Будда: его жизнь и учение - Рихард Пишель

К нему относится, святая молитвенная формула: «Ом мани падме хум». «Да, ты драгоценность в лотосе! Аминь»[5], Эта молитва почти единственное, что знает простой человек в Тибете и Монголии о буддизме Эти шесть слогов «есть первые, которые лепечет ребенок, и которые со стоном произносит умирающий». Путник бормочет их на своем пути, пастух у своего стада, женщина при своих домашних работах, монах во всех стадиях созерцания, т. е. ничегонеделания; это в то же время военный и победный клич»[6]. Молитву эту можно видеть во всех храмах лам, часто написанную по-санскритски. Она встречается всюду, где господствует ламаизм, на скалах, деревьях, стенах Ее пишут на знаменах и на полосках бумаги, приводимых в движение мельницами Нет молитвы, которая бы произносилась и писалась чаще этой. Она преувеличенно прославляется, как объединяющая в себе всю религию и мудрость, и ее толкуют мистически.

Как Вишну у брахманов, так и Авалокитешвара у северных буддистов может принимать на себя все виды существований Он является в аду, среди львов, в виде лошади, как смерч. Когда именно началось его почитание, нельзя сказать определенно Он упоминается уже в одном сочинении, переведенном в III столетии по Хр на китайский язык, но которое должно быть значительно древнее. Китайский пилигрим Фахун (Фа-сянь) встретил около 400 г по Хр культ Авалокитешвары в Матхуре на р. Ямуне и замечает, что ему оказывалось поклонение последователями Махаяны. Он сам взывал к Авалокитешваре, а не к Будде, о помощи, когда его корабль на возвратном пути в Китай был настигнут сильной бурей, и он находился в опасности утратить все свои священные книги и картины, собранные им в Индии Лет на 200 позже, когда Индии посетил Сюань-дзан, Авалокитешвара продолжал еще пользоваться большим почитанием Статуи его имелись повсюду, даже в Магадхе, на родине буддизма, где стояли рядом с деревом просветления Сюань-дзан сообщает, как об общем тогда веровании, что закон Будды совершенно померк бы, если бы образ Авалокитешвары стал невидимым.

Основывается ли учение о Дхьянибодхисаттвах, как предполагали, на персидских или гностических учениях, или, наоборот, эти на нем, пока еще нельзя сказать. Лишь весьма поздно, возникло учение, что и пять Дхьянибуддх суть эманации одного Адибуддхы — «Первобытного Буддхы», чем создан был внутри буддизма некоторый род монотеизма.

VII. ОБЩИНА И КУЛЬТ

Когда Будда собрал вокруг себя большой круг учеников, по необходимости возник вопрос о законах для этой общины. Мы видели, что уже сам Будда вынужден был бороться с недовольными и мятежными Он должен был уже рано осознать необходимость урегулирования жизни внутри общины определенными правилами. Дошедшие до нас правила относятся к различным временам. Как древнейшее ядро выделяется краткий свод, носящий название Пратимокша, и своим содержанием, в главной его части, восходящий, надо думать, непосредственно к самому Будде. Он распадается на две части, всего с десятью короткими отделами, Пратимокша для монахов и другая — для монахинь. Каждый отдел начинается с более тяжелых проступков и устанавливает степень соответственной виновности монаха или монахини, и какое за них следует наказание. В позднейших текстах эти правила дополняются и разъясняются, причем новые предписания устанавливаются всегда в форме заповеди или запрещения, вызванного известным происшествием. Главными грешниками выступают всегда шесть монахов и шесть монахинь, и, очевидно, это число шесть придумано в целях дать историческое обоснование введению тех или иных заповедей и запрещений.

Будда, как мы видели, придавал с самого начала особенное значение распространению своего учения. Его монахи разошлись по всей Индии и рассеялись за ее пределами. Многие, удалившись далеко от местопребывания Будды, основали собственные небольшие общины, на которые не могло уже простираться влияние Будды Таким образом, уже при жизни Будды имелась, собственно, не одна община, а очень много общин. Покуда Будда был жив, его личность была точкой опоры единения, хотя уже и тогда случались беспорядки После его смерти трудности должны были увеличиться Можно было бы ожидать, что в предвидении этого Будда своевременно позаботится о своем преемнике Но этого не последовало. Напротив, он прямо отклонил такое назначение. Когда после тяжкой болезни в деревне Белува Будда несколько оправился, к нему пришел Ананда и сказал, что во время болезни для него была утешением мысль, что Будда не умрет, не сделав необходимых распоряжений относительно общины. Но Будда возразил: «Чего требует еще от меня, Ананда, община монахов? Я возвестил закон, Ананда, и ничего не выпустил и не утаил из него; в отношении к законам Совершенный не забыл, что он ваш учитель Если, Ананда, кому в голову придет мысль: «Я хочу вести общину монахов», или «мне должна община монахов повиноваться», пусть тот, Ананда, сделает желательные распоряжения. Но Совершенный, Ананда, не думает: «Я хочу вести общину монахов» или «Мне должна община монахов повиноваться»; почему же, Ананда, Совершенный должен сделать распоряжения над общиной монахов? Я, Ананда, теперь стар, дряхл, удручен годами, достиг преклонного возраста; мне 80 лет… Живите, Ананда, так, чтобы быть самим себе светочами, самим себе убежищем, не имейте других светочей, кроме светочей закона, не имейте другого убежища, как убежище закона» Тот же смысл имели слова, сказанные им Ананде перед смертью Будда постановил только тогда, что монахи не должны впредь называть один другого «брат», на что старший должен обращаться к младшему, называя его по имени семьи или рода или именуя «братом», а младший к старшему, называя его «господином» или «преподобие».

Покуда, впрочем, были в живых непосредственные ученики Будды, единение могло еще поддерживаться. Но позже, при отсутствии видимого главы, прочное согласие стало немыслимым И действительно, позднейшие тексты сообщают о постоянных спорах и ссорах между монахами и о расколах в общине, которые вели к образованию новых школ. До начала III века после смерти Будды выделилось, по преданию, не менее восемнадцати школ с собственными монастырями. При странствующей жизни монахов состав отдельных монашеских общин должен был, естественно, часто изменяться, и нельзя было избежать, чтобы приходящие издалека монахи не приносили с собой взглядов, чуждых данной общине и не соответствовавших той жизни, которую она до тех пор вела И если тогда не находилось личности, которая была способна приобрести себе авторитет среди монахов, то распадение на партии было почти неотвратимым Настоящего различия по рангам между монахами не существовало. Из них выделяли, правда, некоторое число, называя их «стариками» или «старейшими», стхавира, палитхера, между монахинями — стхавири, тхери Но они только по названию соответствовали христианским пресвитерам Стхавира не были, как пресвитеры, администраторами общины; стхавира был только почетный титул, придававшийся тем монахам, которые уже давно поступили в общину Только возраст и большая опытность в делах общины давали им известное преимущество; законом оно определено не было В действительности, высшим авторитетом была вся община — Самгха. Это ясно доказывает история так называемых четырех буддийских соборов (самгити), из которой видно также, как тяжело ощущались расколы и как старались предотвратить их.

Непочтительные слова, сказанные Субхадрой по смерти Будды и внушавшие опасения за общину, побудили Махакашьяпу, после торжественного сожжения останков Будды в Кушинагаре, предложить собравшимся там монахам выбрать комиссию для установления Закона (дхарма, пали — дхамма) и Дисциплины (виная). Монахи последовали предложению и Кашьяпа выбрал 499 архатов и как 500-го Ананду, который должен был скоро достигнуть архатства Община утвердила выбор и назначила местом собрания Раджагриху Было постановлено, что пятьсот избранных проведут дождливую пору в Раджагрихе, и что в течение этого времени никакой другой монах не должен оставаться в городе Так и было сделано. Царь Аджаташатру построил для 500 архатов крытое помещение на горе Вайбхара, вблизи своей столицы. Собрате было открыто во втором месяце дождливого времени и продолжалось семь месяцев. При помощи Упали Кашьяпа пересмотрел правила дисциплины, а при помощи Ананды правила закона Согласно преданию, тогда был установлен текст Винаяпитаки и Суттапитаки, — показание, сомневаться в котором нет оснований Эта Дхаммавиная, «Закон и Дисциплина», как ее можно назвать по текстам пали, была написана, очевидно, на языке магадхи и составила основу, на которой позже были построены все другие каноны. По содержанию она совпадала, вероятно, во всех главных частях с первыми двумя питаками южного канона, но едва ли по объему. Позднейшее предание сообщает, что по окончание собора Кашьяпа взошел на кафедру и объявил также и третью питаку, Абхидхаммапитаку Но что это предание совершенно неисторическое и опровергается заключающимися в самой Абхидхаммапитаке писаниями Древние тексты ничего не знают об этом; напротив, они сообщают, что установленный старейшими канон не встретил сначала общего признания Рассказывается, что по окончании собора в Раджагриху пришел стхавира Пурана из Дакшинагири. Старейшие сказали ему: «Брат Пурана, старейшими установлен закон и дисциплина; прими этот канон». На это Пурана ответил: «Закон и дисциплина, братья, хорошо установлены старейшими Но я предпочитаю держаться того, что я сам слышал и чему научился у Господа» Старейшие ничего не возразили ему. Они не имели, таким образом, никакого средства, чтобы заставить Пурану, которому предание приписывает обычное число 500 сопровождавших его монахов, принять составленный канон.