Крысобой (СИ) - Балханов Олег

Туман рассеялся. Гоблины и монстры-оборотни застыли в ужасе, глядя на грозную алайсиагу, страшную в своем гневе.

Никакой кувалды и топора у нее не было. В левой руке она держала узкую черную трубку с расширяющейся насадкой, как у пылесоса, а правой делала такие движения ладонью и пальцами, как будто брызгала водой.

Только то была не вода. Из центра ладони вылетели шесть маленьких шаровых молний. По невероятным спирально-кольцевым траекториям эти яркие снаряды разнесли монстров-оборотней в кровавую пыль. А из насадки на черном жезле выходили темные волны, превращающие солдат-гоблинов в пепел.

Вот это я понимаю, настоящий терминатор.

Все закончилось за минуту.

Мара в рогатом шлеме забралась на край башни и смотрела на Хильду, раскинув руки в сторону, подражая ей.

— Я видела это! — громко закричала она.

Хильда изящным движением левой руки убрала дезинтегратор в чехол за спиной, согнула ногу в колене и повернулась к нам лицом.

Визор ее шлема с круглыми красными очками сдвинулся вверх.

Большие черные глаза без зрачков смотрели как будто насквозь меня.

— Привет, солдат, — услышал я знакомый хрипловатый голос. — Вижу, ты неплохо справляешься. Продолжай в том же духе.

Я поклонился и встал на одно колено.

— Что она сказала? — спросила меня Мара, сняв шлем.

Все остальные тоже опустились на колено и склонили головы.

Говорить я не мог, какой-то комок в горле не давал.

Хильда опустилась к краю башни и сказала уже на местном языке:

— Я говорю, что вы все молодцы, отважная Мара. Особенно ты. Рада вам помочь, но мне нужно в другое место. Вот, возьми.

Она что-то протянула в руке и вложила Маре в ладошку.

Потом приподнялась на пару метров, сложила руки под острым углом к корпусу и резко взмыла к тучам, моментально скрывшись в темноте.

Я поднялся и посмотрел на своих бойцов. Они по-прежнему стояли на одном колене, склонив головы. Мальчишка и старик закрывали лица ладонями, а Крюк — правой рукой, согнутой в локте.

С врагами покончено, но появилась другая проблема. Они же теперь расслабятся, думая, что этот ядерный бомбардировщик в виде серебристой совы будет прилетать каждый раз, как станет жарко.

И что они начнут рассказывать на каждом углу про мое знакомство с этой беспощадной фурией?

На стену приземлилась здоровенная ворона с красными глазами. Превратившись во Фреху, она подошла к Маре и обняла ее рукой за плечи.

— Не беспокойся, Кранц, — сказала ведьма. — Они запомнят только огонь с неба.

— Ты сотрешь им память? — спросила Мара. — Мне не стирай! Пожалуйста! Я никому не расскажу.

Присоединяюсь к просьбе.

— Нет, — ответила Фреха. — Я ничего стереть не могу. Она сама так все устроила.

Марвин очнулся и вскочил. Он посмотрел на поле внизу, усыпанное черным пеплом и залитое кровью монстров. Снял шлем, стянул маску и принюхался к запаху гари. Потом поднял голову к небу, открыв рот, и наконец повернулся ко мне.

— Что это было, босс? Я не понял.

— Кара небес, — ответил я. — Нельзя гневить древних богов.

12

Я отправил Итана искать коменданта. Мальчишку и старика послал за лопатами. Марвин собрал пришедших в себя ополченцев.

Я приказал им засыпать землей кровь и пепел на поле брани. Старшим назначил Крюка.

— Если найдете стрелы в хорошем состоянии, соберете и принесете Марвину, — сказал я ему.

— Да, господин, будет сделано, — четко ответил Крюк и убежал исполнять.

Ни о каком огне с небес он не заикнулся. Принял это как должное. Грамотный в своей простоте подход. Крюк, вот кто должен быть комендантом. Надо, чтобы Риффен распорядился.

Комендант, которого привел Итан, в глаза мне смотреть боялся. Но я понимал, что его вина минимальна. Я же видел Марвина на той дороге. Поэтому просто наказал расставить часовых и присматривать внимательнее за подвалом.

Он благодарно мне кланялся, пятясь, и так и не поднял взгляд.

Я не видел смысла оставаться в форте. Теперь, когда сразу шесть колдунов не вернутся, гоблины наверняка начнут чесать репу. Им самое время готовиться к обратке — неотвратимому возмездию, а не планировать новые диверсии в нашем тылу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вполне возможно, я ошибался, но решил вернуться в Корханес, чтобы моей двадцатке зря сюда не скакать. Я уже называл их моей двадцаткой.

Еще я подумал, что после сегодняшней ночи я не буду прежним собой, ни Крысобоем, ни Бешеным псом. Хильда оказалась совсем не такой, как я ее себе представлял. Эти черные глаза и без всего остального нагоняли жути, но совершенно фантастическая мощь оружия алайсиаги наводила на разные мысли.

Не философские, нет.

Философом скорее Раян заделается. Он уже рассказывал оторопевшим жителям о снизошедшем с неба пламени, которое уничтожило грязных шакалов-гоблинов.

— И тогда разверзлись небеса! — говорил он обступившей его небольшой толпе. — И сошел огненный смерч!! И превратил негодяев чернокнижников в пепел!!

Из него неплохой проповедник получится. Голос громкий, лысый череп, горящие глаза. Может назначить его комиссаром своего отряда?

Облачиться в рванину и нести свет в массы он всегда успеет.

Я подозвал Итана.

— Уведи Раяна куда-нибудь подальше от толпы, — сказал я. — Скоро поедем в Корханес.

Марвин пошел в конюшни рядом с казармой, чтобы проверить и подготовить лошадей.

Я присел на лафет катапульты. Открыл флягу и пригубил медовухи. Никаких мыслей о кубинской сигаре, явный прогресс. Курить я здесь бросил окончательно, что очень радует. Есть, есть в этом мире несомненные плюсы.

Взять ту же медовуху. Никакого опьянения, никаких побочных эффектов, но бодрит отлично и одновременно магическим образом помогает расслабиться после движухи.

Фреха ушла к Тине, так и не сказав, что там они наколдовали с Лианой.

Может потом расскажет.

Мара по заданию Фрехи облетела вокруг форта, убедиться, что никаких врагов поблизости не осталось.

Она вернулась и села рядом, откинув капюшон комбинезона.

— Все чисто, босс, — засмеялась звонко и заразительно.

— И ты туда же, — я уже жалел, что ввел это слово.

Мара посмотрела на меня своими голубыми глазищами.

— Бешеный пес, ты знаком с Хильдой. Ужасно завидую.

— Ты же теперь тоже знакома. Что она дала тебе?

— Вот, — она вытащила из-под одежды черный кулон, висевший на цепочке на шее. — Такой холодный.

Она дала мне его подержать. Действительно, холодный, точнее — прохладный. И тяжелый. Цепь из какого-то сплава платины с золотом, двуцветные витые прожилки слегка почернели от времени. Кулон из неизвестного камня абсолютно черного цвета и идеально овальной формы, странным образом не касался цепи, удерживаемый невидимой силой.

— Просто волшебный подарок, — сказал я восхищенно. — Это я должен тебе завидовать.

Мара радостно улыбнулась.

— Избранная, — она повернула камень. — Так здесь написано. Это Фреха сказала.

Я с трудом различил на тыльной стороне камня тонкие надрезы в виде хаотичных полосок и точек.

Ну конечно. Кому быть избранной, если не этой отчаянно храброй девочке?

— Мы собираемся в Корханес, — сказал я.

— Знаю, Фреха сказала. И еще она сказала, что мы скоро снова встретимся.

Я хотел поскорее уехать, но Тина нас не отпустила. Нам пришлось всем четверым принять приглашение ее отца, старого шамана.

Несмотря на глубокую ночь, в большом двухэтажном доме за накрытым столом собралось пятнадцать человек. У Тины оказалось две старших сестры, обе пришли с мужьями, солидными ремесленниками. Молодой парень — ученик шамана, привел свою подружку. Все хотели познакомиться со мной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Накормили нас до отвала и предложили погостить.

— Живите, сколько хотите! — сказал шаман.

— Дел много, надо ехать, — ответил я. — Спасибо за угощение. Нам пора.