Мир приключений (Сборник) - Василий Головачев

– Кузя сдох, – угрюмо сказал Монахов, отличавшийся редким лаконизмом речи.

– Ах ты, несчастье какое! – посочувствовал я. Кузей звали нашего институтского кота. – Вероятно, от нехватки подруг.

– Нет, – сказал Саша Круглов, обладавший редким даром принимать шутки всерьез. – Понимаешь, мы испытываем… с шефом, конечно, новый генератор психополя, сначала на крысах пробовали, а потом на… В общем, Кузя взял и сдох.

– Не рассчитали дозировку излучения, – небрежно сказал я. – Вот и сдох ваш несчастный Кузя, царство ему небесное, хороший был кот. Экспериментаторы! А какова программа?

– Психомотив одиночества, – буркнул малообщительный Монахов.

– Пси… мотив чего? – тупо переспросил я.

– Одиночества, – терпеливо повторил Круглов. – Программа включает гипноиндукционное вступление, то есть подавление воли перципиента, и волновую передачу, внушающую явление пассионарной психоизоляции и прорыв подсознания во сне.

– Ну конечно, – сказал я, шалея. – Одиночество… аккурат через день.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно посмотрел на меня Монахов. – Валька растрепалась?

Валькой была новенькая лаборантка в их секторе, часто забегавшая к нам.

– Ага… то есть нет. – Я постепенно отошел. – Стена, понимаешь ли, тонкая, вот в чем дело, друг ты мой ситный. Психомотив одиночества. – Я вдруг захохотал с облегчением. – Основатели цивилизации Виктор-Адам, Алена-Ева… пришельцы… ха-ха-ха… Параллельное измерение! Паршивцы!

Я хохотал до колик в животе, а оба Александра тревожно рассматривали меня, явно вспоминая классификацию шизоидов и решая, к какому классу сумасшедших отнести меня.

– На крысах? – спросил я слабым голосом, изнемогая. – Гениально! Молодцы практиканты! Психомотив одиночества проверять на крысах и кошках – это гениальная мысль! Кто автор?

– Шур, – помолчав, сказал Монахов, – чего это его так развеселило? – Он снова оценивающе посмотрел на меня. – Не понял я его намеков на тонкую стенку.

– Эх вы, юмористы. – Я вздохнул. – Дело в том, что вы чуть было не отправили меня по пути кота Кузи. Так-то, экспериментаторы! Генератор ваш стоит небось у самой стены, справа от входа?

– Стоит, – подтвердил Круглов. – Ну и что?

– Ну вот, а с другой стороны стены – мое рабочее место!

Через час я стал знаменитостью института номер один.

Меня замучили расспросами девушки, выясняя в основном, кто такая Алена, постоянно донимали ехидными репликами друзья. А потом начальство в лице Пантелеева и директора института послало меня под неусыпным надзором в командировку в Киев вместе с результатами анализов и записями на пленке моих ответов на все существующие психотесты. В Киевском институте экспериментальной медицины меня ждали академики-психиатры с новейшей медицинской и вычислительной техникой.

В поезде я помог какой-то девушке внести в купе чемодан, а когда случайно вскинул на нее взгляд – даже не удивился, просто не поверил: это была Алена.

Мы стояли, оба одинаково потрясенные, и молчали. А я вспомнил сон с пустым городом и пожалел, что кругом полным-полно пассажиров, что мы не в пустыне, вдвоем, только она и я.

Мера вещей

Шлюп медленно дрейфовал в струе кристаллического аммиака, выброшенного совсем недавно из глубин атмосферы Юпитера. Под ним образовалась сияющая, клочковатая, желто-оранжевая бездна, в которой угадывались колоссальные провалы, нагромождения облачных масс и кипение атмосферных течений. С высоты в сорок тысяч километров Юпитер не был ни полосатым, ни пятнистым – невероятный по размерам кипящий котел, в котором то и дело взлетали вверх ослепительно желтые султаны аммиака, оранжевые протуберанцы гелия и серебристые волокна водорода; котел, поражающий воображение и заставляющий человека жадно вглядываться в его пучины, испытывая суеверный страх и не менее суеверный восторг, и с особенной остротой воспринимать масштабы космических явлений, одним из которых был Юпитер – вторая неродившаяся звезда Солнечной системы.

Шлюп положило на бок, и Пановский очнулся. Последовал мысленный приказ, летающая лаборатория поползла вверх, на более безопасную орбиту, сопровождаемая перламутровым ручьем «тихого» электрического разряда, на зигзаге которого вполне уместилась бы земная Луна.

– Спокоен старик сегодня, – сказал Изотов, отрываясь от окуляров перископа. – Радиус Ю-поля в два раза короче, чем вчера, мы даже не дошли до верхней гелиопаузы. Рискнем?

Пановский отрицательно качнул головой.

– Пора возвращаться. Мы и так проболтались без малого пять часов, ловушки заполнены до отказа, записей хватит на неделю детального анализа.

Изотов хмыкнул, исподлобья взглянул на товарища, занимающего в данный момент кресло пилота. Пановскому шел сорок второй год, был он высок, жилист, смугл от вакуум-загара. Он начал работать над гигантской планетой двенадцать лет назад, когда закладывались первые Ю-станции на спутниках Юпитера, естественно, это был один из самых опытных Ю-физиков, знавший все внешние повадки исполина, участвовавший в трех экспедициях глубинного зондирования его атмосферы.

– Жаль, – пробормотал Изотов, думая о своем.

– Чего жаль? – не понял Пановский, поправляя на голове эмкан – бесконтактный шлем мыслеуправления. Шлюп продолжал ввинчиваться в гаснущее зарево разреженной водородной атмосферы Юпитера, направляясь к Амальтее, на которой располагалась Ю-станция «Корона-2».

– Жаль, говорю, что не удалось видеть КУ-объект. Вчера ребятам повезло больше.

Пановский поймал в визирные метки пульсирующий радиоогонек маяка станции, переключил управление на автоматику и повернулся к напарнику.

Изотов появился на Ю-станции недавно. Был он молод, настойчив, самолюбив и не успел еще растерять надежд открыть на Юпитере «древнюю цивилизацию», существование которой то ставилось под сомнение, то вспыхивало ненадолго сенсацией в научных и околонаучных кругах Солнечной системы.

– КУ-объект – фикция, – убежденно сказал Пановский, продолжая исподтишка изучать лицо молодого Ю-инженера. – Я летаю над Юпитером двенадцать лет и ни разу не видел ничего подобного.

– Значит, тебе просто не повезло. Ведь многие видели. Сабиров, например, Вульф, Генри Лисов…

– И никто из них не привез ни одной голографии.

Изотов вздохнул. Что правда, то правда: никто из ученых – будь то зеленые новички вроде него или опытные «зубры» – не смог запечатлеть КУ-объект на пленку и доставить снимки на базу. На голограммах проявлялись лишь обычные облачные структуры верхней газовой оболочки Юпитера и ничего похожего на КУ-объект.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});