве мучеников».

В заключение следует отметить, что провал групп Харнака, Шульце-Бойзена и фон Шелиа объясняется, прежде всего, неопытностью и недостаточной теоретической подготовкой, любительским уровнем знания радиодела, а также необходимостью постоянного ремонта аппаратуры. То же относится и к бельгийской сети. Немцев подтолкнули к раскрытию этой сети обнаружение Макарова, а затем радиограммы Венцеля. Несомненно, связь была наиболее уязвимым звеном «Красной капеллы». Если бы не перечисленные факторы, то «Красная капелла» вполне могла бы просуществовать до конца войны…

В 1964 году правительство ГДР выпустило марки в память о разведчиках, членах «Красной капеллы». Тех, кого на Западе считали предателями национал-социалистического государства, на Востоке Германии называли героями-антифашистами. В их числе были:

Харро Шульце-Бойзен (1909–1942),

Арвид Харнак (1901–1942),

Милдред Харнак (1901–1942),

Адам Кукхоф (1887–1943),

Антон Зефков (1903–1944),

Бернхард Бестлейн (1894–1944),

Франц Якоб (1906–1944)[5].

«Красная тройка» в Швейцарии

Всякое правдивое и точное описание разведгруппы, которую абвер окрестил «Красной тройкой» (по числу радиостанций), следует начинать с радиосвязи между московским Центром и швейцарской разведывательной сетью. Прежде всего, выясним, сколько донесений было передано за время войны? По подсчетам сотрудника радиоабвера Вильгельма Флике, их было всего 5500, если учесть, что они передавались пять раз в день в течение трех лет. Такое предположение мы не можем игнорировать. После того как 9 октября 1943 г. швейцарская полиция арестовала Эдмона и Ольгу Хамель, двух радистов из «Красной тройки», у них дома было обнаружено 129 шифрограмм. Сравнение этого количества радиограмм с таковыми, обнаруженными в других местах, указывает, что сорок были отправлены с других передатчиков, а восемьдесят девять — с виллы Флориссан, где работала чета Хамель. Сорок радиограмм были отправлены в эфир в период с 3 сентября по 5 октября 1943 г. Можно предположить, что и остальные 89 радиограмм были переданы в Москву.