Традиция предков - Инга Берристер

Бетти тихо вздохнула, но грусти и печали больше не было. Бен не вызывал в ней и сотой доли того чувства, которое пробуждал Симон. Он оказался прав в отношении помолвки, но никогда об этом не узнает. Ей не выдержать взгляда его черных проницательных глаз…

Чтобы немного отвлечься, Бетти представила, какие чувства испытала бы, будь Симон ее женихом, а она застала его с другой… столь увлеченных друг другом и столь очевидно созданных друг для друга. При этой мысли острая боль пронзила сердце. Настоящая ревность проснулась в ней.

Да, она любит его!

Любит Симона. И если он попросит, Элизабет пустит по ветру все свои опасения и сомнения и отдаст ему всю себя.

Но — не попросит. Для него она лишь минутное развлечение, забавное приключение за границей. Бетти старалась не думать о красивых девушках в Аргентине, которые, вероятно, тучами вьются вокруг него… Как она, должно быть, бледно выглядит на их фоне.

Ну, уж не настолько, чтобы Симон не желал ее. Внезапно жгучая догадка охватила ее: да, он хотел ее. Но тогда, в его страстных объятиях, она не смогла преодолеть детские страхи и лишила себя того, что испытывают все нормальные женщины.

Симон не случайный человек, который скоро исчезнет из ее жизни. Он — родственник, пусть и очень далекий. Ему не нужны сложности в жизни, и он не может взять ее с собой как свою любовницу. Но если бы он…

Элизабет поежилась. Сейчас она наконец-то призналась себе, что, наблюдая в детстве за любовной сценой на ежевичной поляне, испытывала не страх, а зависть. Да, зависть, из-за того наслаждения, которое познала другая женщина, из-за свободы открыто выражать свои чувства, из-за ясного осознания той огромной потенциальной силы собственных стремлений, наполнявших ее.

Устав от тягостных дум, Бетти медленно ехала домой по разбитой проселочной дороге.

Ресторан находился в двадцати милях от фермы и, памятуя о законе, запрещающем водить машину в нетрезвом состоянии, Симон вызвал два такси.

Бетти до последней минуты не решалась надеть новое платье. Сначала примерила простенькое серенькое, купленное специально для первой встречи с матерью Бенджамина. Тогда она была в отчаянии, обнаружив, что все ее наряды не годятся, а точнее, не понравятся миссис Макгрегор.

Серое платье было ей чуть-чуть велико и, возможно, излишне официально для ресторана. Оно больше бы подошло для похорон, а не для веселья. В зеркале Бетти увидела угрюмую девушку, которую бы ни один мужчина, даже хорошенько выпив, не назвал бы привлекательной.

Она сердито сорвала с себя старое платье и надела обновку. Шелк нежно облегал фигуру, подчеркивая соблазнительность форм и придавая ей необыкновенную женственность. От глаз не могли ускользнуть тонкая талия и длинные стройные ноги владелицы.

Бетти придирчиво осмотрела свой макияж. Глаза казались еще более глубокими, и она нахмурилась, удивившись полноте губ: как будто их только что целовали и они жаждали поцелуя вновь.

— Поторапливайся, копуша, — крикнул снизу Ллойд.

Схватив вечернюю сумочку, Элизабет выскочила на улицу.

— Тебе лучше поехать с Симоном, — сказал Ллойд, быстро вталкивая сестру в одно из поджидавших такси, и она даже не успела придумать отговорку.

Дверца захлопнулась, и Элизабет оказалась в машине. Если уж Симон в джинсах и свитере приводил девушку в замешательство, то сейчас, увидев его в шикарном костюме и «бабочке», она была сражена наповал.

— Что-то не так? — поинтересовался он.

— Нет-нет, все хорошо.

— Мм… Уже виделись с женихом?

Ее мозг лихорадочно заработал: догадался ли Симон, что они действительно встречались, или он просто поддерживает светскую беседу?

— Сегодня утром, так, накоротке.

— Чтобы получить разрешение поехать со мной вечером в ресторан?

От его самомнения у Элизабет перехватило дыхание.

— Конечно, нет, — опомнившись, сказала она. — Во-первых, я не нуждаюсь в чьем-либо разрешении, а во вторых… я еду не с вами, а со своей семьей.

— А, значит, вот как вы рассуждаете, — с легкой ехидцей проговорил Симон. — Что ж, я рассматриваю это событие по-другому. Для меня, пригласившего вашу семью в ресторан, это великолепная возможность вновь обнять вас, когда мы будем танцевать. Это…

Бетти надеялась, что таксист их не слышит.

— Прекратите, — жестко потребовала она. — Вы прекрасно знаете, что дурачитесь…

— Неужели? — пробормотал он с явной иронией.

Сердце девушки отчаянно забилось, но она старалась не замечать этого. Просто Симон опять дразнит ее, вот и все. Это его излюбленный способ вывести ее из дремотного, как он считал, состояния и привести в нормальное. Она была уверена, что все действия Симона, как и реплики, заранее спланированы и отрепетированы. Конечно же, он не такой дурак, чтобы надеяться, что она влюбится в него без ума.

Влюбиться в него? Элизабет больно прикусила губу, чтобы отчаянный вопль не сорвался с ее уст. Это неправда! Она не могла позволить случиться этому, но, увы, и не сумела предотвратить, с отчаянием признала девушка минутой позже. Иначе, почему она стесняется и чувствует себя неловко, когда он рядом? Почему она вдруг стала считать Бенджамина виновным во всех смертных грехах, а их отношения лживыми? Она была вполне счастлива и спокойна, пока Симон вихрем не ворвался в ее жизнь. Счастлива и спокойна… А сейчас?

Сейчас она бесповоротно и безнадежно влюбилась в человека, для которого навсегда останется лишь скучной американской сестрицей и никогда не станет кем-нибудь иным.

— Расскажите мне о родственнице Бенджамина, — неожиданно попросил Симон.

Вопрос удивил Бетти, и она подумала, уж не догадался ли он по своему обыкновению о матримониальных планах, которые миссис Макгрегор строила в отношении своего сына и Дебби.

— Зачем? — спросила она, скрывая волнение. — Надеетесь, что эта девица вам подойдет?

Симон внимательно посмотрел на нее.

— Не такая уж вы и глупая, Элизабет. Я оценил ваш намек. Вам не очень-то хочется идти на ланч к его матушке, так ведь? А почему? Боитесь, что жених задаст много нескромных вопросов?

— Каких, например? — хорохорилась она.

— Например, захочет в подробностях узнать, как мы провели эти три дня и три ночи на ферме, учитывая, что там всего одна кровать, хоть и большая и удобная, — не унимался Симон.

Слава Богу, в полутьме салона не было видно, как ее бледное от природы лицо заливается краской. Бетти бросила беспомощный взгляд на водителя, но если он и слушал их разговор, то не подавал виду.

— Бен об этом не знает, — прошипела она. — Он никогда не был на ферме.

— И вы не собираетесь рассказывать ему о нашем приключении, я прав? Вы намерены представить дело так, будто ничего не было?