Странник - Андрей Мартьянов

— Алёна, попробуйте расспросить жрицу, будет жаль если подохнет — где еще раздобудем инопланетный вид?

На выяснения подробностей ушло не менее получаса: спесивая ведьма отвечала односложно и кратко, однако вполне доходчиво. Тварь с холода ест всё. Еловый лапник, к примеру. Не брезгует и мышами-полевками. Нет, не кусается. Надо сделать ей загородку из деревянных столбиков, тогда чуда не сможет выйти за их пределы. Окажетесь дома, лучше отнесите на капище, пусть остается под присмотром богов...

— Воображаю реакцию настоятеля Казанского собора, когда мы попросим подержать эту ходячую сардельку в алтаре, — усмехнулся Ваня. — Анафема гарантирована. Или такая епитимья, что будет проще сразу повеситься. Ладно, разберемся. Славик, ау? Ты чего такой смурной?

— Ничего, — Славик поморщился. — Устал дико. Хочу отоспаться. Может, уже поедем?

Лоухи повела себя необычно. Подошла к Слейфу-годи, положила ладонь с длинными желтыми ногтями на его плечо, заглянула в глаза, скороговоркой залопотала на наречии еми — будто давала последние наставления. Славик кивал, безусловно понимая, что ему говорят — как только ухитрялся? Или помянутая Иваном инициация дала совершенно неожиданные плоды?

Финны выдали гостям нечто наподобие пончо, сшитых из тонкой кожи и натертых с наружной стороны пчелиным воском. Хорошая защита от влаги. Разместились в лодках — гребец на корме, пассажир впереди. Старый, недоверчиво поглядывая на клетку с чужой тварью поговорил с Лоухи, старая финка успокоила — мол, никакой опасности, скверны не коснешься, за зверем теперь Слейф присматривает, а он сильный жрец. Это выяснено в точности.

Отправились. Охотники вытолкнули челны на глубину в половину человеческого роста, забрались за свои места. Алёна зря нервничала — залив был изучен емью ничуть не хуже прибрежных лесов, подводные течения, направление хода волн при западном ветре и прочие тонкости мореходства передавались из поколения в поколения, навыки отработаны до полного автоматизма.

Путь по заливу напрямую оказался многократно короче — до Гутуева острова добрались всего за четыре с половиной часа, причем финны работали листовидными веслами как заведенные, без перерывов на отдых и не проявляя ни единого признака утомления. Выносливость исключительная, даже отлично подготовленный физически Иван выдохся бы после первых десяти километров.

Чуть сложнее оказалось непосредственно в устье Невы — река ежесекундно выбрасывает в залив тысячи кубометров ладожской воды, течение могучее, но нет таких преград которые оказались бы не по силу сородичам Старого. Высадились около знакомого ящероподобного камня-гиганта, выгрузили подарки.

— Ты Слейф, ты Ивар и ты Альвгерд всегда будете желанными гостями в доме Укко и его сыновей, — важно сказал Старый. — Поклонитесь от меня Сигару-бонду, мы рады держать с ним торговлю. И... И остерегайтесь тварей с холода.

Укко указал взглядом на клетку с подарочком Лоухи и сложил пальцы в охранный знак, отгоняющий иномирных страшил. Странно, о призраке напугавшем Славика в дюнах третьего дня он говорил без особой тревоги, а безобидную с виду зверюшку откровенно побаивается. Или ведьма преподнесла аргусу своеобразного кота в мешке, умолчав о чем-то важном?

Родимая поляна встретила путников привычным пейзажем: ледниковые валуны, воздвигнутые Серегой произведения дегенеративного искусства и березы с мокрыми от дождя листьями. Однако, имелось неожиданное дополнение, сразу замеченное Иваном.

— Эт-то еще что за наваждение? — директор концессии остановился возле среднего истукана и удивленно присвистнул. — Ну-ка подойдите, гляньте! Алёна Дмитриевна, ваше мнение?

— Фу-у, — сморщила нос филологесса. Воняло нещадно. — Надо убрать отсюда эту гадость! И закопать!

— Кажется, наше самодеятельное капище принесло эффект, прямо противоположный ожидаемому, — сказал Иван. — Оно не пугает, а притягивает. Подумать только, кто-то не поленился притащить сюда домашнего козла, прирезать и накормить останками божеств Гардарики-фьярри.

У оснований всех трех идолов лежали разъятые части, несколько дней назад и впрямь принадлежащие козлу. Не козе, а именно козлу, поскольку вырезанное причинное место такового с двумя надлежащими атрибутами был преподнесено в дар вейдероподобному истукану. Все три ствола густо вымазаны жертвенной кровью — кушайте, неизвестные боги.

— Могу объяснить, — сокрушенно вздохнул Славик. — Ничего особенного. Люди зашли сюда случайно, увидели эту неслыханную чертовню, а поскольку для язычника существуют все божества без исключения, как свои, так и чужие, решили на всякий случай их задобрить — лишним не будет. Ваня, сходи в квартиру, саперная лопатка в кладовке. И вправду, придется зарыть, иначе через пару дней вся округа пропитается смрадом от разлагающейся туши.

— А если завтра сюда быка приволокут? Нет, точно, идолов надо или уничтожить или перенести подальше! Зачем превращать окрестности Двери в место всеобщего паломничества? Наш лозунг — секретность и скрытность! У меня нет и малейшего желания учреждать новый культ!

— Я, кстати, не желаю тащить в квартиру зверя, — напомнил Славик о самой актуальной проблеме и подтолкнул носком ботинка поставленную на траву клетку. — Помнишь, как были вбиты колья возле священного дуба Лоухи? Сделаем точно так же и выпустим скотину, оставим ее на этой стороне. Никаких возражений! В доме чуда окажется только через мой труп!

— Хорошо, хорошо. Подожди минутку, сбегаю за лопатой и займемся. Алёна Дмитриевна, берите подарки Старого и давайте за мной — здесь мы управимся самостоятельно, а вот поход в «Гастроном» и обед остаются на вашей совести...

Глава четвертая

КЕНГА И КРОШКА РУ

Санкт-Петербург.

Февраль 2010 года.

Первые три дня после приключения у еми Славик ходил угрюмый, от расспросов увиливал, много спал и созерцал мир печальными глазами героя повести Эриха-Марии Ремарка, вернувшегося в родной дом из окопов под Соммой или Верденом — это по авторитетному мнению Алёны Дмитриевны. Чуждый романтического пафоса Иван в свою очередь бессердечно заявил, что Славик теперь больше напоминает кокер-спаниеля, наказанного тапочком за лужу в коридоре. Один в один.

Так или иначе аргус заметно хандрил. Было очевидно, что встреча с Лоухи и сомнительные эксперименты ведьмы заметно на него повлияли — Славик всегда был человеком впечатлительным и переживал даже из-за незначительных неприятностей. Что же такого-эдакого показала ему Баба-Яга в гипотетическом «незримом»?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});