Волчья хватка. Волчья хватка – 2 (сборник) - Сергей Алексеев

Пока Миля обряжалась в охотничий костюм, Ражный достал бочонок с хмельным медом, отлил немного в бронзовый кубок, разбавил водой и подогрел над керосиновой лампой. Миля не знала, что в этом кубке, и не попробовала на вкус – выпила залпом.

– Стало совсем хорошо… Я пойду. Уже светает…

– Может, останешься? – безнадежно спросил. – На один день, чтобы окрепнуть…

– Нет-нет! – воскликнула она. – Я отогрелась и окрепла! Чувствую себя великолепно. Правда!

– Я провожу за ворота. – Он сдернул с вешалки дождевик, набросил на ее плечи и стал рыться в обувном ящике.

– Босой мне лучше, – предупредила она.

– Как хочешь…

Ражный вывел Милю за калитку, подождал, когда ее спина перестанет мелькать среди деревьев, собрал с земли пригоршню мокрых желтых листьев и растер, умыл ими лицо. Он чувствовал себя опустошенным, и единственным желанием было прежде всего залечь на трое суток и выспаться. Однако времени до поединка оставалось так мало, что позволить себе такую роскошь – значит проиграть схватку, самую главную, вторую, ибо победа в ней определила бы всю его судьбу.

Но и вздыматься на тренажере в таком состоянии было смерти подобно…

Он пошел на могилу отца и сел на камень. Зубы стучали.

– Прости, батя… Я сердце остудил, мерзну. Дай согреться.

Энергия, когда-то накопленная отцом и заложенная в камень, была живая, живительная, и не существовало ни позволения, ни запрета ею пользоваться. Каждый наследующий ее сам решал этот вопрос, однако чем больше вытягивали ее живые, тем быстрее камень уходил в землю и придавливал родительский прах…

Отцовская кладовая казалась неисчерпаемой, и надгробие стояло на земле так же, как было поставлено в год его смерти. Ражный обнял камень, постоял пару минут и с трудом оторвался: намагниченные волосы стояли дыбом, покалывало кончики пальцев на руках и ногах, во рту стало кисло, и накопилась слюна.

– Спасибо, отец…

Вернувшись с могилы, он обнаружил какое-то неясное движение и шум на территории базы. Гончаки в вольере теперь лаяли беспрестанно и уже осатанели от злости, а Люта по-прежнему молчала и даже не брякала цепью. Спустя минуту Ражный увидел, как из «шайбы» один за другим появились братья Трапезниковы и, озираясь, сначала бросились к воротам, но передумали, повернули к реке, где на берегу паслись их кони. Через калитку не пошли – подбежали к сетчатому забору, намереваясь перемахнуть, однако Ражный окликнул их.

Братья по-воровски замерли, застигнутые внезапным голосом, после чего на негнущихся, деревянных ногах двинулись к нему.

– В чем дело? – спросил он. – Где этот доктор?

Максы словно по команде оглянулись на «шайбу» и повесили головы.

– Убили, – сказал старший. – Задавили…

– А не убивать было нельзя?

– Нельзя… Он не человек! Мы не человека убили.

– Легко вы судите, судьи!.. Образ был человечий. А вы убили и бежать?.. Даже не спросили, что с вашей возлюбленной?

Младшего словно током пробило, он открыл рот, однако старший пихнул его в спину.

– Значит, все-таки человека, дядя Слава?

– Как же вы думали?.. Подобия Божьего в нем нет, но образ еще остался… Ныне бо́льшая часть человечества – образы.

– Эх! – простонал старший. – Жаль, мало пожили. А так было жить интересно!.. Теперь все.

– Что – все? – рыкнул Ражный.

– Так ведь как? Одно дело от призыва в армию скрываться, другое – нанесение смерти, – с болью проговорил младший. – Если мы теперь убийцы?

– Это верно, – вдруг подтвердил Ражный. – Убийцы не достойны чувства любви…

– Дядя Слава, нам что теперь делать? – в голос спросили Максы.

– Вы бежать собирались? Бегите. Вы и так дезертиры…

– Это со страху, – признался старший. – Ведь знаем, нехорошо бежать…

– За что вы хоть убивали-то?

Младший поднял голову, спросил с надеждой и оглядкой на брата:

– Миля у тебя, дядя Слава? Она спит?

– Она ушла, – бросил Ражный. – Так за что, знаете?

– Как ушла? Куда? – вразнобой закричали они. – Зачем ты отпустил?

– Я предупреждал: она встанет яростным и одержимым человеком.

– Но она погибнет! Она же погибнет одна! – В их голосах вновь послышалась агрессия.

– Она теперь не нуждается в вашей помощи, – холодно отозвался он. – И в моей тоже…

Пометавшись на месте, младший Макс рванул к берегу, сдернул с забора промокшее седло, а старший угрожающе надвигался.

– В какую сторону ушла? Говори, дядя Слава! Куда?..

Ражный молча прошел мимо него, толкнув на ходу плечом, направился к «шайбе». Макс отпрянул, вдруг погрозил кулаком:

– Ну, если с ней что-нибудь случится!..

И побежал следом за младшим.

Доктор уже выполз на улицу и сидел рядом с молчаливой и робкой Лютой, привалившись к стене. На бордовом разбитом лице запеклась черная кровь, горло было синее, перечеркнутое рубцом от веревки. Он кашлял и зло сплевывал, сверкая глазами.

– Повесить хотели, сволочи! – погрозил куском веревки с петлей на конце. – На крюк вздернули!..

– Это за что они тебя так?

– Не знаю! Они же дикие! Они просто звери!

– Вот так, ни за что ни про что напали и вздернули на крюк?

– У них спросите! – огрызнулся он. – Вам они скажут!.. Дезертиры проклятые! Вы знали, что они скрываются от военкомата?

– Ходить можешь? – спокойно поинтересовался Ражный.

– Могу, а что?!

– Уходи.

– Куда?! Никуда я не уйду! Пока не разберусь с твоим… с вашим этим гнездом убийц и вешателей! – Он встал на ноги. – Где эти дикари? Я вас спрашиваю?!

– Тебе лучше уйти, – посоветовал хозяин. – Не искушай судьбу. Видишь, повезло, веревка оторвалась.

– Не оторвалась! Я сам снялся!

– Разве это возможно? – засомневался Ражный, рассматривая удавленника.

Тот глянул подозрительно и ответил не сразу.

– Дыхательная гимнастика… Почему вы так смотрите? Вы с ними заодно, да? А может, это вы приказали вздернуть меня?

Он заметно прихрамывал на левую ногу, и сквозь изодранные, пыльные брюки выше колена проглядывал толстый слой бинта, которого вечером еще не было. Доктор перехватил его взгляд и прикрыл рукой прореху.

– Что там у тебя? А ну, покажи!

– Какое ваше дело? – без прежнего вызова пробурчал он. – Ладно, я уйду. Только вещи возьму в гостинице…

– Если я спрашиваю – нужно отвечать.

Доктор сверкнул глазами.

– Меня укусила собака!

– Какая? – Ражный показал на Люту. – Вот эта?

– Нет, какая-то бродячая… У вас тут не база, а черт-те что!

– Это волк. Тебя укусил волк.

– Волк?! Мне показалось, собака…

– В темноте можно перепутать… – Внезапным движением Ражный выдернул веревку из руки доктора, поиграл ею, как кнутом, пуская в воздухе кольца. – А скажи-ка мне, врачеватель, по какой нужде ты поперся на улицу среди ночи? Если с красной икры пронесло, то туалет в номере…

– Просто вышел подышать свежим воздухом, – настороженно проговорил он. – Стою, а тут вылетает… Думал, собака…

– Мне нужно говорить правду, – предупредил Ражный. – Я не люблю лжи.

– Слушайте, вы! По какому праву устраиваете допрос?! Меня чуть не повесили ваши… ваши эти ковбои! А вы еще!..

Очередное веревочное кольцо на мгновение повисло над головой доктора и опустилось на шею. Ражный поймал свободный конец и слегка натянул.

– Не надо врать, парень. Что ты делал возле «шайбы»?

– Возле какой шайбы? – засипел тот, вращая глазами и цепляясь за веревку.

– Дыхательная гимнастика на сей раз не спасет.

– Отпустите!.. Скажу, я скажу…

Ражный отпустил один конец петли, и веревка будто бы сама собой взлетела и снова зависла над головой.

– Ну, я слушаю…

– Хотел взглянуть на нее… На эту девушку. Она была так прекрасна…

– Ты любишь мертвецов?

Доктор скосил глаза на веревку.

– Это болезнь, я знаю… И ничего не могу поделать. Из-за нее пошел учиться в медицинский. – Он багровел и задыхался, будто его душили. – Студентом работал ночным сторожем в морге… От нее не избавиться… У меня никогда не было девственницы… Я хотел вылечиться! Хотел! Несколько раз спал с живыми женщинами, даже пытался жениться, но ничего не получилось…

Веревка выписала круг над головой и, вытянувшись в струну, легла на землю.

– Добро, избавлю тебя от этой болезни.

Доктор закрыл горло руками, попятился к стене.

– Только не убивайте! Не надо!..

– Не бойся, жить будешь. Повернись ко мне спиной!

– Спиной?! Зачем?!

– Спокойно. Не дергайся. – Ражный поставил его лицом к стене «шайбы». – Это совсем не больно.

И легонько ударил в поясничную часть позвоночника. Доктор втянул голову в плечи, ожидая действия более сильного или страшного, однако Ражный ухватил его за мочку уха и развернул к себе.

– Все, курс лечения закончен.

– То есть как – все?..