Четвертый эшелон - Эдуард Хруцкий

БАКУ. Февраль

------------

Все то время, пока в кабинете торжественно звучал голос Левитана, никто не проронил ни слова. Люди вслушивались в чужие названия незнакомых городов, гордясь и радуясь за тех, кто, не жалея жизни, дрался на их улицах.

- Ты понял, Сэрожа, - с сильным кавказским акцентом крикнул оперуполномоченный Азизов, - что говорят нам, клянусь честным словом!

Все зашумели, полезли за папиросами.

- Ты помнишь, а ты помнишь, - взволнованно кричал Азизов, - ведь они хотели осенью сорок первого быть в Баку!

- Вспомнил, - прогудел огромный, как шкаф, капитан Айрапетов, - ты забудь об этом. Не было такого.

- Этого не может быть, потому что не может быть никогда, - сказал Белов радостно.

- Правильно, Сэрожа, - Азизов хлопнул его по ладони, - очень хорошо сказал.

- Это не я. Это Чехов сказал.

- Какая разница кто, главное, чтобы хорошо сказано было, клянусь честным словом.

Они сидели в одном из кабинетов местного УББ и ждали звонка. Сегодня заканчивалась оперативная разработка, сегодня по сигналу старшего группы наружного наблюдения Сергей должен был арестовать Валиеву. Несколько дней пристального интереса к ее особе дали самые невероятные сведения. Казалось, что без помощи этой женщины в Баку не происходит ни одна незаконная сделка. Валиева успевала всюду. Купить по дешевке золото, выменять на продукты ковер, получить деньги за дефицитные лекарства, маклерствовать при обмене жилплощади.

- Не баба, - сказал про нее Азизов, - а целая контора.

В Баку на Сергея свалилась сразу масса дел. Правда, местные коллеги выделили ему в помощь двух очень толковых работников, хорошо знающих обстановку и здешние условия. Они и занимались Валиевой до приезда Сергея. В общем, картина постепенно прояснялась. Зульфия была связана с неким Абдулаевым Вагифом Абдулаевичем, работавшим зампредседателя Азпотребкооперации, он, кстати, и взял на работу Судина - Судинского. Им плотно занялись ребята из ОБХСС, они же, проведя негласную ревизию, установили количество лекарств, незаконно полученных Валиевой.

Из ее связей их заинтересовал всего один человек. Он регулярно появлялся в аптеке каждую среду, заходил прямо в кабинет управляющего. Жил он в Армяникенде, в старом деревянном доме с галереей. На допросе летчик Рахимов показал, что Валиева летела из Москвы с ним. Звали его Георгий Георгиевич Аванесов. Сотрудники Бакинского уголовного розыска "прошлись" по этой фамилии, но она нигде не значилась. И все-таки Аванесов вызывал у Сергея какие-то пока еще не объяснимые и смутные подозрения. Безусловно, он был причастен к убийству Судинского. Но какую он играл роль, пока никто не знал. В Баку Аванесов согласно отметке о прописке прибыл в 1940 году из Еревана, он был уже немолод - пятьдесят пять лет. Работал экспедитором в том же Азпотребсоюзе. Его фотографию и данные Азизов отправил в уголовный розыск Армении, теперь они ждали ответа.

Сегодня бакинская часть операции должна была завершиться. А в Баку стояла чудесная солнечная погода. Сергею удавалось вырвать немного времени и побродить по городу. Он впервые видел современность, переплетающуюся со средневековьем. Старый город с его крепостной стеной, острыми, как кинжал, башнями минаретов кружил Белова по узким улочкам, выбрасывал на маленькие площади с фонтанами, заводил в тихие уютные дворы. Арабская вязь на стенах о чем-то предупреждала его, гортанный восточный говор звучал незнакомо и настороженно, и ему казалось, что он попал на страницы давно прочитанных книг. На лавочках у домов сидели старики в мягких сапогах и каракулевых шапках, они важно, словно знакомому, кивали Сергею головами, и он здоровался с ними и от этого становился причастным к непонятной для него жизни маленьких дворов и улиц.

Азизов отдал Сергею свой плащ, благо они были одного роста, фуражку он оставлял в общежитии, поэтому гулял по городу относительно свободно. Иногда ребята водили его в маленькие духанчики, там они о чем-то шептались с усатым поваром, похожим на разбойника, и им приносили кебабы, зелень и терпкое молодое вино. В духане горько пахло бараньим жиром и кислым вином. Плыли в дыму усатые лица, и Сергею становилось хорошо и спокойно. После короткой передышки опять начинались бесконечные справки, протоколы, рапорты. Ближе к утру у него нещадно начинало щипать глаза от табачного дыма, во рту стояла непроходящая никотиновая горечь, а лица людей начинали двоиться и троиться. Тогда он бросался на диван прямо в кабинете и забывался коротким каменным сном.

Зазвенел телефон, Азизов взял трубку. Он с кем-то коротко поговорил и повернулся к Сергею:

- Валиева в аптеке.

- Поехали, - Сергей снял с вешалки плащ.

- Какие мысли, Сережа? - спросил Айрапетов.

- Я к ней в кабинет зайду, ты, Азизов, у дверей станешь, а ты, Борис, у окна.

- Понятно. Кого еще брать?

- Я думаю, двух милиционеров давайте прихватим на всякий случай. Сергей вопросительно поглядел на Айрапетова.

- А зачем? Вот смотри план аптеки. Выход один, я проверил, окошко кабинета управляющего забрано решеткой, так что мне там делать нечего. Ты иди к ней, Азизов у дверей станет, а я в торговом зале. Как смотришь?

- В общем, все правильно, - Белов смутился. Он, как старший и ответственный за операцию, обязан бы предусмотреть все. А он забыл о решетках на окне. Ругая себя мысленно последними словами, Сергей спустился по лестнице и сел в старенький автобус.

Машина, подвывая изношенным мотором, стучала по мостовым старого города. Надсадно ревя, она брала подъемы и, странно позвякивая, бежала под уклон.

- Двадцать пять лет, клянусь честным словом, он у нас работает. Мне знающие люди говорили, что его англичане в Баку забыли, - с гордостью сказал Азизов.

- Ну что говоришь, а? Зачем так говоришь? - перебил его шофер. Какие, слушай, англичане, я его сам новый получал в тридцать пятом году. Ты же скажешь.

Значит, десять лет бегает по улицам Баку эта заслуженная колымага-автобус. Белов вспомнил их муровские автобусы, такие же старые и гремящие, и подумал, почему в милиции всегда самая старая техника? И сам ответил себе. Наверное, из-за войны. Видимо, после ее окончания придет к ним хорошая, добротная армейская техника, а пока и такая сойдет.

Автобус остановился в узком переулке, казалось, стены домов касались его бортов.

- Пошли, - сказал Азизов.

В аптеке было пусто. Только у рецептурного отдела стоял высокий седой старик в длинном бешмете и коричневой каракулевой папахе.

- Где управляющий? - спросил Сергей кассиршу.

- У себя.

Они с Азизовым прошли в маленький, освещенный матовым колпаком коридорчик. В нем была всего одна дверь со стеклянной табличкой. Белов толкнул ее и шагнул в комнату.

- Вы ко мне? - За столом сидела женщина лет тридцати. Гладко зачесанные волосы собраны на затылке в большой пучок, нос с горбинкой, губы жирно намазаны помадой. Белов увидел ее руки в кольцах и большие золотые полумесяцы серег в ушах.

- Вы к кому, товарищ? - раздраженно спросила Валиева.

- К вам, Зульфия Валиевна.

- Вы от кого?

- Я хочу вам предложить купить у меня эту вещь. - Сергей вынул из кармана черепаховую шпильку и увидел, как даже под гримом медленно начало белеть лицо Валиевой.

- Я сотрудник Московского уголовного розыска, - он достал удостоверение, - вы поедете со мной.

На Валиеву словно напал столбняк. Она молча сидела на стуле, пока оперативники обыскивали ее кабинет, не читая, подписала протокол, встала, когда ей предложили пройти. Она жила как во сне, отрешенно от всего происходящего. Выходя из кабинета, она забыла каракулевое манто, и Айрапетов накинул ей его на плечи. Так же молча она села в автобус и только там закричала, словно проснулась:

- Нет!.. Это не я!.. Я не убивала!.. Он сказал: насыпь ему снотворного!.. Я насыпала!.. Нет!.. Это не я!.. - Она схватила Белова за отвороты плаща. - Слышите!.. Это он!.. Все он!.. Я только открыла ему дверь!.. Я сразу ушла!.. Это он!..

- Кто он? - крикнул Белов, с трудом вырываясь из цепких рук Валиевой. - Кто он, я вас спрашиваю?

- Аванесов!.. Жорик!.. Я открыла ему дверь, впустила его!.. Он забрал все бумаги!.. Вещи собрал!.. Говорит - унеси!.. Я еще поищу...

И она заплакала навзрыд, как плачут на восточных похоронах.

Они сдали Валиеву дежурному, и снова автобус вез их в Армяникенд.

- Слушай, Рашид, - спросил Сергей Азизова, - а почему этот район так смешно называется?

- Как правильно сказал Сэрожа, клянусь честным словом, - обрадовался Азизов, - именно смешно...

- Ну что ты говоришь, - вмешался в разговор Айрапетов, - ты его не слушай, он языком молотит, как ишак хвостом.

Азизов в ответ довольно захохотал.

- Ну вот, - продолжал Айрапетов, - пример тебе. Ты, Азизов, типичный пережиток. Нет такого названия. Это раньше так говорили, а теперь нет. В городе жили христиане и мусульмане. Христиане - армяне. А все остальные язычники. Так вот, все христиане селились вместе, чтобы легче было от варваров обороняться. Понял теперь? Национальная вражда была. Теперь нет. Разве в хорошее старое время с этим варваром Азизовым за стол сел бы? Никогда.