Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больших успехов в своей пропаганде добился Ч. Кофлин, стоявший на правом фланге радикальных движений. Миллионы американцев слали ему письма после его радиовыступлений. В 1932 г. Кофлин создал Национальный союз за социальную справедливость, который выступал за национализацию банков и естественных ресурсов, государственное «покровительство» профсоюзам, введение налогов на социальные нужды. Считается, что Кофлин был сторонником корпоративной системы наподобие фашистской Италии. Но, несмотря на некоторое сходство своей программы с муссолиниевской (а такое сходство было и у Рузвельта), Кофлин критиковал Муссолини наряду с Гитлером и Сталиным за отсутствие демократии[132]. Он выступал за развитие общественной собственности наряду с частной, которая должна была быть поставлена под общественный контроль. Антисемитская риторика Кофлина и враждебное отношение к профсоюзам ослабили его движение. Но большую поддержку Кофлину оказал Форд. Сначала Кофлин поддержал Рузвельта, но в 1935 г. был разочарован результатами его политики: «Если в новую эру нам дают за такую работу 19, и пусть даже не 19, а 50 долларов, то это значит, что с нынешней плутократической капиталистической системой надо конституционным путем, в порядке голосования покончить раз и навсегда… Соединенные штаты, маскируясь под демократию, на самом деле представляют собой плутократию»[133]. Демократией Кофлин считал строй, подобный древним Афинам.
Отношение историков XX века к этим движениям не слишком любезное. Это касается и историков-либералов (как сторонников Рузвельта, недовольных его конкурентами, так и его противников, для которых борцы за социальную справедливость — лишь крайние последователи того же Рузвельта, почти коммунисты), и марксистов, с ревностью относящихся к немарксистским народным движениям: «Эти демагогические планы и программы были заранее обречены на провал, так как они никак не затрагивали основы социальной несправедливости — капиталистической системы»[134]. Но не все движения за социальную справедливость, которые прямо не выступают против капиталистической системы, являются демагогическими и обречены на провал. Программа Таунсенда и ряд идей Лонга вскоре были прямо заимствованы Рузвельтом и стали органической частью новой социальной системы США. Неизвестно, как бы оценивали фигуру Лонга, если бы он не был своевременно уничтожен. Собственно, и сам Рузвельт выступал против социальной несправедливости, но не против капитализма, но его программа обреченной на провал не была.
Вообще не вполне корректно рассматривать радикальные движения 30-х гг. как однородную массу. Лонг, Синклер и Кофлин имели разные, хотя и пересекающиеся, взгляды. К правым радикалам с большим основанием можно было бы отнести отца Кофлина, так как в его речах национальная тема имела больший вес. Историк В. Согрин категорически настаивает на праворадикальном характере движения Лонга, оспаривая тех американских историков, которые считают его левым политиком. Почему? «Лонг был ярым антикоммунистом, а по совокупности своих взглядов был близок к деятелям фашистского типа»[135]. «Деятели фашистского типа» — формула обтекаемая. Классификация Лонга в качестве фашиста возможна в двух случаях. Либо ядром его программы должна быть внешняя экспансия (что не наблюдается) и националистический радикализм (расизм и антисемитизм в США того времени были так глубокого укоренены в политическую культуру, что Лонг на этом фоне выглядит вполне нейтрально). Либо, если понимать фашизм как идеологию последователей Муссолини — стремление к установлению тоталитарно-корпоративной системы организации производства. Но в этом отношении Лонг был дальше от фашизма, чем даже Рузвельт с его идеей сверхмонополий и «честной конкуренции». Что касается антикоммунизма, то это такой критерий правого радикализма, с которым могут согласиться только коммунисты. Ибо по этому критерию в разряд правых радикалов можно отнести многих социал-демократических, анархистских и либеральных деятелей. Вообще «огульная» характеристика массовых движений США как полуфашистских уходит корнями в оценки Коминтерна, который в это время считал фашистами даже социал-демократов. Поскольку в США социал-демократические идеи не пользовались значительным авторитетом, то досталось радикалам: «большое значение имеет возникновение и рост полуфашистского движения, выдвигающего ту или иную социальную „программу“ и уже привлекающего широкие массы (батюшка Коффлин, Гьюи Лонг)»[136]. Но даже в Коминтерне признавали, что «Гью Лонг не злоупотребляет в такой мере нападками на Советский Союз и коммунизм», как Кофлин[137].
Конечно, по своим методам правые и левые радикалы могут походить друг на друга, но это — сущностно различные явления. Для правых радикалов принципиально важна государственно-этническая консолидация в противостоянии внешнему миру, а для левых — социальные изменения, преодоление классовых и имущественных различий. Лонг несомненно относится ко вторым. Именно поэтому Лонг и близкие ему лидеры стали оттягивать от Рузвельта именно левый электорат.
В 1934 г. Рузвельт, увидев отток от него электората слева, сам стал сдвигаться вправо. Он свернул программу прямой помощи бедным и безработным. Ухудшились отношения президента с профсоюзами. Он все еще отказывался поддержать законы о социальном страховании, считая, что затраты на эту программу будут слишком велики.
Почувствовав слабину и оправившись от страха 1933 года, консерваторы перешли в наступление. В мае 1935 г. Рузвельт получил первый сильный удар — Верховный суд признал неконституционность минимальной заработной платы и максимальной рабочей недели и некоторых новых налогов. Затем был отменен НИРА. В ответ началась стачечная волна, охватившая около 8 миллионов рабочих. В ответ на решение Верховного суда уже 5 июня 1935 г. был принят более аккуратно сформулированный Закон Вагнера — национальный акт о трудовых отношениях, который устанавливал минимальную зарплату и максимальную рабочую неделю (44, а затем 40 часов) для межштатных (то есть действовавших не в одном штате) компаний.
Теперь всем работникам гарантировалось право на профсоюзы и запрет на преследование за принадлежность к профсоюзу. Предприниматель был обязан заключать коллективный договор с работниками. Работник получил право на защиту не только в случае увольнения, но и на рабочем месте. Профсоюзы стали надежной опорой президента Рузвельта. О большем они не могли бы мечтать, даже если бы к власти пришла партия, называющая себя рабочей.
Тем временем Верховный суд взялся за ААА, который был отменен в январе 1936 г., накануне предвыборной кампании, что наносило удар по престижу президента. Верховный суд выступил защитником прав штатов и тем самым мог парализовать общенациональную политику. Это могло погубить реформы. Проблема, которая в свое время привела к гражданской войне, снова встала на повестку дня. Она же встанет во весь рост в 60-е гг., во время борьбы с сегрегацией негров. И страна снова будет выбирать: единое социальное и правовое пространство или защита автономии регионов от центральной бюрократии.
Столкнувшись с сопротивлением справа и нарастанием угрозы слева, Рузвельт решил действовать более продуманно, тем более, что во время «атаки на капитал» периода «100 дней» он приобрел богатый опыт. В 1935 г. была создана Администрация развития труда, которая не выплачивала пособия по безработице, а создавала рабочие места: формировала все новые администрации, превращая безработных в низший слой бюрократии; организовывала коллективные фермы. Послышались упреки в создании колхозов, но практика успокаивала. Фермы организовывались так, чтобы заработав, член коллектива мог создать свое дело.
Рузвельт предложил ввести прогрессивное налогообложение для погашения государственного долга, нарастание которого могло погубить любые государственные программы. Это был шаг по пути, предлагавшемуся Лонгом.
Наконец после некоторых колебаний Рузвельт поддержал введение системы социального страхования. 15 августа 1935 г. был принят Закон о социальном страховании. Американцам гарантировалась государственная пенсия по старости и инвалидности, пособие по безработице. Трудящиеся были теперь защищены от нищеты (хотя и в разной степени — в зависимости от предприятия).
Законы 1935 г. заложили основы новой социальной системы США. Но пока они еще не дали результата, Рузвельту важно было выиграть выборы. По опросам Лонг мог собрать 6 миллионов голосов, что ослабило бы прежде всего позиции Рузвельта. Можно было рассчитывать, что в случае поражения Рузвельта именно Лонг станет наиболее перспективным кандидатом на выборах 1940 г. Но 8 сентября 1935 г., приехав в резиденцию губернатора Луизианы, Лонг был убит. Убийца был буквально изрешечен охраной и не смог поведать о мотивах убийства.
- Советская экономика в 1917—1920 гг. - коллектив авторов - История
- Создание фундамента социалистической экономики в СССР (1926—1932 гг.) - коллектив авторов - История
- Переход к нэпу. Восстановление народного хозяйства СССР (1921—1925 гг.) - коллектив авторов - История
- Великая Китайская стена - Джулия Ловелл - История
- Неизвращенная история Украины-Руси Том I - Андрей Дикий - История
- Подпольные миллионеры: вся правда о частном бизнесе в СССР - Михаил Козырев - История
- Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф - Наоми Кляйн - История
- Великая Испанская революция - Александр Шубин - История
- Империя – I - Анатолий Фоменко - История
- «Ишак» против мессера. Испытание войной в небе Испании. 1936–1939 - Дмитрий Зубов - История