Долгие прогулки. Практический подход к творчеству - Джулия Кэмерон

«Сходи куда-нибудь одна, – посоветовала подруга, старая актриса. – Позаботься о своем внутреннем художнике. Ребенку будет только лучше. Прими эту реальность. Общество говорит тебе, что материнство важнее, но в твоем случае это не так. Если ты скажешь это себе честно и на первое место поставишь своего художника, станешь довольно хорошей матерью. Солжешь себе… ты знала, что большинство случаев жестокого обращения с детьми приходится на семьи, где отношения были слишком близкими?»

Мы неправильно проживаем жизнь, потому что задаем неправильные вопросы. А вопросы мы задаем неправильные потому, что были воспитаны культурой, в которой необходимые для процветания художника формы свободы под запретом. Это свобода быть чуть менее милым, чтобы иметь возможность быть чуть более гениальным. Ричарду Роджерсу нужно было время для игры на фортепиано, и он находил его каждое утро, причем в то время, когда был преданным отцом маленького ребенка – и только тогда.

Что поняли, то порицать не можем.

Иоганн Гете

Я не знала, что излишняя близость приводит к жестокому обращению с детьми, но поверила. Воспользовавшись советом радикальной подруги, стала вставать на час раньше и писала утренние страницы, пока дочка спала. А еще начала ходить на творческие свидания, придумывая себе и своему внутреннему художнику маленькие праздники, которые раньше доставались только девочке. За эту заботу о себе я была вознаграждена идеей фильма – написав сценарий, продала его киностудии Paramount.

Но важнее было то, что я поняла правоту своей матери, прикрепившей над кухонной мойкой листок с коротким стихотворением, которое мне всегда казалось ужасным. Вот оно:

Если включишь ты точило,И прижмешься к нему носом,И немного постоишь так,То заметишь, что не хочешьДумать о ручьях и птичках.Весь твой мир сведется толькоК трем вещам:Ты, нос, точило.

Я преподаю уже 25 лет. И встречала много студентов, переживавших из-за своего эгоизма. Вообще-то я считаю, что большинство творческих людей действительно эгоистичны. Но вместо вопроса «Джулия, я эгоистичен?» студентам следовало задавать другой: «Джулия, я достаточно эгоистичен?» Если человек достаточно эгоистичен, у него будет свобода самовыражения. Если мы, художники, слишком милы слишком долго, в итоге вовсе перестаем быть милыми. «Мне просто нужно сесть за это чертово фортепиано», – скажем мы вежливо, или: «Я уже много дней не писал, и это меня просто бесит», – тоже ничего. А можем ведь и так сказать: «Если я не постою за мольбертом, то выброшу этих детей за борт». На медленном огне негодования из-за слишком много раз сказанного «да» вместо одного своевременного «нет», которое было бы честнее и высвободило бы время и пространство для работы, наше терпение постепенно доходит до точки кипения. Если продолжать настаивать, чтобы быть милым, блюдо, которое мы себе приготовим, окажется язвой или инсультом. Для художника быть добродетельным вовсе не добродетель. Это деструктивно и контрпродуктивно. Да, и я сказала, что это невесело?

Прыгай!

Джозеф Кэмпбелл

Успешная творческая карьера зависит от двух переменных: таланта и характера. Под «характером» я подразумеваю не положительные или отрицательные черты личности, а ее силу, истинную природу. Сочетание великого таланта с неровным характером дает неровную карьеру, когда обещания сменяются провалами, кристальная ясность – невнятицей. Успешная творческая карьера требует наличия дисциплины, то есть смелости отказаться от того, что не служит цели достижения совершенства. Вот что значит «характер».

То, «что не служит цели», отличается от человека к человеку. Для кого-то это чрезмерно драматичная подруга. Для кого-то – слишком много «высокооктановых» вечеринок, изобилующих выпивкой и закусками. Все, что вредит художнику, вредит и его работе. Все, что вредит художнику, следует устранить, ограничить – или практиковать, но осторожно. Мы, художники, знаем это на горьком опыте. Виртуозному виолончелисту хорошо известно, что даже единственная порция виски накануне концерта имеет свою цену с точки зрения легкости движений пальцев, необходимой для безопасного музыкального полета. Любое потакание прихотям имеет свою цену. Знают об этом и летчики, и Федеральное авиационное агентство. Поэтому пилотов проверяют на злоупотребление спиртным и прочими веществами. Если они слишком много себе позволят, в опасности окажутся жизни людей. В случае с художником в опасности окажется его работа. Потакание себе означает подвергание себя опасности. Наше большое «я» становится жертвой наших маленьких пороков. Продвинутый эгоист достаточно эгоистичен, чтобы уметь себя защитить. Когда защищаешься, можешь перестать выглядеть «милым». Приходится отвечать «нет» на приглашения, не служащие нашим интересам.

Того люблю я, кто жаждет невозможного.

Иоганн Гете

Для художника быть милым вовсе не так важно, как быть собой. Когда мы ведем себя естественно и говорим то, что думаем, перестаем перекладывать ответственность на чьи-либо плечи и начинаем отвечать сами перед собой. В результате происходят поразительные перемены. Раскрывается наша истинная творческая сила, работа делается легко и свободно.

Когда мы перестаем играть в Бога, Бог начинает играть нашими руками. Когда я перестала спасать своего бойфренда-писателя, оказавшегося в творческом тупике, то со статей и рассказов переключилась на написание книг. Вот сколько энергии он у меня забирал! Когда один композитор бросил свою чрезмерно требовательную подружку, наконец смог закончить альбом, работа над которым ни шатко ни валко шла целых десять лет. Женщина-художник с официальным диагнозом «выгорание» прекратила жертвовать свое время ненасытной экологической организации и обнаружила, что теперь его достаточно и для занятий живописью, и для преподавания, в результате чего выросла ее производительность – и доход. Ее добровольная работа с экологами давно уже не выглядела добровольной. Решившись на небольшое снижение уровня «святости», она почувствовала себя гораздо более свободной. Если объяснять окружающим, в чем заключаются наши приоритеты – и напоминать это себе, отношения становятся гармоничнее. И более честными, основанными на взаимоуважении, а всего-то и нужно разъяснить людям свою позицию. Но честность начинается с нас. Очень важно вычислить тех, кто привычно злоупотребляет нашим временем и энергией, но это только первый шаг. Шаг два – избегать их, и вот тут-то многие из нас спотыкаются. Словно мы сомневаемся в том, что имеем право на спокойствие, уважение и хорошее настроение. А мы не будем страдать? А разве не лучше сохранить статус-кво? Пуская в свою жизнь людей и события, в которых нет необходимости, мы портим свой характер. Чуть-чуть честного эгоизма – и вы увидите, какие чудеса начнутся в вашей жизни и вашем творчестве.

«Постой, Джулия, – слышу я голоса, – ты хочешь сказать, что нужно быть эгоистами?»

Я предпочитаю эгоизм медленному кипению, капризам, враждебности и бесконечным страданиям. И, кстати, разве это эгоизм – находить время на себя? Вам нужно быть собой, чтобы самовыражаться, и для многого другого тоже. Если жизнь без познания не стоит того, чтобы быть прожитой, то непрожитая жизнь не стоит того, чтобы быть познанной, или нарисованной, или вылепленной, или сыгранной.

Слишком часто богатый и яркий мир, рождающий шедевры, которые определяют карьеру мастера, сменяется миром тепличным, рождающим вторичные работы. Художникам любого уровня требуется приток питательных веществ. Ирония в том, что успех способен затруднить этот приток, поскольку время успешного творца пользуется повышенным спросом.

У одного художника, оказавшегося на вершине творческой карьеры, настолько плотный график и настолько тяжелый груз тех, кто старается дать совет или использовать его имя по поводу и без повода, что его жизнь ему уже не принадлежит. Престижные организации, с которыми он связан, похоже, обладают ненасытным аппетитом. Каждая просьба кажется «обоснованной», каждый повод – «стоящим». Он чувствует себя измотанным, выгоревшим, ничего не соображающим. «Я на самом верху, куда всегда стремился, – говорит он, – но мне не очень там нравится». Еще бы. У него нет времени на творчество – то есть на любимое дело, которое и вознесло его к вершинам успеха.

Важнее знать, что именно ты не можешь делать, чем что можешь. На самом деле это и есть хороший вкус.

Люсиль Болл

Невозможно сказать «да» себе и своему творчеству, пока не научишься говорить «нет» другим. Люди не хотят причинить нам вред, но все же причиняют его, требуя больше, чем мы можем им дать. Если же мы делаем шаг навстречу, сами себе вредим. «Я знаю, что нужно было сказать “нет”», – стонем мы, и рано или поздно делать это приходится. Нет, мы не можем взять еще одного ученика. Нет, мы не можем войти еще в один комитет. Нет, мы не можем позволить себе быть использованными – иначе перестанем быть полезными.