Честный враг – наполовину друг - Сергей Самаров

Закончив работу, я совместил новый материал с полученным ранее, для чего мне пришлось просмотреть прежние точно такие же сокращенные заметки, как выполненные только что, и убедился, что в своих предположениях я оказался прав. Зубаир Джунидович Иналуков никак не мог претендовать на роль владельца медиахолдинга моей жены. Вернее, претендовать могло только его имя в качестве подставного владельца. Личные финансовые дела Зубаира Джунидовича не позволяли ему даже купить квартиру в Москве, о чем он долго мечтал и к чему его упорно толкала чрезвычайно жесткая в деловых вопросах жена. Он ее толчкам не сильно противился, но добиться ничего не мог. Иналуков оказался или никудышным экономистом, или был, на удивление, честным для правительственного чиновника человеком. Но это второе предположение, касающееся честности экономиста Иналукова, никак не вязалось с его готовностью предоставить свое имя для сомнительной операции, смахивающей на откровенный грабеж. Более того, эта операция использовала даже террористические методы для достижения цели. И потому более естественным было предположить первое. Но был ли Иналуков знаком с методами, которыми проводилась операция, был ли согласен с ними, это мог сказать только он сам. И мне очень хотелось с ним поговорить. А для этого следовало дождаться еще одного сообщения...

Я снова вышел в Интернет, открыл почтовую службу и заглянул в старый почтовый ящик сына, которым иногда пользовался для получения собственной корреспонденции, исходя из того, что если кто-то начнет проверять этот ящик и обнаружит там письма, адресованные мне, то посчитает, что я нахожусь в данное время в Лондоне. Это будет хорошая дезинформация и может как-то помочь мне в осуществлении моих планов.

На сей раз нужный материал пришел, я его открыл, и начал читать, потом, так до конца и не дочитав, скопировал в компьютер и удалил из почтового ящика. Материал был серьезный и нужный мне. Конечно, слегка забавным казалось мое желание получать данные из Грозного через Лондон, но это было не главное. Главное, мне прислали план городской квартиры Зубаира Джунидовича Иналукова, и даже фотографию ключа от его квартиры, чтобы можно было подобрать ключ похожей конфигурации. Фотография, правда, была не лучшего качества, как все снимки, сделанные камерой мобильника, но что-то и она могла дать. Хотя у меня был и запасной вариант. В моем отряде воевал парень, брату которого я через своих знакомых слегка помог устроиться после возвращения с зоны. Этот человек, как мне сказали, был самым крупным в Чечне специалистом по замкам. Он мог вскрыть любой сейф, а о квартирных дверях и разговора не было. Кроме того, он запросто отключал любую сигнализацию. К услугам этого человека я всегда имел возможность прибегнуть, если бы возникла необходимость.

Но пока у меня не было необходимости думать о том, как вскрыть дверь. Я читал, и чем дальше, тем было интереснее. А интерес сводился к тому, что у Зубаира Джунидовича Иналукова приближался не круглый, но все-таки юбилей, который он намеревался встретить, пригласив важных и нужных ему персон. И для этого собирался даже использовать дом родителей жены, находящийся в пригороде Грозного. Сад, свежий воздух, хороший стол – все это должно было расположить гостей к хозяину. Мне прислали план дома и сада, но обещали уточнить дату праздника, поскольку юбилей собирались отмечать не в будний день, на который выпал день рождения, а в выходной.

Это сообщение было чрезвычайно полезным, и, возможно, наконец-то давало мне возможность поговорить с Зубаиром Джунидовичем по душам. Ведь кроме него у меня нет сейчас ни одной ниточки, которая могла бы привести к человеку, отдавшему распоряжения о проведении акции. Этот неизвестный наверняка располагает такой властью, что Иналуков не имел возможности ему отказать, хотя прекрасно понимал, в какое гнилое дело его втравливают. Кроме Зубаира Иналукова я знал только одно имя – старшего следователя по особо важным делам следственного комитета Чечни Асхаба Гойсумовича Абдулкадырова. Но до него пока возможности дотянуться не имел. Хотя дотянусь в любом случае. Даже не для того, чтобы добыть сведения, а для того только, чтобы увидеть в его глазах страх.

Но работать по старшему следователю я буду чуть позже. Пока следует разобраться с экономистом. Письмо пришло подробное, четкое, открывающее передо мной кучу вариантов поведения. Но при этом мне что-то в нем не нравилось. Следовало понять, что именно. И я подумав сообразил... Автором письма был Али, человек, с которым я знаком с детства. Его младшей сестре Лайле я когда-то помог снять квартиру в Лондоне, куда она приехала учиться. Али – сотрудник городского отдела УВД Грозного. По национальности дагестанец. Переписку мы всегда вели на русском языке, поскольку наши компьютеры имеют только русскую и английскую раскладки клавиатуры. И это письмо было написано по-русски. Но я подсознательно уловил стиль, и мне подумалось, что стиль слишком гладкий. Не мог Али так написать. А если и писал, то под чью-то диктовку. Он не был настолько грамотен, чтобы строить на русском языке такие правильные и сложные фразы. И это вызвало у меня подозрение. Хотя больше я ничего не заметил. Тем не менее Али требовалось ответить, и проверить, он ли был автором письма.

Я снова вышел в Интернет, зашел в почтовый ящик и обнаружил еще одно только что поступившее письмо на русском языке. Прочитал я его сразу и пришел в легкое недоумение. Некий аноним предупреждал меня о том, что мне готовят ловушку. Хорошо, конечно, иметь друзей. Даже таких, которые не спешат себя назвать. Но на раздумья мне было отпущено мало времени. Надо было что-то предпринимать. Я написал ответ с благодарностью, но и с приличествующей случаю сдержанностью. А как иначе, если я понятия не имею, от кого это письмо пришло, хотя и скопировал электронный адрес. Но адрес ничего мне не говорил. Потом я написал и отправил письмо Али... И задал ему вопрос, на который ответить мог только сам Али. Касательно его сестры Лайлы, живущей в Лондоне.

2. КОМБАТ

Подполковник Баранов на удивление быстро откликнулся на мою просьбу. Он позвонил уже в конце рабочего дня, связавшись со мной по мобильнику. Голос казался усталым. Может быть, специально, чтобы я оценил его усилия.

– Алексей Владимирович, ты где сейчас?

– Дома, естественно. Отдыхаю от беготни.

– Я тут тоже побегал по инстанциям с твоей просьбой. Органы соцобеспечения документы спрашивают. Необходимо будет подготовить. Там целый пакет. Сплошная бюрократия. Я тебе передам список. Часть документов нужно взять из бригады и госпиталя, часть сам твой племянник должен собрать...

– То есть я должен собрать, – понял я его слова так, как их следовало понимать. Но я со своей участью уже смирился и поинтересовался: и что тебе там пообещали?

– Пока ничего конкретного. Как обычно у наших чиновников бывает. Обещали вопрос рассмотреть. Они, как прокололись с тем милиционером, так осторожные стали. А, может, просто взятку просят. У нас же неназойливо просят, не как в Чечне. Сам не догадаешься, тебе вообще ничего не сделают, сколько не тормоши их. Будут одними обещаниями кормить. «Крапивное семя», одним словом. Не зря всех чиновников так в старину звали.

– Значит, надо поступать, как поступает наш с Андреем обидчик – Людоед. Он взяточников и ментов не долго думая расстреливает. Недавно на дороге целых пост «гиббонов» расстрелял. Было, наверное, за что. Вообще-то Людоед – парень уравновешенный, только злить его опасно.

– Слышал я. Это вообще, признаться, странно. У него же психология восточного человека, а он так себя ведет.

– А чем плохо быть восточным человеком?

– Восточный менталитет обязывает взятку давать и брать. Иначе у них не бывает, – со знанием дела заявил Баранов. – Я в молодости в Таджикистане служил. Там еще хуже, чем на Кавказе. Тоже восточные люди. Не дашь, они обидятся – не уважаешь. Не возьмешь – врагом на всю оставшуюся жизнь станешь. Восток – дело тонкое.

– Вот-вот... Теперь они к нам валом валят, и у нас без взятки в туалет сходить сложно, – выразил я свое недовольство проникновением восточных порядков в глубину России.

– У нас своих взяточников хватает. Из глубины веков это идет.

– Когда их расстреливать начнут, как в Китае, тогда прекратится и это безобразие. Или хотя бы как Людоед в Чечне. Так даже веселее... И честнее, и без канители.

– Забыл сказать... Тут, кстати, по поводу твоего Людоеда человек из Чечни приехал.

– Из Чечни? – не понял я. – Что за человек?

Меня интересовало все, что связано с Людоедом.

– Какой-то старший следователь следственного комитета из республиканской прокуратуры. Интересуется операцией по уничтожению банды Людоеда...

– И какого ему, извини за выражение, здесь нужно? Почему в бригаду, хотя все документы на месте оформлялись? И почему из республиканской прокуратуры? Это дело, если речь действительно идет именно об уничтожении банды Людоеда, должно рассматриваться следственным комитетом при военной прокуратуре округа. По крайней мере, их следователи, старшие и не самые старшие, должны были прилететь на место уничтожения банды. Не знаю вот, кто прилетел. Меня вертолетом отправили в госпиталь. Чуть раньше, чем успел познакомиться...