Будь что будет - Марина Серова

Степь ожила. От неожиданности я остановилась, затем снова догнала ушедшего вперед Губова. Около полусотни солдат встало во весь рост из-под земли. Вся банда была окружена.

Никто не дергался.

Генерал Трофимов собственной персоной предстал перед нами. Его полное лицо было вымазано в грязи.

— Совсем я, старый, с ума сошел. С третьим курсом в войну пошел играть. Здравствуйте, Таня.

Дреич отдал честь генералу и поздоровался.

— Здорово вы все провернули.

— Нет уж, это вы все провернули. Правильно сделали, что написали капитану, где находится Хальзов. Дальше очень быстренько взяли Ежова и Альму, после чего нагрянули к имаму и, побеседовав со старичками, потихоньку навели Чжана с Алмаевым на мысль съездить на место захоронения.

Курсанты разоружили всю банду и построили в одну линию.

— Весь вечер окопы копали, — генерал сплюнул песок, — еще бы немного, и не успели бы ничего.

Кирсан, к моему удовлетворению, оказался жив. Чжан стоял с ним рядом и что-то лопотал ему на ухо. Старца Савелия оперативно увезли обратно домой, опасаясь, как бы дедушка не развалился от столь нервных приключений.

Хальзову помогли выбраться из ямы. Он был жив-здоров и преисполнен оптимизма.

— Вы сумасшедший! — набросилась я на него. — Неужели жить не хочется?

— Хочется, Танечка, ой как хочется. — Он подошел и обнял меня. — Пусть я сумасшедший, зато вы умница.

Наверное, я засияла словно начищенный пятак, потому как Губов уставился на меня, будто в первый раз видит. Я потушила вспыхнувший было огонь победителя.

— И давно ты решил попросить помощь у коллег?

Губов еще некоторое время продолжал любоваться мною, затем, когда до него дошло, что его о чем-то спрашивают, попросил повторить фразу и, почесывая нос, гнусаво ответил:

— А вот когда тебя из могилы вытащил, тогда и решил. Слишком уж много мрази скопилось в одном месте. Того и гляди заденут.

— Теперь придется делиться с государством.

— И жить тоже придется. В тихую гавань метр на два всегда успеем.

— Как же ты Руслана Рустамовича одного отпустил?

— Никого я не отпускал. — Дреич не скрывал, что сердится. — Он никому ничего не сказал, сам тебя нашел, сам и утащил, чуть все дело не завалил, старый ниндзя.

Арестованных мимо нас повели к подъехавшим «воронкам».

— Чжан, почему вы решили ехать к могиле Вуатора? Неужели мое исчезновение вас не насторожило?

— Кирсан сказал, что ты убежала. Мы не стали обращать внимания на женщину, которая не хочет ласки. — Он поклонился и побрел дальше.

Восток дело тонкое. Неужели я и правда не хочу ласки?

Спустя два дня мы приехали на место захвата банды и восстановили захоронение.

Чудеса случаются только в сказках. Как только я увидела солдат, мне стало ясно, что всего золота нам уже не видать. Узнав о примерной стоимости наследия Вуатора, губернатор пообещал нам законные двадцать пять процентов, а также прощение всех грехов.

Мы решили не привлекать дополнительные людские ресурсы для поисков, хотя желающих, понятное дело, было хоть отбавляй. Отпрыски толстозадых чиновников, прослышавших о захороненных небывалых богатствах, шли сплошным потоком. Каждый второй оказывался археологом-энтузиастом. Никогда бы не подумала. Дреич пришелся здесь как нельзя кстати. Пухломордые детишки отлетали от него как горох от стенки. На вопрос: «А на хера нам дробить долю еще на одно рыло?» — никто ответить не смог.

Весь наш отряд состоял из шести человек:

Чжан и Алмаев, Али и Хальзов, я и Губов.

По понятным причинам директор музея и Алмаев избегали общаться друг с другом, но сумма в десятки миллионов долларов сделала бывших врагов союзниками.

Дреич, не желая больше никаких эксцессов, пристегнул Кирсана наручниками к Чжану и полностью контролировал поведение обоих.

Танцевать начали от печки и, сверяясь с фотографиями, выложили все с точностью до миллиметра.

Итак, в могиле у нас было пять разных фигурок лошадей. Одна лошадка встала на дыбы, вторая — неслась галопом, третья — стояла на коленях, четвертая — гарцевала, подняв одну ножку, пятая — склонилась, вытянув морду.

Кроме этого: погребальные тома, изъеденный коррозией меч, статуэтка будды, сундуки с монетами и непосредственно скелет Вуатора.

Имам с Кирсаном и Чжаном штудировали книги от корки до корки, но ничего не могли выдвинуть конкретного.

Однажды утром Кирсан проснулся и заявил, что хочет двадцать процентов от того, что нам будет причитаться на всех, и предоставления свободы. Я было возмутилась, но меня никто не поддержал. Повисшее напряжение не стимулировало к торгам. Пришлось отступить.

Алмаев свободно взмахнул руками.

— Физическая активность стимулирует кровообращение.

— Ближе к делу, гипнозник, — тут же поторопил капитан.

— Вуатор, кроме всего прочего, был ювелиром. Мы должны сосредоточить свое внимание не на содержании книг, а на изделиях из металла.

Это была мысль.

Каково же было наше удивление, когда металлические оковы погребальных томов, войдя друг в друга, дали нам извилистый профиль. Что дальше? Ответить на этот вопрос не мог никто.

Ничего не получалось до тех пор, пока Хальзов не сообразил, что электростанций тогда не строили.

— Это Волга, господа, — он высоко поднял подбородок, — можете сравнить со старыми картами.

— И дамы, — напомнил Дреич.

Руслан Рустамович послал мне с поклоном извинения. Я, улыбаясь, приняла. Дреич чересчур уж заботился обо мне, он, наверное, по своей природе, словно пес, все время должен был кому-нибудь служить.

Али с приятелем-директором забили весь багажник моей машины бумажными свитками и свертками. Я поняла, что была не права, когда сердилась на них за весь этот мусор.

После столь бурного успеха мы драли глотки целые сутки, споря и ругаясь, но дело встало и никаких просветов не наблюдалось.

Я крутилась с компасом вокруг скелета и так и сяк, но лежал он головой ни на север, ни на юг, а куда-то на юго-юго-восток.

Мысль, что это направление движения, высказывалась не раз, но прямая не имеет ни конца ни начала. Откуда отправляться в путешествие и где его заканчивать, было не ясно.

Пока я размышляла, где начало, где конец, Сыма что-то шептал Кирсану.

— Вы чего там? — поинтересовалась я.

— Он говорит о лошадях.

Чжан попытался заткнуть рот Алмаеву, но получил под дых.

Все тут же навострили уши и подошли поближе.

Чжан, поняв, что идея продана, сам взялся объяснить что и как, заполучив обещание всех присутствующих, что будет владеть всеми правами на текст, написанный на пластинах. Золото, как он уверял, его не интересовало.

В каждом сундучке лежало по скакуну. Первый скакун несся галопом над двумя сотнями монет и покоился в ларце, на крышке которого была какая-то ветка. Как оказалось, это не что иное, как разлившаяся на рукава и впадающая в Каспийское море Волга. Итак, вначале надо было добраться до моря. Второй скакун гарцевал и покоился в ларце, крышку которого украшали очертания каких-то гор. Третий стоял на задних ногах, похоже, нам придется лезть вверх. Четвертый стоял на коленях — на его сундуке было пятно, очень походившее на озеро. Пятый склонился к земле, как бы пил.

— Выходит, утопили они все, — нарушил наступившую тишину капитан.

— Но для чего же тогда меч и замочки? — спросила я.

— На месте разберемся, — высказался от имени всех Хальзов.

Впереди нас ждала дорога.

Чжан оказался прав. И вот мы стоим на берегу небольшого, но глубокого озера, затерявшегося в высоких холмах, и прекрасно понимаем, что свернуть горы или выпить море нам не под силу.

— Нырять будем? — загорелся Дреич.

Мы взяли пару аквалангов и баллоны. Лучших ныряльщиков, чем я и Губов, не нашли.

Мы потратили день на поиски, но, несмотря на то, что вода была прозрачной, так ничего и не нашли. Озеро было слишком глубоким, и донырнуть до дна без специальной подготовки было невозможно.

— Снова надо думать головой, — почесываясь, отпустил совет китаец, смотря на то, как мы кувыркаемся.

Я вымоталась и была целиком и полностью с ним согласна.

Под утро я мучилась в бреду от объявшего меня жара. Не иначе, воспаление легких. Донырялась.

Кирсан на пару с Чжаном не дали помереть и продемонстрировали свои возможности во всей красе, через день я повеселела, но богаче от этого мы не стали.

Имам взялся за перечитывание книг. Китаец и калмык вечно спорили, Хальзов засел за географические карты, а за мной потихоньку стал ухаживать Губов. То стульчик складной поставит, а он возьмет и сложится. То кофе нальет, пока несет — расплескает. У костра посадит — ботинки прожжет. Забавный.

— Без колдовства не обойтись, — поддела я Кирсана как-то утром, намекая ему, что он не оправдывает надежд.

— Смотри, снова заболеешь.

— Не грозись, — подлетел капитан."