Мы остаемся свободными... - Варя Еналь

- Катер сам делает, что хочет. Программы все взломаны, - доложил Федор.

Таис не стала ждать, пока говорливая Иминуя взломает и ее машину. Где тут отключается автопилот? Вот он, виртуальный рычаг, надо всего лишь отвести рукой в сторону, до самого упора. Вот так.

Виртуальная голограмма вокруг из сиреневого стала белым, а после и вовсе пропала. Шлем погас и теперь только мешал видимости. Таис стянула его, положила пальцы на плоские кнопки панели и проговорила:

- Ну, и как управлять этой штукой? Федь, давай сюда, спрячемся у меня в катере.

3.

Федор не заставил повторять дважды, проворно выкатился из кабины, плюхнулся на пол и, согнувшись, пробрался к Таис. После тихо велел:

- Выходи, немедленно. И зверюгу бери. Быстро, сказал!

В голосе его прозвучало столько накала, предельного, горячего, что Таис без лишних слов отстегнула ремень, поднялась, схватила за шкирку шипящего и махающего лапами Пушистика и принялась перелазить через открытый люк.

Надо было бы спросить - почему они покидают катера, но времени не было. Где-то впереди раздалось тихое шкрябанье, еле слышное, будто кто-то осторожно стукает по гладкому полу. Стук-стук-стук. Точно маленькие коготки. Спрыгнув вниз и пригнувшись, Таис тихо спросила:

- Что теперь?

- Сюда, прячемся. Если мои догадки верны, то надо уйти отсюда в безопасное место, как можно скорее.

- Где безопасное место?

Стук усилился, к нему добавились еще какие-то странные звуки, будто щелчки. И, наконец, в самом конце длинного ангара, разветвляющегося на два поворота, появились три странные штуковины. Ростом с человека, на нескольких ногах-щупальцах, полупрозрачные, прыткие. Они немного походили на пауков, только не видно было голов, лишь плоские туловища, прозрачные, заполненные светящимися диодами и крошечными металлическими штучками. В их многочисленных лапах проходили узкие металлические штыри, которые слегка поблескивали, отражая яркий белый свет.

- Валим, - яростно прошипел Федор и потянул ее куда-то вбок.

Он, оказывается, углядел в стене проем, ведущий в узкий коридорчик, такой же белый и блестящий. Стены его оказались холодными и гладкими, Таис едва протиснулась в тесное пространство.

Не успел Федька забраться к ней - как грянули выстрелы. Вернее, зашипели и зачавкали, плавя корпусы катеров. Вот тебе и контакт с Иминуей! Вот тебе и добровольная сдача!

Таис дернулась, протискиваясь дальше, Федька забрался вместе с ней.

- Это палят те самые прозрачные штуки. Это что, роботы нового поколения? - пробормотал он.

- Ты цел? - шепотом спросила Таис.

- Вовремя убрались. Я догадался, что церемониться с нами не станут, как только Иминуя эта заглохла. Все, катера наши сплавились в лепешки. Сейчас дожарят их и столкнут в космос. Давай уйдем отсюда, это же шлюз. Нас тоже может вынести в открытый космос, как только станут выкидывать то, что осталось от наших катеров.

- Куда?

- Туда, где есть люди. Должны же тут быть люди, в конце концов.

- А если мы заразим их вирусом, что тогда?

- Так и надо. Будут знать, как нападать на Станцию.

- А ты злой, как я погляжу, - прошептала Таис и принялась проворно протискиваться дальше по коридорчику.

Глава 8 Эмма:

поломанные уборщики и девочка Женя

1.

Просыпаешься утром и - вуаля. Ты в чужой постели, закутана в чужое одеяло, под головой - чужая подушка. Незнакомым голосом поскрипывает чужой диван, и в момент соприкосновения с реальностью вдруг понимаешь - это не потому, что вечером заблудилась и случайно попала не туда.

Это потому, что сама жизнь изменилась навсегда. Стала чужой, неуправляемой, незнакомой. Скрипучей и какой-то... не своей.

Эмма повернулась и с удивлением обнаружила, что ее собственное одеяло оказалось на полу, и потому она укрылась Колькиным. А тот устроился на кресле, прикрыв ноги пледом, и сопит так сладко, словно под головой у него не маленькая диванная подушечка, а ортопедический матрас, принимающий форму тела и моделирующий правильную осанку.

Они теперь одни взрослые на Станции, если не считать Маши, Кати и Нитки. И решают все только они. Времени лишнего нет, надо вставать и браться за дело...

Впервые в жизни Эмма не захотела просыпаться. Нахлынула волна безнадеги, захлестнула и утянула с собой всю энергию. Да и какой смысл что-то делать для Станции и для детей, если совсем скоро крейсеры пробьют силовое поле, и тогда в живых, видимо, не останется никого.

Тогда к чему все эти планы и приготовления к будущим праздникам? Эмма натянула пушистое одеяло - синее, в белую клетку - до самого подбородка и уткнулась носом в подушку. Она еще пару минут полежит, а после соберется с силами и попробует найти выход...

Хотя бы попробует...

Завозился Колька, выбрался в коридор, ответил что-то веселое на шуточку Лона о любителях поспать. Уточнил, встала ли Сонька и застучал тарелками на кухне. Совсем скоро запахло кофе, ванильным печеньем и банановым салатом. Интересно, на сколько хватит запаса бананов на станции? На неделю, две? Или все-таки на месяц?

Время пролетит быстро, слишком быстро. И с каждой прожитой минутой конец будет неотвратимо приближаться...

- Эм, смотри, я принес кофе с печеньем и салат. Вставай, уже почти девять часов. Завтракаем и поднимаемся наверх.

- Что там делать? - скривилась Эмма.

- Придумаем что-нибудь. Еще раз запустим катера.

- Только не это. Хватит с нас и одной потери. Ты...

Эмма рывком села и спросила, глядя в упор на Кольку:

- Ты думаешь, что случилось с Таис и Федором? Наверное, их уже нет в живых... Их убили там, в крейсере Гильдии. Роботы или люди - расстреляли, спалили или еще что-то.

- А вдруг они предложат обмен? Скажут - сдавайтесь, тогда вернем ваших друзей. Пошли, узнаем, как дела.

- Можно и так спросить у Мартина.

- Эм, тебе надо взбодриться. В жизни не видел тебя такой рохлей. Ты пила свою таблетку?

Только Колька из всех ребят знал, что Эмма принимает таблетки. Она предпочла никому не рассказывать об этом небольшом нюансе. Вовик особенно не болтал о болезни Эммы, у его в голове это событие заметно поблекло на фоне нападающих монстров и стреляющих Пятнадцатых. Потому никто на Станции не знал, что Эмма сама чуть не стала монстром. Говорить о таком казалось неудобным и неприличным. Словно бы ронялось собственное достоинство. Словно бы вдруг Эмма теряла человеческую сущность.

Как будто ее человечность ставилась под сомнение. Потому об этом не говорили, по умолчанию. Кольку и не надо было предупреждать, он и так все понимал. Но время от времени шутливо напоминал о таблетках.

Эмма и без того знала, что их надо принимать. Вирус все больше и больше менял ее изнутри, добавляя новые способности. Вот, появилась способность предчувствовать, какая-то дикая интуиция, которая временами безошибочно подсказывала - чем закончится тот или иной проект.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});