Драгоценный враг (СИ) - Реншоу Уинтер

Несколько лет назад они преследовали местного парня — Марка Грили, который устроил какой-то инцидент на дороге с Винсентом. Через тридцать дней парень потерял свою работу в энергетической компании из-за «грубого нарушения дисциплины» в которой проработал пятнадцать лет. Они сказали, что он сексуально домогался одной из секретарш. Неважно, что они не работали в одном подразделении. Вскоре после этого парень провел шесть месяцев на пособии по безработице. И когда его счета не прекращали накапливаться, его брак начал рушиться. Он набрал вес. Потерял свою искру. И почти сдался. К концу того года его жена забрала детей и подала на развод.

Я видела его в городе несколько раз за эти годы. Он прибавил по меньшей мере пятьдесят фунтов, поседел и отрастил бороду, скрывающую половину его лица.

Удивительно, как один случай может вызвать эффект, который охватывает всю оставшуюся жизнь.

Я должна считать свои счастливые звезды, что наша семья не распалась подобным образом. Мой отец провел некоторое время, живя на пособии по безработице, но мы никогда не голодали, нам никогда не отключали воду, и они с мамой ни разу не думали о разводе.

И все же… посмотрите, где мы сейчас.

Я выдыхаю, прижимаясь щекой к прохладному стеклу, когда капли дождя уменьшаются почти до нуля, но остаются лишь несколько струек в форме слез.

Я могла бы поехать домой.

Но я хочу попросить Августа об одолжении.

Я: Могу я тебе позвонить?

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ:???

Я: Это «да» или «нет»?

Я покусываю ноготь большого пальца. Может, он из тех парней, которые ненавидят телефонные звонки. Которые пишут только смс. Или, может быть, он с кем-то?

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Да. Дай мне 2 секунды. Я тебе позвоню.

Положив телефон на колени, убеждаюсь, что звонок включен, и жду. Только мелодия звонка другая, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что он звонит по FaceTime.

О, Боже. Я не была готова к этому.

Я опускаю козырек, чтобы проверить повреждения. Опухшие глаза, розовый нос, припухшие губы, влажные волосы.

К черту. Здесь все равно темно.

Я принимаю его звонок и произношу прохладное, но непринужденное:

— Привет.

— Привет. — Его голос низкий, почти интимный. Судя по движению позади него, Август идет по тускло освещенному коридору. Через секунду он закрывает за собой дверь. — Что случилось?

— У меня просто странная просьба, наверное.

— И ты не могла написать? — Август проводит руками по своим беспорядочным волнам, и его волосы падают в глубокий боковой пробор. — Подожди. Я тебя почти не вижу. Здесь очень темно. Где ты?

— В моей машине.

— Просто сидишь в машине в темноте? — Август ложится на кровать и кладет татуированную руку за голову. — Все в порядке?

— У тебя есть ресурсы, верно? Например, ты можешь найти людей?

Август садится, чуть не подавившись словами, но потом усмехается.

— Ты сейчас под кайфом? Ты ведешь себя так чертовски странно, Шер.

Шер. Он никогда не называл меня так раньше.

Всегда была Розочка, что я всегда объясняла тем, что я для него своего рода фетиш, так что это некоторое напоминание о возбуждении.

— Нет, я не под кайфом. Мне просто нужно выяснить, кто есть кто. Имя. У меня есть инициалы. И есть фотография ее машины, — говорю я. — Я подумала, что у тебя может быть больше связей или ты знаешь людей, которые знают людей. Это сложно. Но я хотела спросить.

Теперь он сидит, скрестив ноги, прикрыв рот одной рукой, изучая меня со своей стороны экрана.

— Я думаю… думаю, что у моего отца роман, и я просто хочу знать, кто эта женщина, — говорю я.

Мне не нравится идея поделиться этим фактом с Августом. В конце концов, его отец, вероятно, уйдет в город с этой маленькой деталью. Но по какой-то безумной причине… я доверяю ему.

— Ее инициалы — КТ. Я видела их вместе несколько раз, но близко не подходила. Я просто хочу знать все факты до того, как столкнусь с ним, чтобы отец не смог от меня отмахнуться.

— Господи, — бормочет Август сквозь пальцы. — Вот почему ты выглядишь так, будто плакала?

Мои щеки горят в темноте. Я не думала, что он сможет заметить.

— Да, у меня был момент.

Август прислоняется к изголовью кровати и качает головой, глядя вдаль.

— Я не знаю многого о твоей ситуации, но знаю, что обманщики никогда не признаются, если их не поймали с поличным. Имя тебе не поможет. Он будет все отрицать. Они избегают конфронтации как чумы — отчасти поэтому они и изменяют. У них аллергия на расставание с людьми. В глубине души они трусы.

Месяц назад слово «трус» никогда бы не прозвучало рядом с именем моего отца в одном предложении.

— И ты знаешь это на собственном опыте?

— Пфф. Я наблюдал это воочию всю свою жизнь. — Август говорит о своем отце. Я должна была догадаться. — Он довел это до совершенства.

Это, должно быть, тяжело для Августа, выросшего среди вращающейся череды женщин, которых его отец то впускает в их жизнь, то выкидывает из нее, каждая из которых напоминает о его незаменимой матери.

— Как думаешь, ты сможешь ее найти? — спрашиваю я.

— Пришли мне фотографию. Я сделаю все возможное.

Уже поздно.

— Эй, мне нужно идти. Моя мама ждет меня. Дай мне знать, если найдешь что-нибудь, хорошо? Хоть что-нибудь.

Клянусь, на его лице мелькает разочарование, но трудно сказать наверняка на пятидюймовом экране.

Может быть, мне все привиделось…

— Шеридан, — своим громким голосом Август захватывает мое внимание и мое дыхание.

— Да?

— Когда я смогу увидеть тебя снова?

— Скоро, Август, — приподнимаю уголки рта. Я прикусываю губу, чтобы остановить это. — Скоро.

— Хорошо, — говорит он. — И просто чтобы внести ясность, мое предложение все еще в силе.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

АВГУСТ

— Кара Тиндалл, — говорит дядя Род по телефону во вторник вечером. — Это женщина на Мерседесе, подписанная как «КТ». Имя Кара Тиндалл. Ей двадцать восемь. Местный прокурор здесь, в округе. Это все, что у меня есть для тебя.

Дядя Род — младший брат моего отца, и ему мы звоним всякий раз, когда в раю возникают проблемы. Он любит называть себя «решалой старой школы», хотя иногда мне кажется, что этот человек слишком много смотрит кабельное телевидение премиум-класса. Тем не менее, нельзя отрицать, что он может узнать все о ком угодно. Дядя Род может за милю унюхать лжецов и мошенников, как ищейка, и каждый в этом городе выкладывает ему все как есть сразу же, как он спросит.

— Кара Тинделл.

Я сажусь, беру со стола клочок бумаги и ручку и записываю.

— Уверен?

— Что за чертов вопрос? — Его дыхание ударяет в динамик. — Конечно, я уверен. В любом случае, какое тебе дело до этой дамы-законницы? У тебя какие-то неприятности?

— Всегда.

— Не будь тупицей.

Он усмехается. По крайней мере, кто-то в этой семье ценит мое чувство юмора.

— Дай мне знать если тебе понадобится что-то ещё. У тебя есть мой номер.

— Позвоню.

Я сбрасываю и пишу Шеридан.

Я: У меня есть ее имя. Но я хочу, чтобы ты пришла за ним лично…

Я дразню. Вроде.

Через несколько недель Шеридан уезжает в колледж.

Мне нужно закончить это дерьмовое шоу, сделать то, что нужно, а затем захлопнуть эту главу, чтобы я мог, наконец, выкинуть Розочку из своей головы.

Я снова подумал о ней сегодня в душе, а потом, потому что, видимо, этого было недостаточно, подумал о ней ещё трижды. Каждый сценарий был ванильно-сладким с ее ртом, который на вкус как корица. Не в моем стиле.

РОЗОЧКА: Серьезно? У тебя есть имя?