Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

ещё и детские сказки помнишь?

– А ты думал, у меня старческий склероз? – хмыкнул он. – Там принц тоже перебрал пару-тройку девиц, прежде чем нашёл ту, что всех лучше.

– По-моему, посыл у сказки совсем не такой, – засомневался Тюнвиль.

– Только я не позволю вить из себя верёвки, и от жемчужины, как эти идиоты, не откажусь, – король несколько раз кивнул и гулко стукнул себя в грудь кулаком.

– Это точно, – поддакнул Тюнвиль. – От жемчужины ты не откажешься даже под страхом смерти.

– Вот, ты меня прекрасно понимаешь, братишка, – с удовольствием сказал Рихард. – А значит… – он замолчал на полуслове, а потом выдохнул: – Силы небесные…

– С чего это ты решил помянуть небеса? – Тюнвиль удивлённо открыл глаза и приподнялся на постели. – Рихард? Ты слышишь?

– Ты только посмотри, – его брат подался вперёд, глядя в окно и вцепившись в подоконник так, что под пальцами хрустнул дубовый подоконник, – ты посмотри – там женщина! Купается в море, Тюн!

– Купается в море? – герцог скатился с постели и в одно мгновение оказался возле окна.

Теперь оба брата, толкаясь плечами, смотрели в море – туда, где по лунной дорожке вразмашку плыл бесстрашный пловец.

Плыл от города, между прочим, а не в город.

– Хорошо работает, – похвалил Тюнвиль, напрягая зрение, – и далековато от берега. Если надеется вернуться – и впрямь отменный силач.

– Там женщина! – Рихард чуть не облизывался, и глаза у него горели, как у безумца. – Клянусь тебе!

– Ты как разглядел на таком расстоянии?

– Шоры сними, братик, – расхохотался Рихард. – Я должен сейчас же узнать, кто она.

– Ты же не любишь ночное море, – напомнил Тюнвиль.

– Да плевал я на любое море, – Рихард начал срывать с себя одежду, не отрывая взгляда от водяной глади, казавшейся особенно чёрной по сравнению с серебром лунного света.

Тюнвиль наблюдал, как падают на пол рубашка и штаны, как улетают по углам сапоги, а потом подсказал:

– Только сразу не превращайся. Разворотишь всю башню, и принц поставит тебе это в расходы.

– Ты прав, – Рихард только что зубами не щелкал от предвкушения. – Заберусь на крышу. Оттуда удобнее взлететь.

– С крыши – другое дело, – одобрил брат. – Но как посмотрит на твои забавы принцесса Аранчия?

– А откуда она узнает? – оборвал его Рихард. – Ты ведь не скажешь? Всё, до утра меня не жди.

Поплевав на ладони, он полез в окно. В свете луны мелькнули голый зад, потом пятки, и вот уже Тюнвиль остался в комнате один.

Остановить Рихард он и не пытался, потому что знал – если брату что-то взбрело в голову, удержать его будет не под силу и трем драконам. Судьба пловца (или пловчихи) не особенно его заботила. Если человек настолько безумен, что решил бросить вызов морской стихии, пусть поборется и со стихией драконьей.

Но вдруг наползли тучи, и стало темно. Будто небесный дракон проглотил одним махом и луну, и звёзды.

Рихард не любил ночное море.

Тюнвиль выглянул в окно, ощутив смутное беспокойство. Странно, раньше он никогда не волновался за брата. Неужели этот город и правда полон древнего колдовства?

– Только будь осторожнее, – сказал он Рихарду, который уже полз по черепице крыши.

Тот махнул, показывая, что услышал. Добравшись до шпиля, Рихард выпрямился в полный рост и, не раздумывая, сиганул вниз. Там, где полагалось пролететь светлому человеческому телу, вдруг появился чёрный извивающийся змей. Он распахнул крылья, изогнулся кольцом, меняя направление, и помчался к морю.

– Мы все тут обезумели, – пробормотал Тюнвиль и завалился на постель, заложив руки за голову.

Глава 5. Чудовища ночного моря

Хильдика зря волновалась за меня. Больше я не собиралась плавать возле песчаной косы, за апельсиновой рощей. Там было хорошее место – за городом, тихое, пустынное. И берег был песчаным и пологим, а не каменистым обрывом. Но именно там меня увидел Подридо – братец подлеца Ламброзо, сам такой же подлец.

Наверное, шпионил возле нашего города, а я попалась слишком глупо – задумалась и не посмотрела на берег, прежде чем выходить из воды.

Меня до сих пор распирало от злости, когда я вспоминала, что прошлась перед этим трусом в чём мать родила, прежде чем заметила, как он скалится, спрятавшись за валуном.

Можно было прикинуться испуганной вилланкой и сбежать, но на берегу стоял на привязи конь из королевской конюшни, а на шее у меня красовался амулет с королевским гербом – никак не отвертишься.

Пришлось спасаться бегством, громко зовя на помощь «братца», заманить Подридо в апельсиновую рощу, а там оглушить до потери сознания и появиться перед наглецом уже в образе разгневанного принца Альбиокко.

Нет, на песчаную косу мне больше не хотелось. Но море манило, звало, и я не могла противиться его зову.

Но был ещё заброшенный потайной ход, которым не пользовались лет сто – он выходил из подвала замка в пещеру на морском побережье, прямо под дворцом. Раньше через этот ход прибывали и отбывали королевские шпионы, а мой прапрадед благополучно сбежал этим путём от лордов, которые подняли мятеж в Солерно.

Правда, после землетрясения подвал частично обрушился и был затоплен почти до потолка, и выйти на берег можно было только изобразив из себя морскую рыбку, умеющую то плавать, то карабкаться по скалам. Мне понадобилось три дня, чтобы найти старинные планы замка в королевской библиотеке, а потом ещё неделю, чтобы освоить затопленные коридоры.

Хильдика пришла бы в ужас, знай она, чем я занимаюсь на досуге, но я совсем не боялась. Плавала я отлично, и всегда была осторожна – осваивала затопленный коридор постепенно, следя за приливом и отыскивая воздушные камеры в каменных стенах.

Между прочим, это было ещё и очень увлекательно. И в результате я оказалась единственной в Солерно хозяйкой подводного грота.

Правда, плавать здесь я могла только ночью, и боялась оставаться у берега, потому что меня могли увидеть из дворца или от пристани. Но если море было спокойным, я доплывала до маленького скалистого острова, который находился, примерно, в миле от Солерно.

При свете дня я пару раз проплывала мимо этого острова. Он был такой крохотный, что не имел названия, и обозначался на карте, как риф. Всего шагов двадцать