СССР: вернуться в детство-2 - Владимир Олегович Войлошников

Это же классно — жить по соседству со своей роднёй! Нет, может, кто-то своих рядом не очень хочет видеть — тогда бери отдельно, право твоё.

Земля предоставлялась в бессрочную аренду с уплатой по два рубля за сотку в год. Можно было вовсе не участвовать в этом проекте или взять участок меньшей площади. А можно и большей, но в этом случае плата за «излишки» устанавливалась уже десять рублей за сотку* — цена приличная, и большинство, почесав в репках, решили, что им хватит и того, что дают по норме.

*Так автоматически был решён вопрос

налога на сельхоз-излишки

Люди, уже имеющие дачные участки, могли отказаться от них в пользу нового, более крупного или получить кусок, не достающий по площади, «на расширение».

Помимо этого нужно было сразу определиться: с домом будет участок или нет. Дома́ подлежали обязательной электрификации, стоимость подключения определялась в двенадцать рублей, и эту сумму необходимо было внести одновременно с оплатой за первый год пользования землёй.

Областному начальству вменялось в обязанность обеспечить распределение земель в течение двух лет, точнее — завершить до октября восемьдесят пятого года.

Предприятия и организации должны были получать наделы в порядке очереди (чем значимее для региона — тем раньше). Всем, кто ни к кому из работающих родственников не прибился, предписывалось становиться на учёт в исполкомах.

В нашей «Восточно-Сибирской правде» был опубликован список предприятий и организаций в порядке очерёдности получения «дач». Неожиданно оказалось, что быстрее всего из наших будут получать учреждения образования — а учителей у нас и так аж четверо, и мы решили дружно встать на очередь туда.

В мой день рождения только об этом и было разговоров. Всё кипело и бурлило. Получить землю, да ещё и рядом — это было очень круто! Обособилась у нас только тётя Заря (я, собственно, чего-то такого от них и ожидала). Дядя Саша с тётей Ниной очень не хотели свою старую дачу сдавать, такой там хороший дом был, но на расширение решили записаться тоже с нами. Дядя Рашид с тёть Валей наоборот, построить на своих четырёх соточках они пока ничего не успели, крошечную сараюшку можно было и разобрать, всё-таки доски, а землю лучше одним куском — с детьми на их семью полагалось целых пятнадцать соток!

Женя прибавил брата и мать, которые землёй заниматься не жаждали, но своей долей в его пользу могли поучаствовать. Общая площадь получилась шестьдесят девять соток на пять семей, по меркам восемьдесят четвёртого года — немыслимое раздолье. И это ещё мы не считали пупсика, который в нашей семье должен был скоро родиться.

Списки собирали к пятнадцатому апреля, мама по всем срокам должна была успеть (тут должен быть позитивный смайлик, но смайликов в печатной машинке не полагается, поэтому так) —:)

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ

Я, кстати, не сказала, что мама перестала ходить в школу по причине своего декрета, а я-то не перестала. С вечера воротнички-манжеты проверила, галстук нагладила, и с утра со свежими силами — работать, работать! Единственная разница: вместо уроков физкультуры теперь после обеда приходила мама, приносила мои лыжи и часок со мной гуляла на территории школы. Ей врач сказал ходить, чтоб отёков не было, а я за компанию с горки каталась или вокруг стадиона по лыжне бегала.

А восьмое марта был днём выходным, школа закрыта, и мне сразу стало скучно.

Матушка сходила, вытащила из почтового ящика «Восточку»[22], заглянула в последнюю страницу, где (почему-то под заголовком «Справки») значилось всякое культурное, и предложила:

— Оля, в ТЮЗ на «Королевство кривых зеркал» пойдём?

Ой, блин, переться куда-то ради сомнительного удовольствия посмотреть детский спектакль… Я запрыгнула на диван и заглянула маме через плечо:

— Я что-то не хочу в театр. Сходите лучше вы в кино. Вон, в «Гиганте» «Москва слезам не верит»…

— Да мы ходили на него на той неделе!

— Да? Я что-то не помню.

— А ты в школе была.

— М. Ну, вот, в «Баргузине» — «Одиноким предоставляется общежитие». Говорят, лирическая комедия… О! «Знахарь»!!! Если вы на «Знахаря» пойдёте, я с вами! Кинотеатр «Экран». А это где?

— Это маленький такой кинотеатрик на Омулевского, — вышел из комнаты Женя. — Во сколько там?

— В двенадцать.

— Ну, поехали.

Кинотеатр оказался реально маленьким, деревянным, обшитым такой шестиугольной чешуёй. И душновато в зале было, я прям переживала, как бы маме худо не стало, но она ничего, бодрячком отсидела две серии.

Помню, в первый раз, когда мы ехали на это кино, и мама объясняла мне, что такое «знахарь», я навоображала себе всякого, типа истории про вещего Олега. И когда на экране появилась внезапно Польша самого начала двадцатого века (а, может, и конца девятнадцатого), поначалу испытала жестокое разочарование. Но потом… Хирург, потерявший память, ставший бродягой. Очень мне его было жалко, а уж когда он сделал практически безнадёжному парню операцию с помощью прокипячённых кузнечных инструментов, использовав вместо анестезии стакан водки! Это произвело на меня совершенно неизгладимое впечатление, и дальше я смотрела весь фильм на одном дыхании. Также, впрочем, как и сейчас. Если вдруг представится случай — посмотрите, я советую. Снят он хорошо, и добро побеждает… побеждает всё.

Вернулись мы домой как раз, когда у нас снова собралась здоровенная толпа родни, все пили чай с тёть Нининым великолепным рыбным пирогом и снова обсуждали: как оно выйдет с участками? Не обманут ли? А где дадут? А как вода? И много, много ещё всяких совершенно крестьянских вопросов.

СОВСЕМ ЛЮДИ СТРАХ ПОТЕРЯЛИ

В субботу бабушка снова выперла всё наше среднее поколение в кино. Мы с ней остались водиться. Всем хорошо: молодые отдыхают от квартирной скученности (и вообще культурно отдыхают), а мы — от них. Пупсов нарядили потеплее и положили в сдвоенную коляску под пуховый платок, открыли балкон. Скоро они уснут и будут дрыхнуть на свежем воздухе часа три, а я спокойно сяду попишу. Я тоже натянула штаны с начёсом, куртку, шапку и вызвалась покачать коляску, пока бабушка пошла готовить обед. Все молодцы!

Я сидела на диване, тихонько качала коляску ногой, а рядом со мной лежал четверговый номер «Восточки». Последней страницей вверх. Я автоматически начала её просматривать. Между прочим, самое трудное, когда привык к потоку информации — что? Правильно, пережить её отсутствие. Всё время хочется что-то читать.

Так-так, тут у нас люди пытаются в юмор. Мда, лучше б не пытались. Нет, наверное, кому-то смешно. Но как будто передачу Дроздова посмотрел, только не про животных, а «из жизни идиотов». Сбоку удивительно узкая колонка (какой-то у них верстальщик-экстремал, что ли?) про почтальоншу. Божечки мои, какое же оно всё-таки всё… наивное. Вот прямо наивное-пренаивное, аж слезу вышибает. Ещё одна крошечная заметка про художницу по фарфору с Хайтинской фабрики. Зато фотка красивая, гла́зки со стрелочками. А вот из истории моды занятно! Откуда они эту статью передрали, интересно? А если сами написали — вообще молодцы, стиль такой… оригинальный.

Я хотела развернуть газету, но Лёнька завозился, и я не стала шелестеть страницами, просто перевернула «Восточку» обратной стороной.

А-а, восьмое марта же, поэтому так много про женщин.

Поздравление от партии, а как же. И ещё что-то тоже сильно похожее на торжественное партийное сборище в московском дворце профсоюзов (я недавно только узнала, что дивная аббревиатура ВЦСПС — это как раз про него).

А вот вам и председатель Иркутского областного женсовета со взглядом лисы-Патрикеевны. Не хочу я про неё читать.

О. Кто бы мог подумать, что на первой странице главной областной газеты (и восьмого марта!) будет такое. «Сводка о закупках молока у населения», ты глянь! Во-первых, для меня сама по себе тема, что население (оказывается!) может держать скотину и продавать куда-то своё молоко, стала новостью.