Середина земли - Артур Кинк

их поле зрения и свернул с вытоптанной дороги, на груды гравия и грязи.

Они говорили на том же языке что и я, на русском, но ни слова я не мог разобрать. Их речь была отрывистая, громкая, но не чёткая.

Вся компания, кроме Тихона, свернула с улицы вдоль насыпи и вскоре скрылась за рельефом, а Тихон, распивая своё пиво побрёл вверх, шатаясь от забора к забору и скользя на загустевших лужах. Я вылез из своего укрытия и околотками прошёл внутрь. Спустился до колодца, два дома ниже, свернул, толкнул калитку. Моего носа вновь коснулся этот запах. Отвратительная вонь, сырости, плесени и сырого мяса.

Дом выглядел не жилым. Казалось, за каких-то пару-тройку дней, он вошёл в землю глубже, и земля уже скрыла подоконники и пару сантиметров окон. Будто его засасывало быстрее, чем остальные. Ставни плотно закрыты. Вода в баках цвела. На рыхлой мокрой земле виднелись смазанные следы. А корректоры, что Антон выиграл в поезде, валялись по двору, а также лежали в банках у крыльца. Я отпер дверь вторым ключом, что дал мне Антон и оказавшись внутри, едва смог вздохнуть.

В доме было настолько влажно, что конденсат выступал на стенах. Воняло сыростью, а половые доски так разбухли, то проседали под ногами, как мягкий ковёр. Лампочки не горели и в темноте я запинался за разбросанный по полу хлам, пока не включил фонарик на телефоне. Антон успел нехило засрать жильё, за моё недолгое отсутствие. Книги, записи, смятые бумажки, одежда, пустые бутылки и грязные кружки. Кровати были подняты на попа. А матрацы, подушки и постель просто лежали на полу, к тому же были уделаны пятнами, о происхождении которых, я думать не собирался. Антон никогда не отличался аккуратностью и чистоплотностью, но это походило на какой-то притон. Выключатели не реагировали. Либо перегорели лампы, либо сдохла проводка. В темноте, я уселся на наиболее чистое место и собрав несколько листов с пола попытался прочитать написанное.

«Классификация:

Поднизшие:

Мертвоеды

Подъямыши

Животные

Человек

Низшие:

Живоеды

Лесные демоны

Подвысшие:

Арктур

Жрецы гипербореи

Высшие:

Сириус

Андромедианцы

Орион

Надвшие:

Рептилоиды

Дракорептилоиды»

Остальной текст не был связан. Это были отрывки абзацев, предложений, непонятных мне слов.

«Часы поглощения». «Слияние с низшими».

Мне удалось найти лишь парочку страниц связного и несущего в себе хоть какой-то смысл текста, и я всё то время, что я читал, я уверял себя. Я молился, чтобы это был художественный вымысел.

«Проложенный путь ты пройдёшь, или тебя донесут. Грёзы об этом месте за пол года превратились в пытку. Последний месяц перед поездкой я мучался от видений наяву и галлюцинаций. Я не мог думать ни о чём, кроме центра перехода. В голове звучали набаты и песни шаманов. Но самое тяжёлое, как оказалось было только впереди. Едва я и мой друг Евгений ступили на землю, я почувствовал изменения и был напуган. Кости и мышцы ломило как при гриппе. Я старался не показывать недомоганий, иначе Женя, который, словно пенсионер носит с собой целый мешок лекарств, напичкал бы меня всеми известными миру антибиотиками и противовирусными, не забыв таблетки от поноса.

Я не мог спать. Я обычно сплю либо очень мало, либо очень много. А дома не могу уснуть без доброй бутылки виски или водки. Но здесь, даже после самогона, я прибывал в состоянии опьянения, при котором хочется прилечь. Я был слишком пьян, чтобы писать и слишком бодр чтобы спать. Мой друг тоже прибывал в состоянии нездоровой паники, хоть и тщательно скрывал это. Ему не нравились местные, ему не нравились две недостроенные пятиэтажки, времён советов, что стояли у подножия горы. Он чувствовал зло исходящие из этой земли. Он чувствовал присутстве прочих поднизших, кроме людей. Просто не мог понять, в силу своей ограниченности и скептицизма. Кроме болей и ломоты, у меня ухудшилось зрение. И это было скрывать труднее всего. Мои склеры то желтели, то краснели. Веки отекли. Последние дни, я был слеп как крот, но я не боялся. Я знал, что мои глаза просто подстраиваются под иное тело и иное видение.»

Это точно не было вымыслом. Я видел глаза своего друга и здоровыми их назвать было нельзя.

«Главным страхом было отражение в зеркале, но их почти не было в новом доме, а все окна и отражающие поверхности я завесил тканью или обходил стороной. Мне нравилась моя внешность, и уж, прочим людям, наверняка тоже, потому что страшным меня не называли с начальной школы. Но изменения, которые я видел меня пугали. Я не был готов к резкому росту. Кости стали выпирать вдоль позвоночника, в плечах, локтях и коленях. Кожа побелела, как известь и стала фактурная. Почти все мои татуировки выцвели за какие-то дни, краска зеленела и выпадала. Когда я наконец отослал своего друга, чтобы тот не видел превращения, я едва ли мог отличить светлое от тёмного. То жар, то холод охватывал меня, а кожу настолько сушило, что мне пришлось залезть одну из бочек с водой.

Когда я вновь пришёл в себя и увидел отражение в бочке, я был рад что отослал Евгения. Ибо увидев то, что увидел я, он бы обезумел.

Результатом всех болей и временной слепоты была крепость и сила что разливалась в жилам и в венах. Кожа стала влажной, грубой и покрылась чешуйками, заметными лишь наощупь. Глаза пожелтели, зрачки вытянулись в кошачьи, а к обычным векам, что есть у всех людей, добавились внутренние, что закрывали глазное яблоко по бокам. Зато теперь я не страдал от солнечного света. Я видел всё. Каждую пылинку на подоконнике. Тело стало терпимее к жаре и холоду. Осанка, что у других вызвала бы отвращение, вызывала у меня немного страха и каплю восхищения. И это были только внешние изменения. То, что творилось внутри, не описать ни новым ни древним языком. Я слышал их всех. Жажду и голод поднизших. Страсть и жадность подвысших. Представьте себе сервер. Который обрабатывает и проводит миллионы сигналов в секунду, что бы вы могли обновить свою электронную почту. Я был чем-то вроде того, только через меня проходили все каналы со всех пяти измерений. Моя голова, буквально разрывалась от этих помех и сигналов.»

«Слияние с Арктурцами, поначалу, мне казалось пожалуй, самым отвратительным. Паразитируя в краденом теле, они совершенно не заботятся о нём и превращают в болезный, изношенный организм, к тому же не самого притягательного вида. Но то, что они со