Страх разоблачения - Лорейн Стэнтон

Она осознала, что их влечет друг к другу, с того момента, как он предложил ей дольку апельсина. Но вместо того, чтобы испугаться пропасти, которая их разделяла, она позволила себе испробовать запретного удовольствия. А потом привыкла так, что уже не могла без него обойтись.

Теперь, шесть месяцев спустя, они встречались довольно часто, чтобы насладиться обществом друг друга, а затем возвращались в свои отдельные жизни. Они пока еще не дошли до интимной близости, боясь, что она свяжет их слишком прочными узами. Но Рейчел сознавала, что страстно хочет этой близости…

Когда она подошла к библиотеке, Брайан распахнул объятия, и она почувствовала тепло его губ на своей щеке.

— Ты опоздала.

— Говорила с Кэлом. Ты слышал об убийстве в Гарлеме? Брайан кивнул:

— Да, но это нельзя назвать убийством, Рейчел. Женщина была пьяна и бросилась на копов с ножом. Они имели полное право защищаться.

— Стреляя в старуху? Будет тебе, Брайан! Это самое настоящее убийство. Будь на ее месте белая женщина с Риверсайд-драйв, ничего подобного бы не произошло. — Рейчел вдруг вспомнила, что отец и братья Брайана — полицейские. — Господи, надеюсь, это не был один из…

— Слава богу, нет.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Брайан взял ее за руку:

— Пойдем куда-нибудь, выпьем кофе. Здорово холодно.

Они молча прошли через студенческий городок, сознавая, что снова стоят по разные стороны баррикад и компромисса не предвидится. Рейчел мельком подумала, что хорошо было бы сбежать с Брайаном в какое-нибудь такое место, где все эти разногласия не имеют значения, где они смогут .(побить друг друга, не испытывая чувства вины. Но это была лишь фантазия, быстро унесенная прочь холодным зимним ветром.

Когда они уселись в уютном кафе на Амстердам-авеню, Рейчел неохотно продолжила разговор:

— Кэл организует шествие к мэрии, я тоже пойду.

— Твою мать, ты что, совсем рехнулась?! Это же бунт! Брайан редко матерился, и, когда Рейчел посмотрела ему в лицо, она заметила искреннюю тревогу в его глазах. Господи, почему они себя так мучают? Почему она не может повернуться к нему спиной, выбросить его из своей жизни? Ответ на этот вопрос мог быть только один. Она любила Брайана Макдональда, любила настолько, что готова была пожертвовать собой…

— Рейчел, почему ты плачешь? — тихо спросил он. Рейчел покачала головой, стараясь спрятать слезы, но когда он ласково коснулся пальцем ее щеки, которая оказалась мокрой, она совсем потеряла контроль над собой.

— Я плачу о нас… Все так безнадежно! Я чувствую… будто меня рвут на части.

— Я знаю, но разве станет легче, если мы перестанем встречаться?

— Мне — нет.

— И мне тоже.

Рейчел резким движением вытерла слезы.

— Иногда мне хочется, чтобы ты обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.

Он ласково улыбнулся:

— Я тебя люблю. Это все, что я могу сказать.

— Мне этого хватит, — сказала она дрожащими губами и вымученно улыбнулась. — Кому нужны обещания?

Спустя три часа Рейчел сидела в переполненной камере, в которой воняло мочой и потом.

У нее ныла челюсть, и она осторожно открывала и закрывала рот, проверяя, не сломаны ли кости. Убедившись, что челюсть цела, она попыталась припомнить, что же с ней случилось. Но в голове все смешалось, и единственное, о чем она могла думать, это как поскорее выбраться отсюда. Вскоре появился охранник и повел ее к телефону, чтобы она воспользовалась своим правом на один звонок.

Брайану понадобился почти час, чтобы разбудить своего дядю, судью Клитуса Макдональда, и уговорить его вмешаться. Когда Брайан прибыл в участок со всеми необходимыми для освобождения под залог бумагами, Рейчел едва могла говорить, но при виде его слегка ожила. Она подписала все бумаги, не читая, и, как только усталый коп велел ей убираться, повисла на шее у Брайана.

— Бог мой, что с твоим лицом?! — воскликнул он.

— Потом. Уведи меня отсюда.

Обняв ее за плечи, он вывел ее на улицу к своему древнему «Шевроле». Рейчел села в машину и внезапно ощутила дикий озноб, который не имел никакого отношения к холодной февральской ночи. Ей даже стало казаться, что она никогда больше не согреется.

— Сначала мы заедем в больницу. Потом я отвезу тебя домой.

Рейчел подняла голову:

— Мне не нужна больница, и в таком виде я не могу показаться дома. Не сейчас. Не среди ночи. К тому же я сказала родителям, что, останусь ночевать у подруги.

— Тогда поедем ко мне.

Она кивнула, закрыла глаза и прислонилась к стеклу.

Брайан снимал квартиру-студию сразу же за Колумб-авеню. Студия была небольшая, к тому же сосед сверху круглосуточно играл на трубе, но стоила она недорого и находилась близко от университета.

Брайан зажег верхний свет и прижал ее к себе.

— Не расстраивайся, — попросил он.

Рейчел взглянула на него широко открытыми глазами.

— Господи, это было ужасно! Вонь, грязь… Я все еще ощущаю эту мерзость на своей коже. Мне кажется, я никогда снова не буду чистой…

Брайан поцеловал ее в макушку и ласково погладил по спине.

— Все в порядке. Все позади.

Она прижалась к нему, стараясь успокоиться в его объятиях, но кошмар преследовал ее. Она до сих пор слышала вой сирен, крики, глухие удары и хруст костей. Даже закрыв глаза, она видела копа, который ударил ее.

— Пойдем, — уговаривал он, осторожно ведя ее к ванной комнате. — Ты совсем окоченела. Тебе необходим горячий душ.

Рейчел молча позволила ему раздеть ее и вошла в ванну. Там она долго неподвижно стояла под струей горячей воды, пока на заметила огромного синяка на бедре. Она с отвращением смотрела на него несколько секунд, потом начала беспощадно тереть кожу, отчаянно стараясь смыть этот след человеческой жестокости.

Позднее Рейчел лежала, прижавшись к Брайану, на его узкой кровати, слушала, как мерно бьется его сердце, и постепенно ужас отпускал ее. Лунный свет из окна слегка освещал его лицо, и она видела беспокойство в его глазах.

— Спасибо, что позаботился обо мне.

— Я едва не рехнулся, не зная, куда ты подевалась! Когда я услышал о беспорядках, то пытался пробраться через полицейский кордон, но меня не пустили. Тогда я пошел домой и стал ждать. Я чувствовал себя таким беспомощным.

Рейчел прижалась к нему, стараясь утешить и его, и себя.

— Я никак не думала, что все так будет. Такая ненависть и насилие! Господи, мы же всего-навсего устроили демонстрацию!

— Ну, и что теперь? — спросил он. — Уберешься ты к чертям собачьим из Гарлема?

— Понимаешь, я не могу. Из-за детишек. Я так привязалась к ним… Я должна быть там.

— Чтобы в следующий раз тебя убили?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});