Гипербореец. Укротитель мамонтов - Юрий Корчевский

Они омыли руки в морской воде и стали готовиться ко сну.

Эбер, разглядывая следы пиршества, с сомнением произнес:

– Убивать животных и есть их жареное мясо – варварство, конечно, дикость. Но мне понравилось.

– Смотри, привыкнешь еще, будешь шокировать своих варварскими привычками, – отозвался Никита.

– А когда бы я еще это попробовал? – в тон ему отозвался Эбер. – Но теперь я знаю, как и чем питались мои предки.

Спать он отправился в лодку вместе с Кваном.

Ида, единственная из женщин команды, все время похода старалась лечь рядом с Никитой. Наверное, ближе к командиру ей казалось безопаснее. А может быть, Тот и Варда выглядели теперь в ее глазах необузданными дикарями, от которых можно ожидать чего угодно.

К утру все слегка продрогли – от воды тянуло сыростью. Приведя себя в порядок, они доели вчерашнее мясо и столкнули лодку на воду.

Шли в виду берега. Как только показалось устье Невы, Никита приказал Квану править туда.

Когда они вошли в полноводную реку, Эбер опустил руку за борт, а потом лизнул ее.

– Вода пресная! – воскликнул он с удивлением.

– В реках всегда так, обычное дело.

– Тогда почему в море вода соленая?

– Эбер, я не геолог, не знаю. Ты лучше расскажи мне что-нибудь о своей планете.

– Она как ваша, только материки другие. И у нас три спутника, а у вас один – Луна. У вас разрознены племена, вы деретесь, убиваете друг друга. У нас же на всей планете один язык, одна раса, одно правительство, одни законы.

– Не жизнь, а сказка! – позавидовал Никита.

– Это тебе так кажется. Мы во Вселенной не одни, и у нас есть враги. Есть похожие на нас внешне жители планеты Гуам. Они агрессивны и хотят захватить нашу планету, поэтому нам приходится воевать. Но еще хуже существа с планеты Верде. Никто не знает, как они выглядят на самом деле – они могут видоизменять свое тело. Наши ученые говорят, что их тела, как желе, могут принимать любую форму и, как правило, это вид жителей планеты, которую они прибыли покорять.

– Ну и соседи у вас! Не позавидуешь!

– У них допотопные космические корабли, и вам, землянам, повезло, что они не могут добраться до вас – слишком далеко.

– А я-то полагал, что каждая цивилизация по мере развития становится добрее, разумнее.

– Умнее – да, технологичнее, но мудрее, терпимее – не всегда, как мы видим. Рано или поздно полезные ископаемые вроде железа, нефти, урана истощаются. И существа разумные начинают искать другие планеты, которые смогут дать то, что на их родной планете почти исчезло. И так постоянно. Мир не стоит на месте.

– В мое время говорили: золото правит миром.

– Золото? Смешно. Это просто интактный металл. Миром правит уран, он дает тепло, свет. Без него невозможно создание грозного оружия. Ты знаешь, что такое уран?

– Знаю. Уран – это угроза миру и планете в целом в чужих руках.

– Это всего лишь инструмент. Сумеешь обратить на пользу – всем благо, используешь как оружие – разрушение.

Неву они прошли за день, вошли в Ладожское озеро. Огромное, берегов не видно, почти как море, только пресное.

– Держись поближе к берегу, – предупредил Квана Никита.

Еще из уроков географии он помнил, что Ладожское и Онежское озера соединены рекой Свирь – она была в южной части озера. А еще – на Ладоге бывают внезапные штормы.

Но обошлось. До вечера до Свири они не добрались, заночевали на берегу. Местность болотистая: редкие деревья, а больше кустарники да трава по пояс.

Варда ушел на охоту, Тот собирал топливо для костра. Веток набралось мало, а Варда вернулся в темноте и вовсе с пустыми руками.

– Место нехорошее, – пояснил он. – Земля влажная, ноги в нее по щиколотку уходят. Живности нет.

Они доели сухофрукты. Для целого дня – очень скромно, но выбора не было. Улеглись спать.

Никита решил сделать остановку днем и в более сухом месте, устроить охоту всеми силами, а Кван пусть ловит рыбу. Они задержатся на день, зато хорошо подкрепят силы.

Спать было неуютно: земля влажная, донимали комары, и только дым от костра немного выручал. Все члены экспедиции не выспались и утром чесались от комариных укусов. Есть было нечего, и потому, умывшись, они сразу отправились в путь.

Вошли в Свирь – она значительно уступала Неве по полноводности, и уже в виду Онежского озера, выбрав сухое место, пристали к берегу.

– До утра будем тут, – сказал Никита, окидывая взглядом окрестности. – Кван, ты рыбачишь, Ида – собираешь ветки для костра, остальные – на охоту.

Эбер оживился. Для него охота была экзотикой, занятием предков. Только вот оружия у него не было. Варда имел пращу и лук, а Тот и Никита – ножи.

Местность, насколько мог судить Никита, была необжитой. Ни тропинок, ни дымов от костров, ни построек. А может, оно и к лучшему? Не хотелось выяснять отношения. Ведь каждое племя охраняет свои земли и зачастую чужих воспринимает агрессивно, как лазутчиков – ведь за ними могут появиться воины. Также охраняют свои территории животные, метя их границы.

Впереди шел Варда, за ним – остальные.

На первых порах Эбер шел шумно, но Никита сделал ему замечание.

Они отошли от берега уже изрядно, километра два. Путь пересекали ящерицы, крысы. Но все это было мелкой дичью, и на них не обращали внимания.

Но вот Варда поднял руку, и мужчины замерли.

Впереди раздался треск сучьев, и на поляну вышел то ли тур, то ли зубр. По мнению Никиты – бык, обросший шерстью и с рогами, причем внушительными.

Варда начал раскручивать пращу. Вот уже засвистел рассекаемый воздух.

Бык насторожился и повернул голову, прислушиваясь. Эбер же от удивления широко раскрыл глаза.

Бац! Камень из пращи угодил животному точнехонько в лоб. Такой удар мог бы размозжить голову человеку, но бык стоял и даже не пошатнулся.

С диким ревом мимо Варды пробежал Тот. На ходу он выхватил меч, с которым не расставался.

Бык тупо смотрел на нечто непонятное, надвигающееся на него. Но все-таки удар из пращи возымел свое действие – бык был явно оглушен и не делал даже малейшей попытки напасть.

Тот с ходу нанес быку два удара мечом в грудную клетку, и животное завалилось на бок.

Тот вскинул окровавленный меч и завопил.

– Тише ты, не привлекай внимание, – попытался успокоить его Никита.

– Да ты полюбуйся, это же груда мяса! Нам его и за неделю не съесть! – радовался Тот.

– Тогда все не понесем, заберем лучшие куски.

Варда приступил к работе. Он ловко орудовал ножом, и Эбер скривился:

– И это вся охота? А где риск? Где преодоление опасности, схватка?

– Считай, что на этот раз нам просто повезло. Не переживай, еще увидишь.

К берегу – к стоянке – возвращались тяжелогружеными: каждый нес на палке, переброшенной через плечо, большой кусок мяса.

Вернувшись, Никита запалил костер. Тот ловко настрогал веток, Варда принялся нанизывать мясо, и через пару часов путешественники уже ели жареное мясо. Каждый ел, сколько хотел. Особенно на еду налегал Тот.

– Это за вчера и за сегодня, – отдуваясь, сказал он.

– Столько есть вредно, – заметил Эбер.

– Еще вреднее совсем не есть, – парировал воин.

А потом подоспела рыба, выловленная Кваном. Но на нее уже ни у кого не оставалось ни сил, ни места в животе, и потому решили съесть ее вечером. А сейчас продолжить путь, светлого времени было еще часа три.

Но едва путники погрузили рыбу и отчалили, из леса вышли несколько человек. Они держали в руках дубины, и глаза их злобно сверкали.

Главарь проводил взглядом удаляющийся парус и сплюнул:

– Им повезло, уходим.

Глава 5. Странный город

Онежское озеро на карте выглядело меньше Ладожского, а в действительности поражало своей бескрайностью.

– Кван, теперь держись левого берега.

Лодка продвигалась на север. Значительно позже, уже при Сталине, озеро соединят с северными морями Беломорканалом, но сейчас его не было.

Никита планировал найти какой-нибудь широкий ручей или реку, впадающую в озеро, и продвигаться на север, пока можно двигаться на лодке, а уж потом идти пешком – ведь сил тащить лодку волоком не было. А самим сооружать волок долго и трудозатратно.

Шли до вечера, когда впереди показался берег. В поисках реки повернули и пошли вдоль него.

Реку нашли – безымянную, и вошли в нее. Наверняка впоследствии река приобрела название, только Никита название это не знал, да и что это изменило бы? От берега до берега реки верных тридцать метров, да и глубина позволяла идти, не осторожничая.

До сумерек успели одолеть километров тридцать. Это радовало – все не пешком.

Когда пристали к берегу, Кван сказал:

– Да тут рыба кишит просто. Не надо на охоту идти, сейчас я сеть заброшу.