Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сашка шел бодро, вступая почти след в след за лесничим. Наблюдая за дедовской походкой, он определил, что поступь у него мягкая, осторожная. Уворачиваясь от веток или отстраняя их рукой, дед всегда придерживал их, чтобы не хлестнули Сашку по лицу. Иногда, остановившись, они слушали лес: разноголосое пение птиц, шум верхового ветра, гулявшего по кронам деревьев.
Тайга просыпалась… Лес сгустился, попадалось больше елей, кедр. Пока еще встречались молодые поросли кедра, закрывавшие собой небольшие участки. Чем дальше путники уходили в тайгу, тем меньше встречались молодые деревца и в скорости их заменили могучие вековые кедры, да ели, вперемешку с лиственницами. Стало еще темнее. Земля казалась мягкой, от большого скопления на ней многолетних сбросов пихтовых иголок.
Корт рванулся вперед и буквально через секунды раздался его звонкий лай.
— Белку держит, — прислушался дед, — я уже по лаю определяю, какого зверя он гонит, а может бурундука. Давай передохнем чуток и дальше пойдем.
Дед с внуком сели под большим кедром, освободив плечи от рюкзаков.
— Пересечем болото, — продолжил разговор Михаил, — начнется настоящая тайга, вот где зверья и птиц водится, им там раздолье, ни одна человеческая душа им не мешает.
— Дед, неужели в тайге людей нет, кроме тебя?
— Здесь их мало внучек, только все местные, потому, как существует заказник и охраняется государством. Наши деревенские в основном по ягоды, по грибы ходят, а осенью шишки да орех собирают. Вот в дальней тайге местные жители промышляют зверя, и егеря туда чаще наведываются. Редко, когда на такой огромной территории встретишь кого из людей.
— А браконьеров ты ловил?
— Конечно, было дело, даже оружие у них забирал. Один раз они меня обстреляли с ружей, но не на того нарвались, я ведь во время войны во фронтовой разведке служил, иногда в засаде приходилось по трое суток сидеть со снайперской винтовкой.
— Дед, так ты снайпером был на войне?! А почему ты об этом раньше не говорил мне?
— А ты Сашок и не спрашивал, — улыбался Михаил, — не люблю я о войне рассказывать.
— Я видел на стене твои фотографии, у тебя наград много.
— Два ордена и четыре медали — это основные, а остальные награды послевоенные и юбилейные.
— А в каком звании воевал?
— Старшиной.
— А где закончил? До Берлина дошел?
— Нет, после второго ранения я отлеживался в госпитале в Венгрии, там и застала меня победа.
— А интересно, дед, что ты с браконьерами сделал, которые в тебя стреляли? Ты их в милицию отвел?
— А я их по-тихому обошел, пока они меня в одном месте присматривали, я там шапку с телогрейкой оставил, что-то вроде куклы. Встал я значит у них тылу, на прицел взял. Затем ружья о дерево разбил, а одному — больно шустрому ключицу «поправил», потом повязку ему наложил и отправил всех по домам.
— Их не посадили?
— Знаешь Саша, не хочется человеку судьбу ломать, иногда достаточно и всыпать ему, как следует: так поймет. Государство много не воспитает, отсидит свое и опять за старое, а здесь подумает, идти лишний раз в заказник, или обойти его стороной.
— А было такое, что нападали на тебя?
— Было внучек, в Райцентре возле магазина пришлось одних приезжих городских усмирять, они нашу Клаву — продавца оскорбили, водку требовали. Сволочи, с женщиной связались.
Сашка напрягся: «Знакомая ситуация, неужели и дед такой же справедливый и непримиримый к хулиганам», — подумал он, вспоминая подобный недавний случай на остановке.
— Скрутил я двоих, а третий побежал за подмогой, вот тогда мне пришлось применить знакомые фронтовые приемчики: пока наши мужики подоспели, я уже управился и с другими. Нашего брата голыми руками не возьмешь, — улыбнулся дед.
— Здорово дед! Мне мама говорила, что слабых и женщин всегда нужно защищать.
— Неужель и тебе приходилось?
— Да, было недавно. — Сашка рассказал деду, как он заступился за женщину, которую на автобусной остановке двое хулиганов оскорбили и ударили по лицу.
— И ты с ними справился? — глаза Михаила радостно засветились. Сашка из скромности кивнул головой.
— Ай да Сашка, вот так парень! Молодец — наша порода! А ты я вижу мастер, кулаками управляться, — подбодрил его дед.
— Да, я ведь после борьбы боксом пошел заниматься, но правда недолго, пришлось уйти.
— Пошто так?
— Сам не понимаю, когда бой на ринге идет, или в драке, сдержаться не могу, ярость меня одолевает.
— Да ты смотри и здесь ты в меня, откровенно тебе скажу, я молодой тоже был горячий, чуть что, сразу в «бутылку» лез, никому спуску не давал. Любил, чтобы каждый человек отвечал за свои слова и поступки, никогда от беды не оставался в стороне, да и сейчас всегда приду на помощь.
Саша, слушая деда, начинал понимать, откуда в матери и в нем самом такие характерные черты. Выходит от деда берут истоки их справедливые, да крутые нравы.
— Но только горячность наша должна контролироваться внучек, иначе и до беды не далеко. Ты вот говоришь: не можешь сдержаться во время потасовок, а ты попробуй обуздать свою ярость. Холодной-то головой легче управлять своими действиями, ты в противнике не только недруга своего замечай, но и то, что он человек. Попробуй словом его убедить, а если не понимает и бросается на тебя, тогда и гни его в бараний рог. Знай одно, где духовная сила — там и половина победы, а потому должен ты быть всегда прав. Мы за правое дело сражались, потому и выстояли, а окажись мы захватчиками и нам бы не сдобровать.
— Дед, а ты научишь меня своим приемам?
— Обещаю, как только от Черного камня перейдем болото, так и начну твое обучение, — улыбнулся дед. — Ну, нам пора, до обеда нужно еще до камня дойти, придется накомарники одеть, гнуса на болотах тьма-тьмущая.
По мере приближения болотистых мест, тайга постепенно стала отступать. Все реже встречались косогоры и холмы, начиналась ровная местность. Наконец лес закончился и только редкие островки деревьев стали попадаться на пути у путников. Дед Михаил остановился, махнув рукой в сторону оставшегося позади лесного массива, сказал:
— Если идти тайгой, то только завтра можно прийти к противоположному берегу болота: крюк основательный, мы же, идя по топям, срезаем путь почти вдвое.
Под ногами чаще захлюпала вода, давая понять людям, что сухие владения закончились. Дед Михаил подвел внука к последнему сухому месту и пригласил на отдых. Недалеко, у одинокой березки стояли прислоненные к ней две жерди — длинные шесты, вырубленные из молодых березок, без них на болоте делать нечего.
— Вот внучек, сжимай ее покрепче в руках и делай как я. Иди след в след, ни шагу в сторону, если почувствуешь, что начинаешь вязнуть, и тебя засасывает в болото, ни в коем случае не делай резких движений. Заваливайся на бок и бросай рядом жердину, орудуй ей, как опорой, потихоньку, повторяю, не дергайся! Начинай высвобождать ноги, одну за другой, но дай Бог, я всегда рядом с тобой и все будет хорошо. Это я тебе так, на всякий случай разъясняю.
— Дед, а там глубоко?
— Местами шибко, даже скрывает шест, но мы будем избегать таких мест, всегда запоминай путь, примечай особенности, кустики там, или еще что попадется на пути. Когда обратно пойдем, ты меня поведешь.
— Дед, ты что, шутишь? Мне бы за тобой успеть, а еще по сторонам смотреть.
— А у нас время много, спешить некуда. Просто не бойся, если что, я тебя буду поправлять.
— Ладно, я попробую, — сказал Сашка, а сам, пожалуй, усомнился: «Выйдет с этого что путного?».
Дед протянул внуку мелкоячеистую сетку, служившую накомарником, подозвал к себе Корта и прицепил к ошейнику поводок. Собаку он решил вести позади себя. Отдохнув, они вступили на незримую тропу и не спеша, один за другим двинулись к Черному камню.
Идти было нелегко, шестом приходилось прощупывать каждый последующий метр болота. Саша поначалу следил за дедом, но потом убедился, что лучше смотреть под ноги. Там, где тропа позволяла, ноги смело наступали на более твердую почву, но встречались такие места, где нога проваливалась или уходила под воду. Набрав полные сапоги воды, Сашка уже не обращал внимания, а всматриваясь, как дед жердью прощупывает опасные места, тоже старался выбрать безопасный островок среди болотной жижи. Иногда их сопровождал затхлый, болотный запах, наполненный какими-то газами, похожими на сероводород. Саша поначалу хихикал, от такого «свежака», напоминавшего ему туалетные прелести, но видя, что дед не обращает на него никакого внимания, стал, посерьезней относиться к таким проявлениям природы.
Михаил все реже останавливался и оборачивался в сторону внука, изредка наблюдая, как он упорно следует за ним. Про себя подмечал: «А парень — то, действительно волевой и настырный. Однако молодец!» Но через два часа такого пути, у Сашки с непривычки сначала дали знать о себе ноги, налившиеся будто свинцом, потом отяжелели руки, работающие постоянно жердью. Преодолевая тяжесть и усталость, Саша продолжал идти за дедом, он будто чувствуя состояние внука, остановился на минуту и сказал:
- Ели халву, да горько во рту - Елена Семёнова - Исторический детектив
- Поступь империи. Между Западом и Югом. - Иван Кузьмичев - Исторический детектив
- Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо - Исторический детектив
- Кровная добыча - Ирина Глебова - Исторический детектив
- Юный самурай : Путь воина. Путь меча. Путь дракона - К. Брэдфорд - Исторический детектив
- Бега - Александр Прилепский - Исторический детектив
- Предание Кузнецкого моста - Дед Мороз - Городская фантастика / Исторический детектив
- Магнетизерка - Леонид Девятых - Исторический детектив
- Мы поем глухим - Наталья Андреева - Исторический детектив
- Точка после «ять» - Виктория и Сергей Журавлевы - Исторический детектив / Прочие приключения / Периодические издания