Спящая в огне - Карина де Сантис

помоги.

Они болели. Жгли нежную кожу. Вереница отвратительных, розовых и воспаленных следов от огня. Они тянулись по всему телу, опутывая его, будто паутиной. Единственное напоминание об угасшем огне.

Убивать дитя было поздно.

Слишком поздно.

Все это понимали.

Глава 8

Этна в ужасе закричала, подрываясь на кровати и распахивая глаза, полные ужаса и горячих слез. Сердце бешено билось за решеткой ребер, волосы и ночная сорочка были влажными от холодного пота. Сжимая пальцами одеяло, она пыталась осознать, что это был за ужасный сон, полный разных голосов, странных и далеких, но, кажется, до боли знакомых людей. А еще там был он… Тот странный текст, что она прочла на пергаменте. Что ее заставили прочесть. Тот странный незнакомец, из-за которого внутри все будто бы тормозилось вечером.

Теперь, пытаясь привести мысли в порядок после кошмара, молодая целительница постаралась переключиться на странного пришельца и на то, что вчера случилось. Он навевал страх, но при этом не был ужасен. Но то, что она вчера видела… яркое свечение, ореол… так странно. И пугающе. Поэтому она солгала Калисто, слишком была напугана, чтобы рассказывать о незапланированной встрече и о том, как буквально потеряла над собой контроль, повинуясь лишь чужим приказам. А еще она будто была в каком-то коматозе вчера, не могла мыслить здраво и это было еще одной причиной ее лжи. Но наставница тоже была напугана, не меньше нее, когда увидела пергамент. Что ее так испугало? Вряд ли невинная древняя шутка про соню. Такие вещи не пугают. Но почему она не призналась, почему промолчала и солгала в ответ?

А кошмар? Со словами пророчества. С криками. С ненавистью. С ужасом. С мольбами о помощи. И все из-за младенца, объятого огнем? Кто этот ребенок? Конец сна она помнила ужасно плохо. Было слишком больно, как будто это она сама горела этим жарким огнем. Боль от его языков была нестерпимой и ужасной.

Ничего не понимая, Этна опустила босые ноги на холодный пол, взглянув в окно. Небо за ним окрашивалось в нежно-абрикосовый цвет, а низы деревьев, насколько было видно, золотились от пробуждающихся светил. На полотне небосвода лениво плыли воздушные облака, навевая безмятежность, вот только ей все еще было неспокойно. И из-за кошмара, и из-за того, что солгала Калисто. Она ведь никогда не лгала ей, всегда оставаясь честной и рассказывая абсолютно обо всем. Собственный поступок поражал и убивал.

Качая головой, целительница встала с кровати, заправляя её, и начала приводить себя в порядок. Сегодня ее первый день в качестве новоиспеченной целительницы и, по негласной традиции и по собственному желанию, она должна была сделать что-то для других целителей в знак благодарности и уважения к ним. Она не знала, проснутся ли остальные так же рано, как она сама, но решила не равняться на других. Это утро, да и день, должны пройти с пользой для всех.

Умываясь, Этна поглядывала на свое лицо в круглое зеркало и что-то упрямо не давало ей покоя. Это что-то словно находилось у нее под носом и дразнило своей доступностью, но она никак не могла понять, что именно. Что-то важное. Очень важное. И связанное со сном. Причесав волосы и решив надеть подарок наставницы, целительница собрала волосы в высокий хвост, снимая свои серьги, с которыми почти не расставалась, и вместо них надевая мягкие перья, щекочущие кожу. Надев и украшение на шею, отрегулировав кожаный шнурок, чтобы сильно не давил, Этна сменила сорочку на удобные свободные штаны бурого цвета и рубаху с длинным рукавом шафранового цвета. Обнажать руки было некомфортно из-за шрамов, но ткань была легкой, так что в ней не будет жарко в самый солнечный день. Завершив образ своими легкими перчатками, Этна вышла из своей новой комнаты, направляясь прямиком в столовую, решив заняться завтраком для всех.

Добравшись до столовой, Этна юркнула за неприметную дверь, оказываясь в просторной и светлой кухне. Судя по тому, что столы и лавки стояли на своих законных местах, а в раковине возвышалась внушительная гора грязной посуды, северяне не стали оставлять бардак на улице, прибравшись за собой, но вот сил на мытье посуды у них явно не хватило. Целительница не могла винить их в этом, учитывая, как сама вчера покинула торжество.

Решив позже разобраться с посудой, она приступила к приготовлению завтрака. У целителей не было четких правил, обязывающих кого-то определенного заниматься приготовлением пищи, уборкой или огородом. Все по не регулируемой очереди занимались этими делами и в том не было ничего зазорного, ведь это был их общий Дом и поддерживать в нем порядок было необходимо всем.

Нарезав оставшийся хлеб, Этна вооружилась ножом и сливочным маслом, решив сделать бутерброды с сыром и томатами, как в столовую вошли близнецы. Волосы Виолы были расчёсаны и аккуратно лежали на ее голове, в отличие от волос Валериана, который, кажется, в глаза не видел гребня.

— О, ранняя пташка, — лукавая улыбка тронула губы девушки, пока та с братом здоровались с целительницей. Этна сложила ладони в приветственном знаке в ответ, взглянув на сиблингов. — Даже не удивлена, что ты тут.

— А вот я удивлена, что вы двое так рано встали, — отозвалась она, отправляя ломти хлеба с маслом на тарелки, прежде чем взяться за заранее подготовленные другие ингредиенты.

— Лично я с удовольствием бы еще поспал, если бы не кое-кто, — фыркнул Валериан, показательно зевая перед лицом сестры и тут же получая от нее тычок в ребра. — Ай!

— Ты куда вчера запропастилась? Там тебя Аурея искала полвечера, — как бы невзначай проговорила Виола, подходя к каменной печи и начиная разжигать в ней огонь, намереваясь заняться приготовлением напитка. Валериан с тоской на лукавом лице взирал на беспорядок кухни, в основном на очаровательно большую гору грязной посуды, понимая, что с завтраком помогать не было смысла, но что-то делать нужно было.

— М… перепила медовухи и меня немного унесло.

Вторая ложь. Этна старалась быть честной не только по отношению к Калисто, но и в целом ко всем людям, с которыми имела дело. Но вот спустя несколько часов она вновь лжет. Впрочем, на это ведь есть причина, да? Не может же она взять и сказать, что видела чужака в Доме и что тот непонятно как подчинил ее своей воле, очень сильно напугав. Как минимум это бы звучало как бред. А как максимум ей бы никто не поверил. Не слишком ли много к себе привлекает внимания девушка