Журнал «Вокруг Света» №03 за 2009 год - Вокруг Света

 

Пограничная история

История этой границы есть собственно история ее постепенного сдвижения на восток. С X до середины XI века она, судя по глухим отзвукам в истории, проходила гораздо западнее — по Люнгенфьорду, в 50 километрах восточнее современного города Тромсё. Потом, в 1043 году, Ярослав Мудрый дал в качестве приданого за дочерью Елизаветой, невестой норвежского короля, землю оттуда вплоть до Альта-фьорда и реки Альта. Проходит еще 200 лет, и на новые уступки идет новгородский князь Александр Невский — уступает следующий выступ территории до Тана-фьорда. Меж тем и Норвегия, и Новгород попадают под власть более сильных соседей — первая с 1397 года входит в Кальмарскую унию с Данией, второй уходит под тяжелую руку Москвы. В 1603 году Борис Годунов и Кристиан IV договариваются уже о новой границе — между Тана-фьордом и Кольской губой по Варангер-фьорду и реке Няндоме (Нейден). Впрочем, из-за смерти русского царя и наступившего Смутного времени договор тогда не был подписан, а вступил в силу только в 1684-м, причем на новых условиях. А именно — все спорные земли были превращены в Фэлледсдистрикт (Общий район), где обе державы имели право в равных долях собирать дань с саамов. Так они поступали ровно 130 лет, пока в 1814-м Норвегия не перешла от Дании к Швеции. Некоторое время продолжалась неопределенность, и наконец в 1826-м произошла официальная демаркация — по рекам Паз и Ворьема. В 1905 году стортинг (парламент) Норвегии провозгласил в Осло независимость, и Российская империя первой признала ее. Территориальный вопрос при этом не поднимался. Это уже потом, после 1917-го, в дело вмешался новый региональный игрок — также получившая суверенитет Финляндия. По договору 1920 года территория от границы 1826 года на восток до реки Титовки и середины Среднего и Рыбачьего передавалась ей в вечное владение. Потом по результатам Советско-финляндской войны 1939—1940 годов это «вечное владение» было «округлено» в пользу СССР (полуострова отошли к нам полностью). Наконец, в 1944 году наша страна вновь обрела границу с Норвегией — ровно по линии 1826 года.

Интеграция. Эпилог

Одно на всех северное сияние, один тип хозяйства, одно море, одна рыба и один, подсказанный практикой ледовых дрейфов, вид судов — с металлическими обводами. За столетия жизни в сходных условиях в Поморье и Норвегии сложилась во всех смыслах сходная культура. Суровый климат и безлюдье дали миру человека практического склада — промышленника, который превыше всего ценил данное слово, был честен, усерден, силен, готов к товарищеской помощи, не ожидая за нее вознаграждения. Тот же моральный кодекс, зафиксированный даже письменно в ранних православных «уставцах» и проповедовавшийся в семьях, отличал и туземцев Мурмана — лопарей. Путешественники по Северу часто удивлялись, как это русские купцы доверяют им хранить рыбу и прочие товары на огромные суммы, будучи совершенно уверены, что саам не возьмет ни хвоста, а случайного проезжего бесплатно накормит свежей семгой.

Когда все население Кольского полуострова исчислялось сотнями, каждый человек был на виду, как камень в отлив. Что в этой ситуации может оказаться хуже, чем дурная молва о тебе? Даже если забыть об общественном мнении: вся жизнь на севере строилась на договорных обязательствах. Если на юге хотя бы гипотетически возможно отколоться и строить хозяйство в одиночку, здесь это немыслимо — один идет на дальний торг и берет товар всех соседей, другой едет обмениваться на угорское стойбище. Все волей-неволей становятся похожи друг на друга. В Норвегию на учебу ездили корабелы даже из Архангельска. А между поморами и норвежцами в ходу был уникальный руссенорск — стихийно сложившийся разговорный язык.

Эта степень открытости русского Поморья западному миру выглядит невероятной, как легендарный (а на самом деле совершенно реальный) судостроитель Конон Второушин из сказов Бориса Шергина, который в свободное от основного ремесла время раскрывал прямо на свае Свифта или Шекспира и читал вслух мальчишкам-ученикам — русскому и усыновленному норвежскому.

Как бы там ни было, несмотря на все препоны центральных властей, точнее поверх них, торговля успешно шла до самой революции 1917 года. Поморы изворачивались, лавируя между правительственными указами. Норвежцы, вынужденно подчиненные то Шведскому, то Датскому королевству, делали то же самое.

Теперь же много воды утекло. Местный лов рыбы не ведется, прямая торговля через границу и подавно пресеклась. Население с российской стороны — потомки приезжих со всего СССР: из Питера, Центральной России, с Украины. Плюс потомки солдат, освобождавших Кольский полуостров. Но все равно, оставаясь здесь, люди с годами прикрепляются к этой земле и считают своим долгом познать место, где живут, и подстроиться под него — за невозможностью обратного.

Фото Вадима Кантора

Михаил Прутьев

Мир на листе бумаги

Этого литературного мистификатора знают немногие российские читатели. А ведь ему удалось невозможное: Ромен Гари был дважды удостоен Гонкуровской премии — под разными именами. И хотя журнал «Иностранная литература» с завидным постоянством публиковал переводы его романов, издательство «Симпозиум» выпустило многотомник его произведений, а Эльдар Рязанов в середине 1990-х снял документальный фильм по следам литературной мистификации, имя Гари по-прежнему мало известно. Фото вверху ROGER VIOLLET/EAST NEWS

Этого литературного мистификатора знают немногие российские читатели. А ведь ему удалось невозможное: Ромен Гари был дважды удостоен Гонкуровской премии — под разными именами. И хотя журнал «Иностранная литература» с завидным постоянством публиковал переводы его романов, издательство «Симпозиум» выпустило многотомник его произведений, а Эльдар Рязанов в середине 1990-х снял документальный фильм по следам литературной мистификации, имя Гари по-прежнему мало известно.

Обещание на рассвете

«У меня нет ни капли французской крови, — писал Гари, — но в моих жилах течет кровь Франции». Он родился в Москве в 1914 году. «Вашей матери следовало окончить консерваторию, — говорил известный актер немого кино Иван Мозжухин, — к сожалению, жизнь сложилась так, что ей не удалось раскрыть свой талант. К тому же после вашего рождения ее уже ничто, кроме вас, не интересовало». Следовало ли ей оканчивать консерваторию или нет, неизвестно, но талант у нее, бесспорно, был. Она рассказывала сыну о Франции с искусством восточных сказочников. В ее лирических и вдохновенных монологах эта страна становилась поэтическим шедевром, недосягаемым для простого смертного. Попробуйте-ка сами без устали «бродить» по лесам, окружающим французские города, слушая легенды об этой стране, и видеть ее в глазах своей матери. Откуда у российской актрисы со сценическим именем Нина Борисовская родилась такая любовь к Франции? «Я была в Париже и Ницце», — уклончиво говорила она. Известно только, что она — дочь еврея-часовщика из Курска — некогда была очень хороша собой. Еще известно, что девушка ушла из дома в 16 лет, вышла замуж, развелась, а потом родила ребенка — и началось ее героическое материнство в одиночестве.

Большой актрисой она так и не стала… Кто был отцом ребенка, осталось тайной. Но часто в минуты отчаяния или радости она говорила: «Посмотри на меня», и когда маленький Роман (Ромен Гари) замирал в давно уже отрепетированной позе, она долго стояла, склонившись над ним, а потом целовала и прижимала к себе, и он чувствовал на своих щеках ее слезы.

Возможно, отцом был актер Леонид Касев (Кацев), чью фамилию и носил Гари до конца своих дней. Но, принимая во внимание возвышенные пристрастия Нины Борисовской, скорее всего, им был другой актер — звезда немого кино Иван Мозжухин, на которого Гари был очень похож.

Европа и Америка знают Мозжухина больше под фамилией Москин. Только чудо спасло его с женой Натальей Лисенко, тоже актрисой, от расстрела. В Крыму в 1919 году «подозрительных личностей непролетарского происхождения» уже поставили к стенке, но один из внезапно пришедших красных командиров вдруг оказался давним поклонником актера. И в 1920 году король немого кино вместе с владельцем киностудии И. Ермольевым, режиссером Я. Протазановым и другими русскими кинематографистами эмигрировал во Францию. Мозжухин снялся более чем в 100 фильмах, играя романтических героев и благородных авантюристов, спасал империи и прекрасных пленниц, побеждал на шпагах. В свободное время он писал сценарии и поэмы. Был у него и драматический талант, он сыграл и Германна в «Пиковой даме», и главную роль в «Отце Сергии». С 1931 года актер успешно снимался во многих звуковых фильмах. Однако скоротечная форма распространенного тогда туберкулеза прервала его планы. Он умер, не дожив до пятидесятилетнего юбилея, в самом начале войны, всеми забытый и нищий.