Журнал Наш Современник №5 (2002) - Журнал Наш Современник

Сразу же после Едвабненского скандала 23 сентября 2001 года в Польше состоялись выборы в Сейм. И на них случилась сенсация: “правые”, которые вроде должны были бы после Едвабны сидеть не высовываясь, тише воды, ниже травы, незадолго до выборов в 2001 году (то есть в то же время, когда их линчевали за Едвабну) создали избирательный комитет, объединили вокруг него несколько мелких группировок, назвали себя “Лигой польских семей”  и, собрав 8% голосов избирателей, получили в Сейме 38 мандатов (из 460)!

Либеральная польская пресса опять впала в истерику:

“Лига требует одностороннего разрыва договора о сотрудничестве Польши с Евросоюзом, соблюдения норм христианской нравственности в публичной жизни, сохранения собственности в польских руках” (Виктор Кулерский. “Новая Польша”. № 11, 2001).

“Ответственность за появление в Сейме “Лиги польских семей” должна взять на себя церковь, т. к. церковное учреждение “Радио Мария” побудило к созданию Лиги” (Ю. Хеннелва. “Тыгодник повшехный”. 7.10.2001).

“…На сцену входят две радикальные группировки с радикальной риторикой против Евросоюза и вообще Европы — “Самозащита” и “Лига польских семей”… Зодчие экономических и политических перемен, имеющие заслуги в демокра­тизации Польши, легендарные фигуры августа 80-го отвергнуты избирателями” (профессор Э. Внуп-Липинский. “Газета выборча”. 24.9.2001).

Не выдержал сам Анджей Вайда:

“Выборы 23 сентября оказались откровенной антиинтеллигентской демонстрацией… Но чего мы могли ожидать, если в Польше 9% лиц с высшим образованием? Группировка, которая святым именем Божьей Матери будет оскорблять всех и каждого, у кого иные взгляды (“Лига польских семей”). К сожалению, в Польше что-то случилось” (“Жечпосполита”. 6—7.10).

А бывший министр юстиции В. Хшановский не побоялся произнести роковое слово:

“Не антисемитизм открыл “Лиге польских семей” двери к успеху. Основное — это страх перед Евросоюзом… Речь идет о страхе перед чужими” (“Газета выборча”. 21 сентября).

Браво, polaci! Еще Польска не сгинела… Так что дальше? Вместе за вашу и нашу свободу?

А едвабненская драма покаяния завершилась так:

“Прекрасная траурная церемония в Едвабне транслировалась по 1 программе польского TV. Ответное выступление президента Квасьневского, красноречивое отсутствие местных жителей, темные пустые места, где должны находиться наши правые политики, шокирующее отсутствие польских католических епископов. И местный священник, запершийся у себя дома” (“Жечпосполита”. 22.6.2001).

Жестоковыйное племя, ни в чем не уступающее племени еврейскому!

*   *   *

То, что Польша вывернулась из положения “на лопатках”, не позволила миру выхолостить из своей сущности шляхетский менталитет с горьким привкусом европейского расизма, означает, что еще не раз в будущем мы услышим из уст этой прекрасной пани по отношению к себе — “варвары” и “азиаты”, и не раз еще нас будут пытаться приволочить на алтарь покаяния за все “четыре раздела”, за “Катынь”, за судьбу “варшавского восстания”. Но чем громче поляки будут кричать о своих моральных и территориальных потерях на Востоке, о необходимости “репараций и компенсаций” со стороны восточного соседа, тем быстрее они приблизят своими криками время, когда немцы решительно и бесповоротно отберут у них свои Силезские и Прусские земли, подаренные Польше Сталиным в 1945 году, и тоже потребуют “репараций и компенсаций”. О путях этих “приобретений” даже честные поляки вспоминают, как правило, туманно и стыдливо оправдываясь:

“Почти каждый поляк, даже образованный, верит сегодня, что после II мировой войны мы вернулись на земли, отнятые у нас немцами… Восточная Пруссия, кусочек которой нам достался (! — Ст. К. ) , никогда не была польской…” (Юзеф Липский).

Поляки чувствуют, что сейчас, когда пересмотрены исторические решения Ялты и на очереди ревизия Потсдама, они могут лишиться сталинского подарка, да и чехи тоже рискуют расстаться с Судетскими землями, поскольку в новой объединенной Европе принцип “коллективной ответственности” немецкого народа перед народами-жертвами будет отменен, и воля держав-победительниц, разгромивших фашизм, будет объявлена утратившей силу.

VIII. “Стыдно, пан Помяновский!..”

В 1920 году во время безумной попытки Юзефа Пилсудского создать Великую Польшу “от можа до можа” шляхта, пользуясь тогдашней беспомощностью Советской России, захватила часть Белоруссии и Украины аж с Киевом в придачу. Да ломоть Литвы. Еще вчера жившая под революционно-демократическими лозунгами Польша в одночасье стала националистическим государством. Нужно было давать ей отпор, но под какими призывами? Ведь освобождение Польши социалистом Пилсудским состоялось за подписью Ленина и под знаком борьбы с “тюрьмой народов”. С какими словами подымать русский народ на борьбу со своими братьями по классу — революционерами?

С величайшим трудом, сделав неестественную попытку объединить революционную фразеологию с обломками имперского патриотизма (как бы предвосхищая сталинский идеологический поворот перед Отечественной войной), правительственная газета “Известия” печатает 30 мая 1920 года “воззвание ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились”. Вот несколько отрывков из этого поистине исторического воззвания:

“Мы все обязаны по долгу совести работать на пользу, свободу и славу своей родной матери России. В особенности это необходимо, в данное грозное время, когда братский и дорогой нам польский народ, сам изведавший тяжелое иноземное иго, теперь вдруг захотел отторгнуть от нас земли с исконным русским населением и вновь подчинить их польским угнетателям”.

“В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию… Не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут справедливо проклинать и правильно обвинять нас за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы (! — Ст. К. ) не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку-Россию.

Председатель особого совещания при главнокомандующем А. А. Брусилов, члены совещания А. А. Поливанов, В. Н. Клембовский, Д. П. Парский, А. С. Балуев, А. В. Гутор”.

Тут же в подверстку были опубликованы отклики с собраний бывших офицеров недавно разгромленной (не без помощи Польши) деникинской армии с подписями и с готовностью идти на бой с поляками за Советскую Россию и народную власть.

А через неделю в той же газете был опубликован призыв Троцкого, в котором Главковерх витийствовал почти как Кутузов:

“Все, что есть честного в интеллигенции! Офицерство русское — то, которое поняло, что Красная Армия спасет свободу и независимость русского народа! Вас всех призывает Западный фронт!”

И это несмотря на то, что совсем недавно им был утвержден указ о расстреле командной верхушки корпуса Думенко, где было немало офицеров царской армии…

Не раз поляки были близки к победе над обессиленной Россией в тяжелей­шие для нее времена… Два раза владели Москвой, один раз Киевом. Трижды Польша была близка к желанной для шляхты границе по Днепру. Но на каждый такой удар неизбежно следовало историческое возмездие… Наши нынешние “Известия” по сравнению с “Известиями” троцкистской эпохи, когда пишут о неизбежно повторяющемся русском реванше, выглядят как совершенно антирусское издание. Как будто в Варшаве издаются. А не на Пушкинской площади. Исторический счет в газете идет только с польской стороны. Как будто им поляки платят за такого рода материалы. Вот что, к примеру, печатало это издание 11 июля 2000 года, во время визита Квасьневского в Москву, когда в Польше открывались “чеченские культурные центры”, когда поляки “жгли наши трехцветные флаги”:

“А чего еще хотели? Исторические обиды живучи. Три раздела Речи Посполитой, беспощадные карательные экспедиции царских войск в 18 и 19 веках, удар в спину в сентябре 1939 года, Катынь, брошенные Сталиным на произвол судьбы участники Варшавского восстания…”

Как будто Сталин спланировал и развязал это восстание, как будто не российский гражданин Максим Юсов из “Известий” пишет, а спесивый шляхтич из “жечпосполитой”.

Ну а 60 тысяч русских пленных, погибших в польских лагерях с 1920 по 1922 год? Эта цифра более чем в три раза превосходит количество пленных, зарытых в русской земле. (А в 1940 или в 1941 году — будущие историки еще уточнят дату.) Историки современные после долгих споров остановились на 60 тысячах красноармейцев, и нарком иностранных дел Советской России Чичерин в ноте от 9 сентября 1921 года на имя поверенного в делах Польши в России Г. Филипповича указывал, что “в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч”. Ну, оспорите вы, панове, десять-пятнадцать тысяч — все равно наши трагические козыри будут старше. Как относились поляки при режиме Пилсудского к нашим военнопленным, откровенно писал один из его ближайших сотрудников Свитальский в дневнике, опубликованном в 1992 году: