«За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности - Сергей Зверев

Узнав о нашествии персов, василевс Юстиниан вновь послал против них Велисария. Двоюродный же брат василевса Юст, спасшись бегством, находился в Иераполе. Услышав, что Велисарий едет к ним и находится уже неподалеку, он написал ему письмо, которое гласило следующее: «Опять, как ты и сам, наверное, знаешь, Хосров двинулся походом на римлян, ведя с собой войско больше прежнего. Куда он задумал идти, пока еще неясно. Мы лишь слышали, что он где-то поблизости и что он не причинил вреда ни одному местечку, но все время продвигается вперед. Приходи к нам как можно скорее, если только ты в состоянии скрыть свой путь от вражеского войска, с тем, чтобы ты на пользу василевсу был цел и невредим и вместе с нами охранял бы Иераполь». Так гласило письмо.

Велисарий не одобрил того, что было написано. Он прибыл в местечко Европ, расположенное на реке Евфрат. Разослав оттуда во все стороны гонцов, он начал собирать войско, разбив здесь свой лагерь. Военачальникам же Иераполя он ответил следующее: «Если бы Хосров двинулся на других, а не на подданных римлян, то ваш план был бы удачным и в высшей степени обеспечивающим безопасность. Ибо для того, кто может, оставаясь в покое, быть избавленным от бед, было бы большим безумием идти навстречу ненужной опасности. Но если теперь этот варвар, уйдя отсюда, решится напасть на какую-нибудь другую, подвластную василевсу Юстиниану область, причем дивно цветущую, но не имеющую никакой военной охраны, то знайте, что в таком случае лучше всего доблестно погибнуть в бою, чем уцелеть без боя. Ибо это справедливо бы было назвать не спасением, а предательством. Приходите как можно скорее в Европ, где я, собрав все войско, надеюсь поступить с врагами так, как Бог даст». Когда военачальники увидели доставленное послание, они воодушевились и, оставив Юста с немногими солдатами охранять Иераполь, все остальные вместе со всем войском явились в Европ.

Хосров, узнав, что Велисарий со всем римским войском расположился лагерем в Европе, больше уже не решался идти дальше, но послал к Велисарию одного из царских секретарей, снискавшего за свой разум большую славу, с тем, чтобы он выведал, что представляет собой этот полководец… Явившись к Хосрову, тот дал ему совет как можно скорее отступать. Он сказал, что встретился с полководцем самым мужественным и самым мудрым из всех людей, что он видел таких воинов, каких раньше никогда не видел, и что больше всего его поразили их дисциплина и прекрасный внешний вид. Убежденный этим предостережением, Хосров решил отступать…

Римляне же восхваляли Велисария. В самом деле, этот подвиг заслуживает удивления и похвалы. В то время как римляне были перепуганы и скрывались все по своим укреплениям, а Хосров находился в самом центре Римской державы, этот полководец, спешно прибыв из Визáнтия с небольшим числом спутников, разбил свой лагерь против лагеря персидского царя, и Хосров, сверх всякого ожидания устрашившись то ли счастья, то ли доблести Велисария, а возможно, и обманутый какими-либо его военными хитростями, уже не решился идти дальше и ушел, на словах стремясь к миру, на деле же – бежал.

(Прокопий Кесарийский. Войны с персами. Кн. 2, ХХ-XXI)

Нечестие наказуемо

История похода франков и союзных им алеманнов в Италию, завершившееся битвой с византийцами при Капуе в 554 году показывает, к чему ведет на войне разнузданность, нечестие, оскорбление храмов и святыни. Одновременно рассказ Агафия Миринейского заставляет задуматься, как важно воину соблюдать осмотрительность и умеренность во всем. Заметим, что соперник Велизария на полководческом поприще знаменитый Нарзес (478-573 гг.) также строго соблюдал порядок и дисциплину в войске, не делая никаких поблажек и скидок на «народные обычаи».

В это время варвары медленно продвигались [вперед] и на своем пути все грабили и опустошали. Далеко обойдя город Рим и всю его округу, они двигались дальше, направо имея Тирренское море, а налево перед ними расстилались скалистые берега Ионического залива. Когда же они пришли в Самниум – так называется страна, то там разделились на два отряда. Бутилин с большим сильнейшим войском отправился к Тирренскому побережью, опустошил большую часть Кампании, вступил в Луканию, а затем вторгся в Бруттиум и дошел до самого пролива, который разделяет остров Сицилию и Италию. На долю же Левтариса, ведущего остальное войско, выпало разграбление Апулии и Калабрии… И те, кто были природными франками, проявляли большое почтение и благочестие по отношению к святыне, так как, я уже сказал, они имели правильное представление о божестве[61] и почитали те же святыни, что и римляне. Все же алеманнское[62] племя – у него другие верования – грабило храмы беспощадно и лишало украшений, похищая священные сосуды, многие золотые кропильницы, кубки и сосуды для хранения благовонных курений и все, предназначенное для совершения священных таинств, превращало в собственное имущество. Но им и этого было не достаточно. Они разрушали крыши священных храмов и подрывали основания. Кровью орошали святыни и оскверняли посевы, так как везде были разбросаны непогребенные трупы.

Но немного спустя их постигло возмездие. Одни погибли на войне, другие от болезни, и никто не осуществил своих надежд. Несправедливость и пренебрежение к Богу всегда пагубны и должны быть избегаемы, особенно же во время войн и сражений. Ибо защищать отечество и отечественные учреждения, противиться стремлениям их разрушить, всеми силами отражать врагов – справедливо и высоко благородно. А те, кто ради наживы и безрассудной ненависти, без всякой разумной причины, нападают на соплеменников, обижают тех, от кого они сами не получали никакой обиды, то поистине безумны и преступны, не знают правды и не боятся мщения божества. Поэтому их ожидает великое возмездие. Предприятия их кончаются полными, непоправимыми катастрофами, если даже некоторое время они и кажутся преуспевающими. Так было и с варварами Левтариса и Бутилина…

Немного спустя вспыхнувшая болезнь – чума – истребила множество [людей]. Одни считали, что плохой воздух является причиной этой болезни; другие полагали, что, пройдя длинный путь в обстановке беспрерывных военных действий, они внезапно перешли к изнеженному образу жизни и причиной считали перемену обстановки. Истинную же и основную причину бедствий они совершенно не понимали. Она же заключалась, как я думаю, в их несправедливости и в том, что они бесчеловечно надругались над божескими и человеческими законами. Сам вождь представил яркое доказательство, что его постигла божественная кара. Он оказался помешанным и бесновался открыто, как безумный и одержимый. Он находился в беспрерывном движении, испуская тяжелые вопли. То он падал на землю головой ниц, то на один, то на другой бок, выпуская изо рта обильную пену. Глаза стали страшными и отвратительным образом перекошенными. Несчастный дошел до такого безумия, что не удержался от кусания собственных членов. Кусал зубами руки и, разрывая тело, пожирал его наподобие животного, проливая кровь. Таким образом, пожирая себя и понемногу слабея, он погиб жалким образом. Умерли во множестве и прочие. Эпидемия отнюдь не уменьшалась, пока не погибли все… Но огромное большинство, мучимое горячкой, погибало в здравом уме. Некоторые были сильно разбиты параличом, другие страдали от головной боли, третьи от сумасшествия. Разнообразны были посланные им болезни, но все они вели к смерти. Такой гибельный конец имел поход Левтариса и тех, кто за ним следовал.

Пока это происходило, Бутилин, другой вождь, опустошив почти все городки и укрепления до Сицилийского пролива, немедленно начал обратный поход быстрейшими переходами прямо на Кампанию и Рим. Ибо он услышал, что Нарзес и многочисленные императорские войска собираются там. Он решил не медлить и не странствовать дольше, но, выстроившись всем войском походным порядком, рискнуть покончить все сразу, так как отнюдь не малая часть и его войска была поражена эпидемией и погибла. Так как лето кончилось, и начиналась осень, виноградники были отягчены плодами. Они же за недостатком другого продовольствия (мудрой предусмотрительностью Нарзеса все было уничтожено), срывая виноградные гроздья и выдавливая руками сок, наполняли себя перебродившим вином, собственноручно изготовляя вино с приятным запахом. Через это они страдали от сильного расстройства желудка, и часть их умерла немедленно. Были, однако, и выжившие.

Прежде чем болезнь охватила всех, [франки] решили дать сражение во что бы то ни стало. Поэтому, придя в Кампанию, он [Бутилин] расположился лагерем недалеко от города Капуи на берегах реки Касулина[63]. Разместив там войско, он окружает его сильным валом, полагаясь на природу местности. Река, протекая от него справа, казалось, служила вместо укрепления, чтобы кто-нибудь не напал с той стороны.