Скользкий лёд мечты (СИ) - Вайсман Ксения

— Простите меня, если сможете…

— Да я-то прощу, главное, чтобы ты сама себя потом простила… Ладно, решила — иди. Но если захочешь вернуться, я тебя приму, — честно сказала тренер в надежде, что Лена вскоре одумается.

— Спасибо, Олег Геннадьевич. Всего вам доброго и не держите на меня зла.

— Лишь бы ты сама об этом не пожалела.

— Думаю, не пожалею.

— Счастья тебе, — пожелала Олег, понимая, что если семейная жизнь начинается с таких ультиматумов, то ни к чему доброму это не приведет.

Естественно своим негодованием он не мог не поделиться с лучшим другом!

— Нет, ты представляешь, ушла она?! И из-за чего? Из-за мужа?! Представляешь, запудрил ей какой-то урод мозги, а она и рада! Ничего не слышит! Летит как мотылек на огонь! Сгорит, дурная, как пить дать, сгорит! — разорялся Олег.

— Ну, это ее жизнь. Ей виднее, — парировал Кирилл.

— Это не жизнь — это утопия! Какой нормальный, уверенный в себе мужик заставит жену уйти из спорта? У него проблемы с самооценкой! Если не хуже! Он не уверен в себе! — разорялся Олег.

— Ну почему сразу неуверен в себе, может быть, он детей хочет. Может, ему просто жена нужна, а не чемпионка. Каждому свое, — сдержанно защищал по сути самого себя Кирилл.

— Да что ты защищаешь его! Идиот он самовлюбленный! Пользуется ее влюбленностью и все!

— Да что ж вы все говорите, что я пользуюсь ее любовью?! Это не правда! — неожиданно для самого себя, не смог сдержать своих эмоций Кирилл.

— Что ты сказал? Причем тут ты? Штокол? — многозначительно поинтересовался Олег, боясь своей догадки.

— Да все ты правильно понял. Лена — моя жена.

— Нет… Как так? Когда ты успел?!

— В январе. Никто не знал. Только ее родители.

— Что за тайна?

— Во-первых, ей только-только восемнадцать исполнилось, а во-вторых, из опыта знаю, что прессе лучше не знать о моей личной жизни.

— Поверить не могу! Она сказала, что вы год вместе…

— Это правда. Помнишь, ты попросил присмотреть за ней. Я присмотрел…

— Ты — извращенец! Ты — педофил! — тут же в глаза выпалил ему Олег.

— Да что вы все «педофил», «педофил», вы понятия не имеете, что значит «педофил»! Я просто ее люблю! Люблю! Что я виноват, что ей всего восемнадцать?!

— Было шестнадцать, это я так для справки, — не мог не напомнить Олег.

— Я знаю.

— Она была совсем ребенком.

— Совсем ребенок ты лет в двенадцать-тринадцать… Вот тогда ты действительно плохо понимаешь, что происходит и к чему может привести. И то начинаешь догадываться, что к чему.

— Не пугай меня, а то мне начинается казаться, что твои сексуальные подвиги начались с двенадцати лет! Надеюсь это не так? — прищурился одним глазом Олег, в полушутку.

— Нет, к счастью, — вполне серьезно ответил Штоколов, — Так что хватит называть ее ребенком! Она вполне соображающий человек. Да, она любит меня, но и я люблю ее. Я счастлив с ней, понимаешь? Я что не имею права быть счастливым?

— Имеешь… И вообще, все это наговорил лишь потому, что не знал, что с ней рядом ты. Мало ли, правда, был бы какой-нибудь моральный урод… Я очень рад, что ты счастлив, — развел руками Олег.

— Да правда что ли?! Ну, слава богу, а то мне началось казаться, что вокруг меня все такие друзья, как Иван!

— Штокол, я хоть раз давал тебе повод так обо мне думать?

— Ну, сейчас мне казалось, что ты не способен принять мое счастье.

— Она идеально для тебя подходит. Это то, что ты искал. Ее любовь чистая и безусловная, ведь ты этого хотел? Она все простит, все поймет. Она смотрит на мир твоими глазами. Я понимаю тебя. И если бы такая Лена попалась мне тогда, когда я ушел со льда…, наверное, я тоже не хотел бы ее упускать…

— Что ты имеешь в виду? — не понял Штоколов.

— Как бы тебе объяснить… Лед был для тебя всем, правильно?

— Да…

— Льда не стало. Жизнь опустела. Но появилась Лена, готовая наполнить твою жизнь. Ты для нее идол, почти бог… А она — твой спасательный круг. Ты потерялся и должен был за что-то ухватиться, и ухватился… Она помогла тебе не растерять самоуважения и сохранить твое хрупкое, но непомерно большое Эго. Победы питали твое самолюбие. Лед остался позади, а раздутое самолюбие осталось. Его надо было чем-то подпитывать. С этим справилась Лена. Не так ли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не так! Я ее люблю!

— Естественно! Ты и лед любил! Ты любишь все, что делает тебя величественным в твоих же глазах!

— И это мне говоришь ты — мой друг?! — негодовал Штоколов.

— Именно я и говорю, больше никто не рискнет! — честно сказал Олег.

— Мне кажется, ты не прав… Я просто люблю ее…

— Я же не сказал, что это плохо. Лед ты любил преданно и верно! Да почему любил, и сейчас любишь…

— Лена — не лед! Она живой человек!

— Поверь мне, в твоем случае — это не главное, — покачал головой Олег.

— Что ты за человек такой, а? Почему ты не даешь мне поверить в то, что я способен любить?!

— Ты ей изменял?

— Причем тут это?! — недовольно сдвинул брови Штоколов.

— Все понятно.

— Что понятно?

— Перестань вставлять другим, и я поверю, что ты способен любить. Любовь без верности — это похоть…

— Почему ты все время хочешь сделать из меня пошлого подонка?!

— Я?! Это же ты изменяешь! Сколько раз?!

— Какая разница? — негодовал от вопросов друга Кирилл.

— Оба-на! Счет потерял?!

— Раз! С Элей. И вообще это не измена, а жизненный урок для Ивана! И Лена меня уже простила!

— Интересная трактовка измены… Ты эту лапшу ей на уши вешал? — усмехнулся Олег.

— Что значит «лапшу»? Это правда! Я смотрю, Лена единственный человек, который меня понимает!

— Она не понимает, она принимает, все, безоговорочно и не раздумывая, а это разные вещи. Она не оценивает ситуацию сама, она соглашается с твоей оценкой. Она единственный человек, который готов вместе с тобой оправдывать твою подлость.

— Это называется любовь и взаимопонимание, а тебе просто завидно!

— Естественно, отчасти завидно, и я не отрицаю. Я бы тоже хотел, чтобы на меня смотрели как на Бога. Я знаю, что для тебя это лучший вариант, и я рад за тебя. Искренне рад. Просто постарайся сделать так, чтобы когда у Лены разобьются розовые очки, она не стояла в ураган перед обрывом и не рухнула бы туда…

— Олег, как ты дружишь со мной, если считаешь таким безнадежным дерьмом?! — удивлялся Штоколов.

— Ты не дерьмо. Ты искренне ничего не замечаешь, тебе кажется, что ты делаешь как лучше… Ты мой друг, я хочу, чтобы ты был счастлив. Но не забывай того, за счет кого это счастье приходит в твою жизнь…

— Я никогда не сделаю Лене больно.

— Я знаю. Нарочно не сделаешь.

— Никак не сделаю! Хотя бы из чувства благодарности…

— А зачем ты заставляешь ее уйти из спорта?

— Я не заставлял. Она раньше хотела, я ее отговаривал, а сейчас, ей этот Эдик просто прохода не дает, тут вокруг нее вьется, приходим домой, пишет ей и пишет! Я подумал, что от греха подальше ей лучше уйти…

— Чтобы тебе спокойнее стало, а как же ее карьера?

— Ну, Олимпийской чемпионкой она вряд ли станет, а тогда какой смысл?

— Какой ты циник.

— Я — реалист. Она мечтала стать моей женой. Пускай ей и будет, — заметил Кирилл.

— И что, запрешь ее в четырех стенах?

— Нет, конечно. У нее есть универ, есть свои интересы, просто не будет изнурительных тренировок…

— Ладно, это уже ваша семья, и ваше дело, могу пожелать вам только счастья, — пожелал Олег.

— За это спасибо, — улыбнулся Кирилл, — Ладно пойду к Завьялову, скажу, что поеду с женой.

— Даже так?

— Да. Она мне нужна…

— Она значит для тебя больше, чем я думал.

— Намного больше, — заметил Штоколов.

Глава 10

Глава 10

Завьялов сидел в своей тренерской и говорил с кем-то по телефону, но как только вошел Кирилл, пообещал перезвонить и положил трубку.

— Я помешал? — поинтересовался Кирилл.