Звезда по имени Стиг Ларссон - Барри Форшоу

Ларссон вновь демонстрирует свой литературный талант, погружая нас во внутренний мир героя. Согласившись на расследование (в криминальном жанре существует клише, когда детектива требуется убедить заняться неким делом, и этому клише Ларссон активно сопротивляется на протяжении всех книг трилогии), Блумквист испытывает подавленность, размышляя, зачем он только взялся за это трудное задание; сейчас он мог бы быть в Стокгольме, в постели с Эрикой Бергер, придумывать план по разоблачению Веннерстрёма.

Автор подробно описывает жизнь на острове, и благодаря его таланту читать об этом так же интересно, как и о самом расследовании (которое временно отходит на второй план). Блумквист возвращается к документам, уточняющим полицейские отчеты, и натыкается на имя детектива Густава Морелла, который прибыл в Хедебю на лодке и взял на себя руководство расследованием, начав с допросов множества свидетелей. Мы узнаём детали информации, с которой уже успели познакомиться, в том числе и о дневной поисковой операции (которая не принесла результатов). Интересно, что хотя мы вместе с Блумквистом читаем отчеты, сведения в которых отчасти нам уже известны, они все равно остаются увлекательными, и мы, следуя за главным героем, пытаемся обнаружить в них какие-то важные факты. Блумквист отмечает разочарование в официальных отчетах, когда поиски прекращаются, и для Вангера наступает долгий период мучительного неведения.

В день Крещения Блумквист спит допоздна. Проснувшись, он отправляется к Вангеру и встречает полного мужчину, похожего на его работодателя. Это Мартин Вангер, который приветствует его в Хедестаде и уже знаком с официальной версией, согласно которой Блумквист пишет семейную хронику. Он торопится по делам, и Блумквист наконец встречается с Хенриком, посмеивающимся над газетной статьей, где язвительно критикуют журнал «Миллениум» («Главный редактор — феминистка в мини-юбке, которая надувает губки на телеэкране»). Там же пытаются уколоть и Блумквиста, именуя его Калле, поскольку он ненавидит это прозвище. Он до сих пор нервничает из-за случившегося и не может отнестись к этому так же легко, как Вангер, который советует ему не ввязываться в драку, где нет шансов победить.

Мы возвращаемся к Саландер, которая звонит адвокату Нильсу Бьюрману. С точки зрения сюжета последующие события столь же важны, как и рассказанное о Блумквисте, однако Ларссон не склонен вдаваться в подробности и объяснять, насколько значим этот эпизод (и его печальные последствия) в контексте романа. Нам сообщают, что Саландер находится под социальной и психиатрической опекой, а Бьюрман — ее новый опекун. В характерном для Ларссона ярком эпизоде из прошлого мы узнаем, что двенадцать лет назад Саландер оказалась под опекой по постановлению суда, который исходил из ее эмоциональной нестабильности, жестокого отношения к одноклассникам и вероятной опасности для самой себя.

Упоминание о скрытой жестокости Саландер — нечто вроде сигнала читателю, предвестие шокирующего развития событий трилогии. Мы наблюдаем за тем, насколько сложно ей общаться с представителями власти, особенно когда речь идет о ее эмоциональном состоянии. Язык тела свидетельствует о сопротивлении, руки скрещены, она отказывается проходить любые психологические тесты. Все пытавшиеся с ней работать решили, что справиться с ней невозможно, хотя, когда ей исполнилось пятнадцать, врачи пришли к выводу, что она не страдает патологической жестокостью и не представляет опасности ни для других, ни для себя. Тем не менее у нее возникали проблемы с полицией: несколько раз ее арестовывали в пьяном виде, в том числе полураздетой, вместе с пьяным мужчиной (гораздо старше нее). Самый последний арест, сообщает автор, был связан с нападением на мужчину-пассажира в метро: Саландер объяснила, что мужчина пытался к ней приставать. Этому нашлись свидетели, однако ее проблемное прошлое (как и трудности психиатрического характера) означало необходимость врачебного освидетельствования по постановлению суда, от чего Саландер, разумеется, отказалась.

Детали слушаний описаны Ларссоном с пониманием и сочувствием, и мы видим, что автор как в романах, так и в жизни всегда занимал сторону изгоев и непонятых членов общества. Такое сочувствие характерно для многих писателей детективов и триллеров левого толка (и менее заметно у писателей правых убеждений), однако это не значит, что левые читатели никогда не будут злиться на Саландер: несмотря на все симпатии Ларссона, она довольно возмутительная личность и подвергает взгляды левых/либеральных читателей жестокому испытанию. В определенном смысле эти книги скорее подкрепляют, чем разоблачают отдельные «правые» предрассудки относительно изгоев общества.

Пальмгрен, первый адвокат Саландер, сумел преодолеть ее упрямство и помочь девушке, однако Бьюрман — совсем другой случай. Он гораздо менее приятный человек и считает, что Саландер позволяли вести себя, как ей вздумается. Слушая его нотации, она мысленно отвечает: «Я забочусь о себе с десяти лет, придурок!» Он спрашивает, каковы ее обязанности в «Милтон секьюрити», и Саландер приходится лгать, принижая ту степень доверия, которой она пользуется. Учитывая невероятно сложные взаимоотношения Лисбет со своими врагами на протяжении трилогии, подобный тип лжи оказывается весьма полезен, хотя в тот момент читатель об этом не знает.

Тем временем Блумквист заходит в тупик, понимая, что предположение, будто он сможет разгадать тайну Харриет Вангер, лежит за пределами здравого смысла. Он читает законы о наследстве и запутанные договоры, включающие в себя продажу долей, после чего Ларссон предлагает нам разобраться в ветвистом семейном древе Вангеров.

На данном этапе некоторые малодушные читатели могут испытать желание закрыть книгу. Кто-то отреагирует на скрупулезную информацию вопросом: «И сколько из этого нам следует запомнить?» Ответ прост: не слишком много, однако не потому, что важную информацию нам позже повторят (хотя это так); дело в том, что, как и у Рэймонда Чандлера, центральное место в сюжете займет другой, не менее значимый конфликт.

В этой части истории мы видим, какую важную роль играет в повествовании Интернет: когда Блумквист открывает почту, то обнаруживает около 350 сообщений, первое из которых — неприличные оскорбления (он убирает его в папку, названную «Интеллигентная критика»). Отправив Эрике письмо с рассказом о своем новом положении, Блумквист продолжает изучать семейство Вангеров. За этим следует описание, несколько более детальное, чем требуется обычному читателю, но те, кто попал под чары прозы Ларссона, прекрасно понимают, что им предстоит усвоить огромные объемы информации (а ее просеивание является частью удовольствия от книг).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});