Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла - Майкл Брукс

Как только позволило развитие технологий, люди стали один за другим отправлять к Марсу космические зонды, чтобы изучить его с близкого расстояния. Советский Союз к концу 1964 года произвел шесть запусков марсианских станций; ни одна из них не достигла цели. Иные конструкторы ракет мрачно шутят насчет «марсианского проклятия»: из тридцати семи аппаратов, посланных к Марсу за последние полвека, с заданиями успешно справились менее половины. А во время запуска первого «Викинга» соотношение было и вовсе двадцать один к шести. «Викинг-1» вышел на марсианскую орбиту 19 июня 1976 года. Следующим шагом — и следующей попыткой избавиться от проклятия — была посадка на поверхность планеты.

Первый из спускаемых модулей «Викинга» планировали посадить 4 июля — в День независимости Соединенных Штатов, но найти в срок безопасное место не удалось. Трехсотметровая антенна радиотелескопа обсерватории Аресибо в Пуэрто-Рико (ее можно видеть в голливудской экранизации бестселлера Карла Сагана «Контакт»), просканировав поверхность Марса, показала, что намеченная посадочная площадка завалена огромными камнями. В конце концов 20 июля аппарат опустился на равнине Хриса. Девятнадцать минут спустя его сигнал достиг Земли. И все началось.

Навигаторская группа, таким образом, справилась с подготовкой миссии, и биологи тоже не ударили в грязь лицом. В ходе планирования эксперименты по поиску жизни были систематизированы, технически отрепетированы и подчинены строгому графику, чтобы исключить любые ошибки. Исследователи не преувеличивали важность задачи: ее успех мог кардинально повлиять на самосознание человечества. Находка жизни на Марсе сразу и навсегда изменила бы нашу роль и место во Вселенной.

Команда экзобиологов согласовала с четверкой контрольных комиссий, назначенных НАСА, критерии возможного успеха. Если один из тестов даст положительный ответ, то идентичный образец марсианского грунта следует нагреть до 160 °C — при этой температуре погибают любые микробы — и проверить заново. Если на сей раз результат выйдет отрицательный, можно будет утверждать, что найдена жизнь, а не просто органические вещества.

Увы, задним числом — уже после того, как Левин завершил свою серию опытов, отвечавшую всем согласованным критериям, — научное начальство передумало.

Успех его казался необычайным. Одно дело — вылавливать бацилл в городской канализации, и совсем другое — изучать живые существа, собранные помощником-роботом на чужой планете в трехстах миллионах километров от Земли. Притом программа «Радиационная маркировка бактериальных выделений методом Левина», с шестнадцатилетним на тот момент экспериментальным опытом, была выполнена практически без единой ошибки.

Эта методика основана на использовании радиоактивного изотопа углерода для учета газообразных выделений организмов, предварительно поглотивших С14. Общая практика выведения бактериальных культур — поместить образец в чашку Петри с бульоном; усваивая питательные вещества, микроорганизмы начинают бурно размножаться. Левин использовал простейший прием: он внес в питательную среду радиоактивную добавку. Бактерии перерабатывают свой корм в основном в газообразные отходы, и, если на обед у них был радиоактивный изотоп, счетчик Гейгера отреагирует уже на подступах к «столовой». Техническая сторона элементарна: внести питательные вещества с радиоактивной приправой в образец почвы с микроорганизмами, подсоединить к контейнеру хронограф и датчик с самописцем. Если это хозяйство сработало как надо, нагреть образец до 160 градусов, чтобы убить в нем все живое, и повторить замеры. Теперь уже грузите изотопы хоть целыми бочками — никакой радиоактивный газ не пойдет. Метод Левина помогал обнаружить бактерии в загрязненной воде; он отлично сработал в предполетных тестах «Викинга», когда для проверки использовались образцы калифорнийского гумуса. Подействовал он и на Марсе.

Тридцатого июля Левин убедился, что первые показания датчика сходятся с данными калифорнийской почвы. Незадолго до этого манипулятор спускаемого модуля собрал в контейнер марсианский грунт, распределив содержимое по четырем камерам — в каждую вошло по половине кубического сантиметра вещества. Камеры были запечатаны, и в течение следующих двадцати четырех часов датчик замерял фоновое излучение над устройством. Линия на графике оставалась плоской.

Затем в одну из камер были введены питательные вещества с небольшой порцией пикантного соуса С14. Пятнадцать часов спустя кривая резко пошла вверх: насытившиеся микробы выпустили радиоактивные газы. Ученые, столпившись у монитора, поражались сходству показаний самописца с земными данными, которые они до того наблюдали сотни раз во время предполетных тестов. Когда волнение улеглось, было решено устроить маленький праздник. Левин сбегал за шампанским и позволил себе раскурить сигару. Все поставили свои подписи на распечатке диаграммы. Музыкальным хитом сезона была «Вестсайдская история», и на самом верху Левин написал название одной из песен — «Сегодня вечером!».

В тот вечер он был самым счастливым человеком во всей Солнечной системе, но радость продлилась недолго. Как было договорено, его группа, проводившая эксперимент, который получил название «Меченый выброс», выполнила контрольный опыт, нагрев один из образцов до 160 градусов и затем добавив подкормку. Самописец выдал плоскую кривую. По всем критериям, установленным НАСА, это был сильный научный вывод: Красная планета обитаема. Но тут как раз подоспели результаты следующих экспериментов. Согласно им никакой жизни на Марсе не было и быть не могло.

Оба спускаемых аппарата «Викингов» несли оснастку для четырех экспериментальных программ. Вторая из них, «Регистрация пиролиза», как будто подтвердила данные Левина. В ходе пятидневных тестов в марсианском грунте были выявлены молекулы органических веществ.

Их могли оставить лишь живые организмы — скорее всего, как предположили ученые, какие-то водоросли.

Эксперимент «Газообмен» дал противоположный результат. В этом опыте образцы марсианской почвы насыщались питательным бульоном; проанализировав выход газов, исследователи пришли к выводу, что никакие «едоки» здесь не проживают.

С другой стороны, «Меченый выброс» Гилберта Левина со всей положительностью указывал на микробную активность. Последнее слово — ну, если не самое последнее, то, во всяком случае, веское — оставалось за четвертым экспериментом: «Газовая хроматография — масс-спектрометрия» (ГХ-МС), который должен был проверить грунт на наличие органических, то есть имеющих углеродную основу, веществ. И этот тест, к несчастью, не сработал должным образом.

Авторы эксперимента исходили из предположения, что если на Марсе есть живые организмы, то почва должна быть усеяна их разложившимися останками — скоплениями углеродсодержащих молекул. Образцы грунта должны были быть «прожарены» в крохотной печке, и, если бы там оказались малейшие следы углерода, анализаторы обнаружили бы присутствие летучих углеродистых веществ.

К несчастью, этот эксперимент столкнулся с рядом проблем. Начались они еще в пути, пока «Викинг-1» летел к Марсу. При очередной проверке стало ясно, что одна из трех печек в комплекте ГХ-МС — тех самых печек, которые должны были нагревать образцы грунта, дабы те выделяли газы, — не работает. Затем, уже на поверхности планеты, выяснилось, что у второй печки неисправен индикатор загрузки. Итак, две из трех печек отказали. Все это происходило еще до завершения анализов Левина. После их успешного выполнения НАСА осталось полагаться на единственную уцелевшую печку. Левин ждал, затаив дыхание. Через шесть марсианских суток после отказа загрузочного датчика на второй печке сбой повторился. Не рискнув греть пустое место, исследователи на всякий случай провели очистку и стали дожидаться, пока робот накопает им еще грунта. Это задание он выполнил спустя семнадцать марсианских суток. И снова не удалось понять, попал ли образец в камеру, но группа ГХ-МС решила двигаться вперед. Единственная информация, которую сподобились передать приборы, показывала, что в духовке имеются микроскопические следы очистителя, применявшегося инженерами НАСА до запуска.

В итоге эксперимент ГХ-МС был проведен четыре раза. Модуль-близнец с «Викинга-2», запущенного следом за первым, по крайней мере, зарегистрировал факт, что все три пробы попали в печки по назначению. Но ни в одной из них не обнаружилось и следа органики. А для руководителей экспериментальных групп это означало одно: нет органических веществ — нет жизни.

Простодушно говоря, совершенно непостижимо, чтобы на Марсе не было никакой органики. Ведь даже на нашей стерильной Луне повсюду разбросан углерод, доставленный туда метеоритами. Руководители экспериментальных групп «Викинга» пришли к заключению, что в марсианском грунте имеются какие-то вещества, разрушающие органику. Именно это, по их предположению, и случилось с подкормкой в опытах Левина, этим также объяснялся его «положительный» сигнал. «Главным подозреваемым» назначили перекись водорода.