Тролли тоже плачут - Катерина Снежинская

— Готов? — поинтересовался распорядитель боёв, папаша Рух, выпустив прямо в лицо Яте клубы вонючего сигарного дыма.

Курой, тщательно бинтовавший кулаки, медленно поднял голову, глядя на — кто бы сомневался! — дварфа исподлобья. Распорядитель тут же понял свою ошибку и замахал руками, словно ветряная мельница.

— Прошу пардону, — извинился папаша. — Я чего спросить-то хотел. Может, ты сегодня, всё-таки ляжешь, а? Ну, не интересно же совсем! На бой ставки идут двадцать к одному. Зрители скучают.

— Я не шлюха, — буркнул Яте.

— Да кто спорит! Но такие же бабки зазря пропадают! Ну, Тег, сам подумай…

На подпольных аренах его так звали — Жалящий Тег. Прозвище Курой не сам себе выбирал — папаша, кажется, и придумал. За манеру боя. В Элизии больше уважали бокс или просто борьбу «в облапку». Искусство же Островов тут никто и не видел. Яте бы его тоже не видел. Много ли ему, мальчишке, отец успел передать? Спасибо Рону с Алексом, поднатаскали.

— Ну, нет так нет, — не стал спорить Рух.

Ещё бы он спорил. Конечно, на боях Тега большого куша дварф сорвать не мог. Но народ просто валом валил именно на этого бойца, а на арену он выходил нечасто. Так что, пусть его вместе с придурями. Не хочет деньги зарабатывать — на других наваримся.

— Я против тебя сегодня Варвара выставил. Возражений нет?

Яте только плечами пожал. Ему хоть варвар, хоть просвещённый — всё едино. Тега гораздо больше противника сам бой интересовал. Даже и не бой, а его окончание. Дрался Курой, словно в шахматы играл — холодно, сторожко, расчётливо. Ещё при выходе на арену успевая прикинуть собственные преимущества и недостатки противника. Правда, чаще всего они были одними и теми же. Организаторы обожали ставить в пару к низкорослому, жилистому Тегу эдаких громил два на восемь.

В общем, бой — это не слишком интересно. А вот его окончание дело другое. Когда боец уже валяется на полу и появляется возможность не бить — лупить. Со всёй дури, без всякой системы, но выплёскивая из себя ярость. Пока руки поднимаются, пока охранники не оттащат. А они обычно не спешили. Зрителям как раз такое зрелище подавай. Что там грузный Ныг, уминающий дохлого новичка, как тесто? Вот бешеный, воющий, скалящийся тег, голыми руками не добивающий, а убивающий — это да, это зрелище!

Странно, но количество желающих выйти с Яте на ринг почему-то не уменьшалось. Видимо, не все относились к делу с его подходом. А куш для победителя действительно обещал быть большим.

Но и сегодня чуда не случилось. Варвар, оказавшийся чудовищно сильным, тупым и неповоротливым орком, в первый раз прилёг отдохнуть всего спустя полторы минуты. Правда, быстро встал — ему стоило поблагодарить родителей за прочный, как камень, череп. Но и он бойцу не помог. Яте получил-таки свою разрядку. Да ещё и охранника, пытающегося его оттащить от окровавленной туши, в нокаут отправил. Просто он чем-то неуловимо походил на того младшего инспектора, который медика с лестницы спустил. Но охрана на него не обижалась. В азарте чего только не сделаешь. Да и платили им как раз за то, что они мордой рисковали.

Она подошла, когда Курой уже отдышался, вылил на себя ведро воды и сидел в уголочке, медленно сжимая и разжимая в мясо разбитые кулаки. Мышцы наливались свинцовой усталостью, ныли и жаловались. Зато под рёбрами — там, где, говорят, душа обитает — было свело, пусто и идеально чисто. Яте чувствовал себя, как отдраенный стакан.

За этим он сюда и приходил.

— Вы всегда такой яростный? — поинтересовалась блондинка, водя пальчиком по пухлой нижней губе.

Не леди, но явно принадлежала к полусвету. Дорогая, очень дорогая кукла. И сюда наверняка пришла не одна. За себя такие платить не привыкли. Но иногда азарт и опасность заставляют отключить мозги.

— Через полчаса, — коротко приказал Яте. — Жди у заднего входа. Кеб найми.

Блондинка, судорожно вздохнув, облизнула губы. Таращась на тега глазами с расширенными, как у наркоманки, зрачками. Ни возражать, ни тем более возмущаться она не стала. Никто из них не возражал. Курой по опыту своему знал, что такой тон их заводит ещё сильнее. Хотя куда сильнее-то?

Вот и эта только молча кивнула, развернулась и пошла куда-то. Курой усмехнулся, ни минуты не сомневаясь, что она будет ждать там, где было велено.

Чистый стакан стоило немного и запачкать. А-то чересчур сверкающая посуда слишком близка к идеалу. Которому в этом мире не место.

Глава восьмая

Не важно, что ты знаешь, важно, кто тебя знает.

Кто хоть день работал в коллективе, знает: нет ничего хуже производственных совещаний, на которых собравшимся нечего сказать. Начальство ждёт продуктивных мыслей и предложений. Подчинённые застенчиво жмутся по углам. Всё молчат, в том числе и начальство, с утра гением не осенённое. Мука и мытарство.

— Ну, хорошо, — раздражённо вздохнул Алекс, монотонно, как уставший дятел, постукивая указательным пальцем по столешнице. — Если уж никто не может предложить, куда стоит немедленно нестись, давайте тогда хоть бабки подобьём. Итак, в мастерской господина Горха две проблемы. Точнее, одна проблема и одна странность. Мы имеем проклятье, неизвестно кем, неизвестно на кого и неизвестно зачем наложенное.

— Так это уже и не проблема, — ляпнула Каро.

У девушки болела голова, желудок, совесть и чувство собственного достоинства. И всё это вместе очень мешало соображать. Вот и сказанула неподумавши.

— И почему же это не проблема? — приподнял бровь альв.

Теург поёжилась, задвигаясь глубже в кресло. Ей показалось, что господин управляющий видит свою подчинённую насквозь и без всякой лупы. И картинка ему категорически не нравится. Осуждает он увиденное прямо скажем. И непонятно, что ему больше не по вкусу пришлось. То, что «серьёзный специалист» и «воспитанная девушка» пьянствует со всякими оборотнями, как какая-нибудь… То ли что вышеупомянутая барышня вешается на мохнатую мускулистую шею как какая-нибудь. Впрочем, и то, и другое в равной степени заслуживало порицания.

— Так тот, кого прокляли, умер уже наверняка… — буркнула девушка, рисуя в блокноте скелет.

Кости явно принадлежали оборотню, правда, не слишком ясного происхождения.

— Это достоверные сведения?

— Это моя догадка, — ещё тише ответила Каро, старательно глядя в свои «записи». И краснея даже шеей. — У этого проклятья такая сила, что…

Для подбора удачного эпитета мыслительных ресурсов не хватило.

— Тогда мне остаётся признать, что догадка ваша неверна, — альв, как всегда внешне невозмутимый, над теургом явно издевался. А, может быть, даже и посмеивался. — Сегодня утром я заходил к нашему клиенту. По его словам ситуация осталась без изменений. В чаны продолжают… Кожи продолжают портиться. Но никто из вхожих в дом не умер и даже не заболел. А по вашим же собственным словам проклятый и в доме, и в мастерской бывает часто.

На это у теурга возражений и вовсе никаких не нашлось. Да и могут ли у тени иметься какие-то возражения? А именно её Каро и пыталась изобразить собой.

— Итак, тут у нас тупик. Отработана идея с одним из возможных любовников жены Горха и его же старым врагом.

— Ну, это бритому ёжику было понятно, что версия провальная, — проворчал Рон, пребывающий в хмурой меланхолии и по этому поводу скучно подпирающий щеку ладонью.

Теург искоса глянула на него, но спросить так и не решилась.

— Что тебе, ёжик ты наш? — поинтересовался оборотень, в сторону девушки даже не повернувшись и уловив её недоумения не иначе как кончиками ушей, которые нервно подёргивались. — Почему провальная? Так сама же говорила, будто проклятый в доме разве что в подвал не заходил. А этот мститель в гостях у Горха лет тридцать не бывал.

Блокнот с неожиданно громким хлопком свалился с колен теурга. Каро, скривившись, полезла его доставать. Идея остаться под креслом показалась ей весьма заманчивой. А что? У неё и так что-то вечно падало. Да и, может, так она станет незаметнее.

— Нет, это не прихоть, не блажь и не ещё одна попытка утереть тебе нос, — всё тем же скучным тоном протянул Мастерс. — Просто необходимо проверять любые версии, даже самые маловероятные. Да и подозреваемый уж больно хорош. Старый друг, опустившаяся личность. Алкоголизм и жажда мести. Такие, чаще всего, молотком по башке и тюкают.

— Но у нас тут проклятье, а не проломленный череп, — напомнил Алекс. — Так или иначе, но это нам ничего не дало, кроме сомнительной благодарности полиции. Остался невыясненным вопрос, есть ли у жены господина Горха любовник или нет. Кстати, с ней вы так и не пообщались. Впрочем, не думаю, что сейчас это нужно делать. Не выяснена же и личность возлюбленного дочери. А ты, Рон, утверждаешь, что он есть.

— Есть-есть, — Мастерс потянулся в своём кресле, как будто происходящее его меньше всего интересовало. — Вас понял, господин капитан. Засада и слежка. Плавали, знаем.